А ведь уже одиннадцать
лет,каквелаона жизнь уличной женщины,спала с чужими мужчинами,
терпела от них грубое обращение и даже побои.И, несмотря на все это,
была все еще лакомый кусочек.Если б не то,что она когда-то спала с
Фредерико...
- Похож, да. Глаза у него аккурат как у вас. Да и нос ваш.
Она улыбалась.Это была,верно,самая счастливая минутавее
жизни. Когда-нибудь, когда красота ее совсем увянет, когда мужчины уже
выпьют из нее все соки,будет ей обеспечена спокойнаястарость:она
переедетксыну,станетготовитьему обед,ожидать на берегу его
возвращения в бурные ночи.Ей не придется ничего ему объяснять и ни в
чем оправдываться.Сыновья умеют все прощать старухам матерям,вдруг
появляющимся в их доме.И женщина всяотдаласьсчастливоймечтео
будущем и,убаюканная ею,радостно улыбалась - губами, глазами, всем
лицом,и даже этот запах духов,напоминающий о кабакахипритонах,
вдругисчез куда-то,и от нее так свежо пахло теперь морем и соленой
рыбой.
Около девятипоказалсяуберегаГумана "Смелом".Пристал у
небольшого причала, сложил руки трубочкой и крикнул:
- Дядя! Э-ге-ей, дядя!..
- Иду-у-у!..
Гума слышал приближающиеся голоса.Кто-то шел по берегу вместе с
дядей,кто-то незнакомый,- Гума хорошоразличализдалекаголоса.
Шкипер Мануэл крикнул с палубы своей шхуны:
- Гости к тебе, парень!
Кто же это пришел к нему?По голосу, видно, женщина. Неужто дядя
привел все-таки женщину,чтоб он,Гума,спал с нею? Последнее время
Франсиско и знакомые рыбаки подшучивали над ним, все говорили, что ему
пора уже иметь дело с бабой,и грозились привести иоставитьсним
вдвоем на палубе, посреди моря:
- Вот тогда посмотрим, умник-разумник...
И рыбаки так и покатывались со смеху, подмигивая друг другу.
- Да он уж взрослый мужик,ваш Гума,- говорил Антонио,хозяин
шхуны "Святая вера", с большим убеждением.
- Испытать его надо.- И Раймундо потирал руки,густо хохоча: -
Мой Жакес уже вкусил плода, а как же...
Гума знал,о чем они говорили:надо спать с женщиной, тогда его
небудутмучитьтакиесны,откоторых он просыпается весь словно
избитый.Много раз,в маленьких портовых городишках, где они с дядей
приставаливовремяплавания,случалосьГумепроходить по улицам
гулящих женщин,но у него никогда не хватало мужествавойтихотьв
одиндом.Никтонедавал ему меньше пятнадцати лет,хоть было ему
всего одиннадцать.С этой стороны все в порядке.Но какое-то смутное
опасение мешало ему войти.Он был уверен,что умрет со стыда,когда
женщина догадается,что он это в первый раз... И боялся, что прогонит
отсебя,обойдетсякак с ребенком,сиротой,заблудившимся в чужом
городе. Ей, женщине, сразу ведь не угадать, что он уж один выходит под
парусомв открытое море,что он такие огромные мешки с мукой таскает
на спине, не всякому взрослому под силу.
Ей, женщине, сразу ведь не угадать, что он уж один выходит под
парусомв открытое море,что он такие огромные мешки с мукой таскает
на спине, не всякому взрослому под силу. Еще, поди, посмеется над ним.
Гуманерешался зайти...А теперь вот дядя привел ему женщину,как
обещал.Гуме стало неловко:дядя,наверно,рассказалей,чтоон
никогдаещенеимелделас женщиной,что он пень пнем,трусишка
жалкий,вы,мол,не смотрите, что у него нож за пояс заткнут. И что
сказатьэтой женщине,как вести себя с ней?А вдруг дядя не уйдет и
захочет посмотреть,что он,Гума, предпримет, только чтоб посмеяться
потомнад увальнем племянником?Нет,тогда он убежит,совсем уйдет
отсюда,никогда больше не взойдет на палубу и не выйдет в море-от
стыда...Гумавбольшом смятении слушает приближающиеся голоса.Он
дрожит с головы до ног,и вместе с темемухочется,чтобонишли
быстрее,ибоон должен стать настоящим мужчиной как можно раньше,-
тогда-то уж он один-одинешенекбудетплаватьна"Смелом"повсем
рекам, по всем каналам, будет заходить во все порты.
Голоса приближаются.Да,это женщина.Дядя выполнил обещание -
привел.Ему стыдно, верно, за племянника, который еще не мужчина, еще
не знает женщин.И поскольку у Гумы не хватает смелости войтивдом
какой-нибудь из них,дядя ему привел женщину,- так слепому приносят
пищу иликалеке-воду.Унижение-токакое...НоГуманехочет
задумываться.Ондумаето том,что скоро почувствует рядом с собою
тело женщины,заключающее в себе все тайны жизни.Онпопроситдядю
уйти,оставитьегоодногоснеюи уведет судно на самую середину
залива.Со старого форта или с какой-нибудьшхуныбудетдоноситься
музыка.Он будет любить, узнает тайну всего и тогда сможет один вести
"Смелый" по всему побережью, сможет, когда придет его день, без страха
взглянутьвлицоМатери Вод и сможет любить ее на дне морском,ибо
будет знать те тайны, о которых столько говорят взрослые мужчины. Гуме
сталодажехолодно,хотя ночь была душная и теплый ветер дул мирно,
едва-едва покачивая корабли. По правде говоря, Гуме было не холодно, а
страшно. Голоса становились все явственней.
- Он ещеребенок,новывзглянитеемувлицо-настоящий
мужчина...
Голос дяди. Женщина спрашивает, видно, каков он из себя. Понятно,
она хочет знать, как ей с ним обходиться. Но он ей докажет, что он уже
взрослый,что он сильный,он ее так сожмет,что она заплачет,и не
отпустит,покаонанепризнает,чтоон даже сильнее тех взрослых
мужчин,с какими ей приходилось иметьдело.Теперьслышитсяголос
женщины:
- Я хочу, чтоб он был красивым и храбрым...
Сердце Гумынаполняетсярадостью.Онужелюбитэту женщину,
которой еще не видел и не знает,которую дядя привел для него,Гумы.
Онповезет ее с собой по всем портам побережья,станет плавать с нею
на "Смелом" по всем рекам.