- Вульф поднялся. - Я уже связан обязательством.
И вышел.
Глава 8
В четверть девятого мы вновь сидели в кабинете, а Фриц убирал кофейные приборы; я еще этого не знал, но шла подготовка к одному из самых
грандиозных представлений, которые когда-либо разыгрывались в нашем старом особнячке красного кирпича. Выпроводив Баллу, я отправился на кухню и
рассказал Вульфу про звонок Саула. Конечно, Вульф получил бы большее наслаждение от лукового супа и мяса с овощами по-кентуккийски, если бы я
подождал хотя бы до кофе. Но меня интересовал вопрос: что перевешивает у этого чревоугодника - аппетит или пищеварение. Оказалось, что испортить
ему аппетит можно только чудом.
Впрочем, пищеварению тоже немного досталось. Вульф выпил кофе больше обычного, опустошив весь кофейник, и теперь, поскольку я был рядом - а
обычно по вторникам я провожу вечера вне дома, - Вульф решил продолжить беседу, начатую за ужином. Речь шла о Вьетнаме, хотя он не слишком
интересовался Вьетнамом. Во всяком случае в те минуты. Он готовился к встрече с женщиной, что само по себе уже портило ему настроение, но эта
женщина к тому же пела в ночном клубе, что было выше его сил. Вечер обещал быть чудовищным. Когда в дверь позвонили, Вульф злобно зыркнул на
меня, хотя виноват был не я, а Саул, о чем я не преминул напомнить Вульфу, отправляясь открывать.
Даже через одностороннее стекло ею можно было залюбоваться. Она возвышалась над Саулом на пару дюймов, и если шубка была из настоящего
соболя, то на нее пошло не меньше сотни соболиных шкурок. Войдя, она сверкнула ослепительной улыбкой, которой я тут же удостоился вторично,
повернувшись после того, как повесил шубку. Саул с трудом сдерживал ухмылку, предвкушая удовольствие. Редкостный негодяй. Взяв меня за руку, она
нежно промурлыкала грудным голосом:
- Где он, Арчи?
После чего, не выпуская моей руки, устремилась прямехонько в кабинет.
Там она освободила мою руку, протанцевала до середины комнаты, повернулась лицом к Вульфу, отбросила сумочку на пол и пропела:
Вперед, толстяк, вперед!
Смелей, толстяк, смелей.
Бери меня, толстяк,
Смелей же, не робей.
Любезный толстячок,
Люби меня, люби.
Я жду тебя, малыш,
Приди ко мне, приди.
Люби меня, любии-и-и-и-и-и...
Смелей!
Потом протянула к Вульфу две длинные, изящные, оголенные руки и изрекла:
- Теперь орхидеи. Показывайте!
Признаться, зрелище было впечатляющее. Похоже, правда, Вульф тоже не собирался сдаваться, показывая, что и он не лыком шит. Он хмуро
пялился на нее, причем на лице его было точно такое же выражение, которое я не раз видел, когда он никак не мог угадать нужное слово в
кроссворде.
Вульф перенес хмурый взгляд на меня и рыкнул:
- Это ты подстроил?
- Нет, - звонко ответила она. - Со мной никто никогда ничего не подстраивает. Это ни к чему. Где орхидеи, толстяк? Смелей!
- Мисс Джексон, - произнес Вульф.
- Только не здесь, - отрезала она. - Я Джулия Джекет.
- Только не здесь, - жестко сказал Вульф.
- Только не здесь, - жестко сказал Вульф. - Возможно, что много лет назад, при других обстоятельствах, я бы воздал должное этому спектаклю,
но только не здесь и...
- Это не спектакль, парень, это я.
- Не верю. Создание, которое ворвалось сюда в прогнусавило сии скверные вирши, не способно есть, или спать, или читать, или мечтать... или
любить. Вы способны любить?
- Ха! Это я-то!!
Вульф кивнул.
- Вот видите? Минуту назад вы бы сказали: "Это я-то, парень!" Вы прогрессируете на глазах. Что касается вашего желания посмотреть на
орхидеи, его легко исполнить. Либо мистер Пензер, либо мистер Гудвин могут препроводить вас в оранжерею в удобное время, может быть, завтра.
Сейчас у нас другие дела и совсем мало времени. Вы хотите, чтобы убийцу Изабель Керр изобличили и наказали?
- О да, еще как. Еще как, парень!
Вульф скорчил гримасу.
- Это уже атавизм. Я тоже хочу, чтобы убийца получил по заслугам, поскольку, только изобличив его, я могу освободить из-под стражи
арестованного Орри Кэтера. Мисс Керр, должно быть, рассказывала вам о нем.
Джулия Джекет уставилась на Вульфа с высоты своих пяти футов и двух дюймов.
- Вы что, больны? - спросила она.
- Нет. Я зол, но я не болен. Если вы считаете, что ее убил мистер Кэтер, то вы ошибаетесь, и я собираюсь это доказать, найдя настоящего
убийцу. Вы не убивали?
Саул и я стояли между ней и дверью. Джулия повернулась к нам и отчеканила:
- Ах ты, крыса!
- Не виновен, - ответил Саул. - Вы сразу сказали, что полагаете, что ее убил Орри. Вы также сказали...
- Вы пообещали, что Ниро Вульф попросит меня помочь уличить его.
- Нет. Я сказал, что Ниро Вульфу нужна ваша помощь. Вы же ясно дали понять, что мне ничего не скажете.
Она круто развернулась, словно ища, чем в нас запустить, потом прогарцевала к моему столу, уселась на мое место и уставилась на Вульфа.
Не знаю, хватило бы у нас сил стащить ее оттуда, но я счел за лучшее сесть в красное кожаное кресло, а Саул разместился в одном из желтых.
- Значит, вы рассчитываете спасти его шкуру, потому что он на вас работает, - произнесла она. - Чушь собачья! Как вы это сделаете? Скажите
мне.
Вульф замотал головой.
- Не могу. Я и сам не знаю. Вы, кажется, убеждены в вине мистера Кэтера и наверняка изложили свое мнение полиции, но там, похоже, еще не
пришли к какому-то заключению. Во всяком случае мистер Кэтер задержан только как важный свидетель. Может быть, вы поделитесь со мной своей
убежденностью? Почему вы так уверены, что убийца - мистер Кэтер?
- Черт возьми, ведь я ее предупреждала, - в сердцах проговорила Джулия.
- Предупреждали, что мистер Кэтер убьет ее?
- Нет, предупреждала, что от него можно ожидать всего, чего угодно.
Вы, надеюсь, знаете, что он собирался жениться на другой женщине?
- Да.
- Так что понимаете, что они натворили? Такое случается, когда у кого-то крыша едет. Балбесы, им бы жить да радоваться. Тот, кто оплачивал
ее счета - она никогда не говорила мне, как его зовут, - всегда мог прийти к ней в любую минуту, когда ему хотелось разнообразия, - это раз.