- Дело в том, что я пообедал перед тем, как сесть в автобус. Мне не поздоровится, если я привезу домой столько нетронутой еды. Так что
приступайте, мистер Девери. - Он выложил сверток мне на колени.
И я приступил. Последнее, что я ел прошедшей ночью, был засаленный гамбургер. К тому времени, когда я управился с четырьмя сандвичами, мы
прибыли в Викстед. Это действительно оказался очень приятный городок. Главная улица - называвшаяся, конечно, Мэйн-стрит - шла вдоль океанского
побережья. Повсюду росли пальмы и цвели олеандры. Встречающиеся на тротуарах люди выглядели вполне обеспеченными. На следующем перекрестке
показался супермаркет с неоновой рекламой на крыше: “Супербазар Пиннера”.
Автобус подъехал к остановке.
- Это и есть мой магазинчик, - сказал Пиннер, натужно приподымая свою тушу с сиденья. - Автошколу Берта Райдера вы найдете кварталом
дальше. Скажите ему, мистер Девери, что вы мой друг.
Мы вышли из автобуса вместе с пятью-шестью другими пассажирами.
- Спасибо, мистер Пиннер, - сказал я. - Я воспользуюсь вашим предложением, и спасибо за сандвичи.
- Это вы мне помогли от них избавиться, - хохотнул он. - Если желаете освежиться, на автобусной станции есть мужская комната. Удачи вам. -
Пиннер пожал мне руку и направился к своему магазину.
Подхватив свой убогий багаж, я добрался до мужской комнаты, помылся, побрился и надел единственную оставшуюся чистой рубашку. Осмотрел себя
в зеркале. Никому еще не удавалось отсидеть пять лет в тюрьме строгого режима так, чтобы потом этого не было по нему заметно. В моих черных
волосах пробивалась седина. Изможденное лицо было бледным, словно у завсегдатая ночных клубов. Хотя я уже десять месяцев как вышел, наружность
моя выдавала бывшего зэка.
Я потратил десять центов на автомат для чистки обуви и, придя к выводу, что больше ничем не смогу улучшить свой внешний вид, отправился на
поиски автошколы Берта Райдера. Как и сказал Пиннер, она располагалась кварталом дальше: одноэтажное здание веселенькой желто-белой расцветки, с
большой вывеской на крыше. Дверь была открыта, и я вошел.
Девушка с косичками, которая выглядела так, словно только что окончила школу, - ее симпатичное круглое личико было лицом ребенка, еще не
знающего, как жесток этот мир, - перестала печатать на машинке и приветливо мне улыбнулась.
- Мистер Райдер здесь?
- Там, - показала она. - Проходите. Он не занят.
Я опустил свой старый атташе-кейс на пол:
- Ничего, если я его здесь оставлю?
- Я прослежу за ним, - улыбнулась девушка. Я постучался, открыл дверь и вошел в небольшой кабинет. За письменным столом сидел человек,
слегка напоминающий президента Трумэна. Лет семидесяти пяти, с сияющей лысиной и в очках. Он поднялся мне навстречу с широкой дружелюбной
улыбкой.
- Входите, входите, - сказал хозяин кабинета. - Я Берт Райдер.
- Кейт Девери.
- Садитесь. Чем могу служить, мистер Девери? Я уселся и зажал ладони между коленями.
- Я ехал в одном автобусе с Джоном Пиннером, - сказал я. - Он считает, что мы с вами можем помочь друг другу. Как я понимаю, вы, мистер
Райдер, ищете инструктора "по вождению.
Райдер достал пачку “Кэмела”, вытряхнул две сигареты, одну катанул через стол ко мне, другую раскурил сам и протянул мне зажигалку.
Как я понимаю, вы, мистер
Райдер, ищете инструктора "по вождению.
Райдер достал пачку “Кэмела”, вытряхнул две сигареты, одну катанул через стол ко мне, другую раскурил сам и протянул мне зажигалку. Пока он
это делал, его серые глаза внимательно меня рассматривали. Я воспринял это нормально. Все потенциальные работодатели смотрят на меня изучающе. Я
ответил взглядом прямо в глаза и зажег сигарету.
- Ах, старина Пиннер, - кивнул Райдер. - Этот человек всегда заботится о других. Мистер Девери, у вас есть опыт работы инструктором?
- Нет, но я хороший шофер. У меня чистые водительские права и огромный запас терпения. Мистер Пиннер говорил, что этого вполне достаточно.
Райдер весело хмыкнул.
- В принципе, да. - Он протянул загорелую руку с набухшими венами. - Могу я взглянуть на ваши права?
Я вытащил права из бумажника и протянул ему. Несколько секунд он их изучал.
- Нью-Йорк? Далеко вы забрались от родного дома.
- Нью-Йорк мне не дом. Просто работал там.
- Я вижу, мистер Девери, у вас пятилетний перерыв в вождении.
- Это верно. Не мог себе позволить иметь машину. Он кивнул.
- Вам тридцать восемь - прекрасный возраст. Хотел бы я, чтобы мне снова было тридцать восемь. - Он пододвинул права в мою сторону. - Мистер
Девери, на какой машине вы ездили?
- “Танденберд”.
- Хорошая машина. - Райдер стряхнул с сигареты пепел в стеклянную пепельницу. - Знаете, мистер Девери, я считаю, что на этой работе вы
будете понапрасну растрачивать свои способности. Я склонен думать, что неплохо разбираюсь в людях. Чем вы занимались все эти годы, если это не
слишком нескромный вопрос?
- Ну, то одним, то другим, - пожал я плечами. - Можете считать меня перелетной птицей, мистер Райдер. Позапрошлым вечером я мыл тарелки. А
неделю назад мыл машины.
Он снова кивнул:
- Так могу я узнать, почему у вас образовался пятилетний перерыв в биографии?
Я глянул на него и пожал плечами. Отставив кресло, я поднялся:
- Простите, что потратил ваше время, мистер Райдер. Я просто не думал, что это так бросается в глаза. - И я направился к дверям.
- Не спешите, - спокойно сказал Райдер. - Вовсе это не бросается в глаза, просто мой собственный сын вышел пару лет назад, и я помню, как
он выглядел, когда появился дома. Он отсидел восемь лет за вооруженное ограбление.
Я задержал руку на дверной ручке и оглянулся на Райдера. С бесстрастным лицом он жестом указал мне, чтобы я сел в кресло.
- Садитесь, мистер Девери. Я пытался как-то помочь ему, но помочь ему было нельзя. Я верю, что следует помогать попавшим в беду людям, если
они ведут себя честно.
Я вернулся и сел в кресло:
- Что стало с вашим сыном, мистер Райдер?
- Он мертв. Не прошло и трех месяцев после тюрьмы, как он попытался ограбить банк. Он убил охранника, и полицейские его застрелили. -
Райдер хмуро глядел на свою сигарету. - Да, вот так оно и бывает. Виню я во всем только самого себя. Я приложил недостаточно усилий. Всегда
существуют две точки зрения, и я не попытался взглянуть на происходящее с точки зрения моего сына.
- Может быть, эти все равно не имело бы значения.