Мальчик уже научился управлять рулем на шхуне и свободно мог поднимать
своими детскими руками большие кули с мукой. Спорить Франсиско привык,
но только с суровыми моряками,крепышами-шкиперами,с кемможноне
боятьсякрепкихслов,ибоони-тосумеютзасебя постоять.Но с
женщиной, тем более такой, как мать Гумы - в шелковом платье, и духами
от нее несет,и зонтик на руку повесила, и зуб во рту золотой, - нет,
с такойженщинойФрансискоспоритьнеосмелится.Еслиневзначай
сорвется у него некрасивое словцо,так ведь она, поди, и расплакаться
может,а Франсиско не мог вынести,когда женщина плачет.А к тому ж
брат и вправду нехорошо с нею поступил.Однако если б моряки только и
думали что о женщинах,которых они покидают в каждом порту... А разве
лучше,когдаморякженитсяи потом оставляет жену вдовой или когда
жена умирает от сердца при виде мужа,вернувшегосяневредимымпосле
бури?Ещехуже.Нет,Гуманеженится.Он всегда будет свободен.
Свободным будет ходить в плавание под своим парусом. И уйдет с Матерью
Вод, когда захочет. Не будет у него якорей, привязывающих его к земле.
Человек,живущий на море,должен быть свободен.А если этаженщина
увезет Гуму,что станется с мальчиком? Будет он столяром, каменщиком,
может,адвокатом или даже священником в женских юбках,кто знает!А
старомуФрансископридется только краснеть за то,что он толкнул на
такое своего племянника,и ничего ему больше не останется, как самому
отправиться навстречу Жанаине в какую-нибудь темную ночь.Нет,ни за
что на свете не даст он этой женщине увезти Гуму.
А женщинуужеудивляломолчаниеФрансиско.С рынка слышались
голоса:"Такдорого?Давычто?Пугаете?"Иобрывкикакого-то
разговораиздалека:"Онкакфукнет раза два из своего револьвера и
побежал.Но человек - он человек и есть, так что я собрался с духом и
тоже выстрелил..."
Старый Франсиско вдруг засмеялся:
- Знаете что,милая?Вы не увезете парня,нет. Да что вы с ним
делать будете?
Он взглянулнаженщину,ожидаяответа.Нолицо его говорило
красноречивее слов,что нет на свете такой силы,какая заставилабы
его отдать Гуму. Женщина неопределенно помахала рукой и ответила:
- Вообще-то я сама не знаю...Хочу его увезти, потому что он мой
сыниотцау него теперь нету...Жизнь гулящей женщины сами знаете
какова...Сегоднятут,азавтравдругомместе...Ноеслион
останется, то с ним будет как с отцом, утонет когда-нибудь...
- А если он пустится в плавание под вашим парусом, тогда как?
- Яеговшколу отдам,он научится читать,может,адвокатом
станет, как дядя, брат мой... Не утонет в море...
- Милаяженщина,судьба наша там,наверху,пишется.Коль ему
суждено уйти с Матерью Вод,то никакая сила его не избавит отэтого.
Еслион останется здесь,вырастет настоящим человеком.
Если уйдет с
вами, то кончит бездельником за трактирной стойкой...
- Это вы так думаете...
- Да где вы достанете денег на его учение?Вашей сестры я немало
повидал.Сегодня получите, завтра нет... Сами сказали, что нынче тут,
а наутро в другом месте...А сыну женщины с таким занятиеминойраз
хуже, чем щенку, приходится, сами знаете...
Она опустила голову,потому что знала,что этоправда.Увезти
сына с собой - значит обречь его на вечное унижение, потому что всегда
и для всех будет он сыном публичной женщины. Где б ни очутился он - на
улице ли среди других мальчиков,в школе ли, или еще где, - ничего не
сумеет он сказать,нигде не посмеет свое мнение выразить,потому что
всякийсможетброситьемувлицо самое худшее оскорбление,какое
только есть на свете...
С рынкавсеещедоносилсяголосмужчины,рассказывающийо
происшествии:"...я только и успелувидеть,какблеснулнож,ну,
думаю,выпуститмнесейчаскишки.Замахнулсяя,коленом его как
поддам. Нешуточное было дело".
...Да нет,гораздолучше,чтобГумаостался здесь,научился
управлять рулем, ходил в плавание, заходил в чужие порты, оставлял там
будущих сыновей под сердцем чужих женщин,вырывал ножи из рук мужчин,
пил тростниковую водку в кабачках,татуировал сердца у себя наруке,
боролсяс волнами в бурю,ушел в глубину с Иеманжой - Хозяйкой Моря,
когда пробьет его час. Там никто не спросит, кто была его мать.
- Но я могу иногда приезжать взглянуть на него?
- Всякий раз,как потребует ваше сердце...-ТеперьФрансиско
было жаль женщину. Даже самая плохая мать не может совсем уж не любить
своего ребенка.Взять хоть китов: пускай они животные, и мыслей у них
нету, а как защищает самка своих детенышей от китоловов! Иной раз даже
умирает за них!
- Сегодняжевыможетеегоувидеть.Онплавал в Итапарику,
вечером, попозже, вернется. Вы погодите уезжать...
На лице женщины изобразился испуг:
- Он уже один ходит на шхуне?
- Один. В Итапарику и обратно. Учится. Да он не хуже взрослого.
Теперь на лице женщины сиялагордость.Еесын,которомуедва
одиннадцать лет сравнялось,уже сам управляется с парусным судном, не
боится моря,- он уже настоящий мужчина.Она спросила совсемкак-то
по-детски,словноголосееисходилвэту минуту из самой глубины
сердца:
- Он похож на меня?
Старый Франсиско взглянул на женщину.Несмотря нагнилыезубы,
онабылакрасива.Азолотой зуб так даже украшал ее.Тонкий запах
духов исходил от нее,итакстраннобыловдыхатьегоздесь,на
набережной, густо пахнущей рыбой! Губы были ярко накрашены, словно кто
искусал их в кровь.Руки,как-то бессильно повисшие вдоль тела, были
округлы и крепки. Несмотря на все, что выстрадала, глядела она молодо,
трудно даже было поверить,что это мать Гумы.