Наведывалась тетя Граня, мыла,прибиралась, варила,ворчалана него,
что мало двигается.
Пересилился, начал снова читать запойно, к бумаге потянуло -- разошелся
наобъяснительных-то!Вэтойнепонятнойеще,ноувлекательнойработе
забылся.Он ираньше,ещевшколе,писчебумажнымделомзанимался--
обыкновенныйвобщем-то,дажетипичныйпутьсовременногомолодого
литератора: школьная стенгазета, многотиражка в спецшколе, заметки, иногда и
в "художественной" форме -- в областных газетах, милицейский, затем и другие
"тонкие"журналы,на"толстые"поканетянули самэто,слава богу,
сознавал.
"Может,мне кПаше поехать?У Паши хорошо!"--вяло думалСошнин,
заранеезная, что ему никуда не уехать. Шевелиться, за почтойвниз сходить
-- и на то нет сил, но главное -- желания...
Паша -- человек, способный ублаготворить, умиротворить и накормить весь
мир.Это про нееПушкинсочинил:"Кабы ябылацарица, -- говоритодна
девица, -- то на весь крещеный мир приготовила б я пир..."
После первого боевого крещенияи крена семейного кораблянабок Сошнин
отсмятения,чтоли,отпустопорожностиливремяпрепровождениярешил
пополнитьобразованиеи затесалсяназаочное отделение филфакаместного
пединститута, суклоном внемецкую литературу, и маялся вместес десятком
местныхеврейчат,сравниваяпереводыЛермонтовасгениальными
первоисточниками, то и дело натыкаясь на искомое, то есть на разночтения, --
МихаилЮрьевич,помнениювейскихмыслителей,шибкопортилнемецкую
культуру.ВпединститутеСошнин впервыеуслышалслово"целевик", смысл
которогогражданенашейстраны,исключаяразумныеголовыизАкадемии
педагогическихнаук, доконца так инепостигли. Между тем"целевик" --
слово,совершенноточнообозначающеесмыслпредмета --это абитуриент,
присланныйв высшее учебное заведение и принятыйна льготныхоснованиях с
цельюи обязательством вернутьсяв родную сельскуюместность на работу. О
том,сколькоикаквозвращаетсяв роднуюместность"целевиков", особо
"целевичек", знает всезнающая статистика, да молчит в смущении.
Настадиончике,примыкающемкпединституту,пробитомутамисям
зеленымипрутьямикленовыхпоконов,Сошниниграл вгородки.Наместе
стадиона былкогда-то патриарший пруд, с карасями,кувшинками,лилиямии
могучимидеревами вокруг. Борясь с мракобесием сановных,историческисебя
изжившихцерковников,деревьясвалили,водувместе скарасями засыпали
шлакоми землей, вынутой из-под фундамента новостроек, но оно же, проклятое
прошлое,прилипчиво,живуче,оноиз-подземли,из-подпритоптанныхи
прикатанных недрстадиона, из пней, плотно закопанных, давало о себе знать,
нет-нет, пустьи украдчиво, втихомолку, посылало в ясноглазую современность
вестников весны,напоминало о себе живучейветвьютополя иликлена,меж
которых, по шлаком присыпанной дорожке, остро выставив локти, бегали будущие
гармонично развитые педагоги, тренируя гибкость тела и крепость мышц.
ПосколькуСошнинохромел,егоопределилисоревноваться вназемных
играх, ион азартно швырял струганые палки, вышибая то "бабушкув окошке",
то"змею",то"домик",иоднаждыувиделвуголкестадиона мужицкого
телосложения деваху с непритязательно рубленым, но румяным и здоровым лицом,
на котороеспадали коротко стриженные волосы толщины и цвета ржаной соломы.
Девкасобиралаволосыназатылокстаромоднойкостянойгребенкойи
одновременностягивала ссебялыжныештаны,рвалапуговицынакофте,
нетерпеливо постанывая и сопя расширенныминоздрями. На ходу подтянув трусы
футбольногопокроя, со свистом вобрав в себя побольшевоздуху, девка вышла
набеговуюдорожкуи замерлав ожиданиистарта.Сквозь мужскуюмайку,
распертуютеломдопрозрачной тонкости,четкообозначалсябюстгальтер,
завязанныйнаспинеморским узлом,потому какпластиковаязастежкане
выдержала напора скрытых сил, лопнулаиболталасьбез нужды.Ясное дело,
только крепкимузлом и можно было сдержать силы в чугунных цилиндрах грудей
с ввинченными в середку трехдюймовыми гайками.Тегайки, поди-ка, не раз и
не два отвинчивалипередовые сельские механизаторы, но дажерезьбу сорвать
не осилились,не укротили мощь могучего,все горячее распаляющегосяперед
бегом механизма.
--Й-и-ех,глистогоны-интеллигенты!--рявкнуладевка,когда
поравнялисьс нейтрусцой трюхающие, подзапыхавши- еся молодые спортсмены,
бледно-серые от табака, ночных свиданий и жидкойстуденческой пищи. Грудь у
девки закултыхалась, задзавращался тракторныммаховиком, ноги,обутыев
кедысороквторогоразмера,делалисаженныехватки,лицоеебыло
вдохновенно,воинственно,вся мелкота,перебирающаяногами по земле,по
захороненномупатриар- шему пруду, разлетелась на стороны мошкой и осталась
позади.
Не зная, что такое финиш, девкапромчаласьмимо него и Бог весть куда
бы убежала, если б на пути ее не оказался забор стадиона. Вот что такое была
Паша!Бог ифамилию ейопределилв соответствии с материей-- Силакова.
Какой-тотренированныйспортсмен, неиначемастер спорта, поверженныйв
прах, оправдывался, протирая очки:"Да я бы обошелэтустихийную бабу, но
очки запотели".Паша Силакова,снисходительнопохлопав поплечу знатного
спортсмена, предложила: "Может, еще попробуем?"
С того и родилась знаменитая институтская песня: "Я б и кашу сварил,я
бцветыподарил, я блюбилтебясмертноиверно".Припев:"Даочки
запотели". "Я бысдалсопромат, поступил на физмат. Я бы взялвсевысоты
науки. Да очки запотели..."
Дела у "целевички" Паши Силаковой в институте шли не так бойко, какна
стадионе. Она ив своей-то починковской школе никого по наукам не обгоняла,
всебольше догоняла.