Меня послала к вам одна организация – скажу сразу, не таясь: не мафия, не бандиты, не ворье, как обычно, а сугубо научная организация, правда не совсем, ну, как сказать, официальная, что ли. Научная – да, на самом высшем уровне современных фундаментальных исследований в сфере физики и космологии. Кое‑что к этой характеристике надо было бы добавить, есть у нас люди несколько иного плана.
– Вы что, издеваетесь надо мной? – резко произнесла Алла. – Не хотите ли вы сказать, что моего мужа воскресили из мертвых?..
– Ни в коем случае! Нет и нет! – всплеснул руками гость. – В наше время не то что мертвых, но и живых не воскресишь… Короче, мы такими проектами не занимаемся.
– А что же вы делаете?
– Мы изменяем прошлое. Всего‑навсего. Пока в локальном масштабе. Представьте, ваш муж задержался бы в кафе на минуту, всего на одну минуту, ну задумался бы на мгновение или увидел бы кота, поглазел бы на него чуть‑чуть – и все, никакой катастрофы, никакой смерти. Жил бы и жил дальше. Развилка судьбы, понимаете. И мы научились возвращать человека в ту точку, откуда начинается развилка, так чтобы он вошел в лучший из двух возможных вариантов.
В глазах Аллы засветился интерес. Алла вдруг почувствовала, что гость – не монстр, не издеватель, не сумасшедший, за ним стоит что‑то жуткое, но важное.
– Вы что же, берете на себя функцию Творца? Не слишком ли?! – проговорила она немного хриплым голосом.
Гость даже обиделся.
– Да разве я похож, Алла Николаевна, на творца Вселенной?! Бог с вами! Мы не творим, а только меняем варианты сотворенного. Мы люди простые и в чем‑то сентиментальные. Ну, попал человек под машину, голова отлетела в сторону, умер – ну как не помочь ему? Скажу по секрету: мы люди жалостливые. Возвращаем к исходной точке, меняем направление событий и времени, и все, что было, исчезает. И на уровне факта, и на уровне, естественно, памяти людей. Потому, дорогая Алла Николаевна, когда вы явились за трупом мужа – ни трупа, ни паспорта, ни записи, ни памяти Соколова, любопытный тип, между нами говоря, – от всего этого не осталось ничего. А Станислав Семенович спокойно вышел из кафе на три минуты позже – представьте, действительно бросил задумчивый взгляд на кота. И все изменилось, все пошло как по маслу. Встал, увидел, победил – судьбу, так сказать, и благодаря нам, конечно. Ибо мы познали тайну времени – до некоторой степени, правда. Вы, наверное, знаете – в этом направлении давно ведутся исследования.
Тут в сердце Аллы вошла мысль, что все, возможно, чистая правда. Мысль не укрепилась, но вошла на несколько мгновений.
Помедлив, она задала последний, страшный и мучительный вопрос:
– И что же теперь со Стасиком, где он?
Гость молчал.
– Как вы на него вышли? Почему именно он? Что с ним?.. Что мне делать?
Гость помрачнел.
– Алла Николаевна, что произошло с вашим мужем – вне нашей компетенции. Но произошло нечто из ряда вон выходящее. Его смерть и затем появление из мертвых – только небольшой эпизод из жизни этого абсолютно необычного человека, эпизод из того, что происходит с ним последнее время. Мы отвечаем только за этот эпизод.
– Вы что‑то скрываете, может быть, лжете. Где правда? Покажите мне его, в конце концов!
– Мы ожидали такую просьбу. Да, вы можете его увидеть.
– Когда?
– Очень скоро. Только одно условие: не кричать, не звать милицию, не бросаться к нему. Это будет нелепо и бессмысленно.
– Почему?
Гость вздохнул, словно вышедший из воды бегемот.
– Алла Николаевна, ваши друзья, Нил Палыч в частности, ведь предупреждали вас, что ни в коем случае не стоит вам влезать в эту историю.
Зачем еще нам вас предупреждать? Все должно разрешиться само по себе, если вообще разрешится… Итак, вы хотите увидеть мужа?
– Живым?
– Именно живым. Несколько дней назад вы видели его мертвым, теперь увидите живым.
Алла расхохоталась.
– Согласна. На ваших условиях.
Сердце ее было полно безумных предчувствий, но в то же время она не очень верила. «Определенно, вся эта нездешняя сволочь хочет свести меня с ума, – подумала она где‑то в глубине. – И во всем виноват Нил Палыч».
– Тогда пойдемте со мной, – услышала она, как из сновидения, голос гостя.
– Как, сейчас?
– Сейчас. Не вчера же.
У Аллы вдруг стало легче на душе. «Не убийца все‑таки», – обрадовалась она, выходя с гостем на лестничную клетку.
– Это недалеко, – сказал гость.
Они шли рядом, молча. Алле казалось диким и иллюзорным, что вокруг снуют люди и продолжается так называемая жизнь.
Алла вдруг спросила опять:
– Вы можете все‑таки ответить, что с ним произошло в целом?
Гость сухо ответил:
– Мы – вы ведь обращаетесь именно к нам – этого не знаем. Мы совершаем чудо в той сфере, которую познали. Но мы не Боги, чтобы познать все. Тем более его случай, совершенно запредельный.
И опять они пошли молча. Обычные улицы. Вышли на бульвар.
– А что за люди несколько иного плана, как вы изволили выразиться, но причастные к вашей организации? – с легкой усмешкой спросила Алла. – Спецслужбы? Небожители? Замаскированные оккультисты?
Гость ничего не ответил и упорно молчал. Как будто ночь опустилась на них – ночь не страха, а тревоги.
Наконец гость, словно ведомый древними жрецами, сам повел Аллу на второй этаж ресторанчика – полузаброшенного, до полоумия неуютного.
– Передохнем здесь, – сказал гость, усаживаясь с Аллой у окна. Что‑то заказал.
Алла с неохотой решила подчиниться высшей силе. «Ведь есть Промысел Божий», – подумала она.
Подали салат. Гость поглядывал на часы. И вдруг отрывисто сказал:
– Посмотрите в окно. Направо. Около дерева. Алла взглянула – и всю ее сожгла мысль: «Это конец». Она увидела Стасика, живого Стасика. Да, это был он. Никаких сомнений. Стоял около дерева и чего‑то ожидал.
Алла оцепенела, словно в нее вошел камень. Потом хотела крикнуть, но вдруг в уме возникло мертвое, потухшее лицо Станислава – каким оно было там, среди ушедших. Мертвое лицо сдвинулось, стало как маска, наброшенная на ее собственное сознание. И сквозь эту маску она видела теперь живое лицо Станислава: он улыбался, но в никуда. Краем зрения она зафиксировала, что гость быстро сфотографировал ее мужа.
Еще мгновение – и Станислав исчез в подъехавшей машине. Это уже было обыденно, как сама жизнь.
Алла перевела глаза на гостя и молчала.
– Это он, – прошептала она наконец.
Гость протянул ей фотографию, вышедшую из весьма современного, по высшему классу, фотоаппарата. На фотографии был четко виден Стасик, словно он ожил.
– Возьмите на память, – сказал гость. – И больше ни о чем не спрашивайте. Ведь, кажется, все ясно?
Алла встала, покачиваясь.
– Дойдете домой?
– Да.
– Ну и ладушки. А я останусь оплатить заказ. И никаких телефонов, никаких ненужных контактов. Идите.
Алла, ничего не ответив, повернулась и ушла.
Но к дому подходила вся в слезах. Внезапно, поднимаясь по лестнице, она вспомнила слова Лены о внутренней клети, о несокрушимом высшем Я внутри. Затем последовала мгновенная медитация, вхождение туда на мгновение.