Я
вышел за ней с сумкой в руке и наткнулся на изумленный взгляд дежурной по этажу. Я положил перед ней ключ от номера и сказал:
Я уезжаю. Всего хорошего.
Ты с ума сошел? -- вдруг выкрикнула эта дежурная каким-то задушенным голосом.
Почему? -- удивился я.
Такую девчонку -- отпустить? Среди ночи?!!
Я не ответил, пошел к лестнице и услышал у себя за спиной:
Жиды! Что они понимают в бабах! "Дура!" -- подумал я, вышел из гостиницы и открыл перед Анной дверцу такси.
Потом сказал водителю:
Сначала на Кабельные улицы, потом во Внуково в аэропорт.
И через двадцать минут я высадил Анну на Второй Кабельной улице, перед старым двухэтажным домом номер 28, в котором жила ее мать. А через
час -- улетел в Мурманск. Уверенный, что улетаю от Ани навсегда.
_12_
Когда в гостинице "Космос" я вышел из номера, до пресс-конференции генерала КГБ оставалось шестнадцать минут. Я с нетерпением ждал лифта,
но первая кабина оказалась занята какими-то ремонтными рабочими, вторая -- забита пассажирами так, что и ладонь не вставить, а в третью, забитую
еще больше второй, я уже ринулся не глядя, только крикнул на двух языках:
Everybody -- breeze out! Всем сделать выдох! В вестибюле, едва вывалившись из лифта, я лицом к лицу столкнулся с нашей миниатюрной
японкой.
О, Vadim! -- обрадовалась она. -- Я так рада вас встретить! Я пропустила автобус! Пока я искала, где дают завтрак, все уехали в
американское посольство, и я не знаю, куда ехать. Я же не говорю по-русски..
O'key! -- прервал я ее. -- Let's go! Взяв ее за руку, я плечом врезался в толпу, заполнявшую вестибюль так же плотно, как в часы пик
заполнен вокзал Гранд-Централ в Нью-Йорке. Боже, кого здесь только не было! Афганцы в чалмах, австрийцы в тирольских шляпах, стильные
итальянские бизнесмены, африканцы в платьях, раскосые монголы, русские спекулянты, гэбэшники в штатском и милиционеры с востока, делегация
рязанских ткачих в жутких платьях еще сталинской эпохи, старые русские эмигранты из Канады, дети-инвалиды из Чернобыля, делегация сестер-
католичек из ФРГ, беженцымесхи из Ферганы...
И над всей этой толпой плыли, сталкивались и смешивались в единый вокзальный гул мегафонные голоса гидов, орущих своим группам на разных
языках:
--Дети Чернобыля! Не расползайтесь! Автобус в больницу отходит через пять минут! --Mister Krugly from Australia!.. --Экскурсия в Кремль!..
Представители бастующих шахтеров Воркуты! Подойдите к администратору!.. Крепко держа японку за руку, я пропорол этот базар плечом и вытащил ее
на улицу, как игла вытаскивает нитку из плотной ткани. У подъезда к нам тотчас ринулась ватага таксистов:
Taxi? Please, taxi!
Сколько до центра? -- спросил я по-русски.
Они тут же остыли, но, глядя на японку, сказали нагло:
Двадцать долларов!
Че-го? -- протянул я возмущенно, поскольку хорошо помнил, что отсюда до центра должно быть не дороже трех рублей.
Но японка, уловив слово "доллар", уже полезла в свою сумочку!
Vadim, I have money [Вадим, у меня есть деньги]... И в туже секунду маленькая, но стремительная, как праща, фигурка мелькнула мимо нее,
вырвала сумочку и помчалась вперед без оглядки, как в спринте.
Стой! -- я рванулся следом, но мальчишка на ходу бросил сумочку своему приятелю, который, оказывается, бежал параллельным курсом.
Стой! -- я рванулся следом, но мальчишка на ходу бросил сумочку своему приятелю, который, оказывается, бежал параллельным курсом. Я резко
свернул за тем, но он бежал явно быстрей меня, да и утренний самогон сказывался на моей скорости. Расстояние между мной и юными ворами неумолимо
увеличивалось, и они уже вот-вот должны были свернуть за угол, когда меня вдруг обогнала высокая спортивная фигура в белой теннисной рубашке.
Буквально в несколько мгновений этот теннисист догнал мальчишек, одним ударом сбил с ног заднего пацана, а ногой уже достал второго в спину и
тут же влепил ему безжалостную пудовую оплеуху. А потом...
Я никогда не видел, чтобы так остервенело били подростков -- пусть даже уличных воров. Эти двое тринадцатилетних мальчишек только
закрывали головы руками и уползали по грязному асфальту, а наш спаситель бил их ногами, не давая подняться. Стоило одному мальчишке встать на
четвереньки, как этот спортсмен опрокидывал его ударом кулака или ноги, словно щенка. И бил без разбора -- по головам, по почкам, по ребрам...
Хватит! Кончай! Стоп!--закричала ему, подбегая.
Но это не помогало, он продолжал бить их с остервенелостью безумца. Я схватил его за плечо и закричал по-английски:
Enough! Enough!
Let them go! Let them go [Оставьте их]! -- кричала у меня за спиной испуганная японка.
Спортсмен оставил окровавленных мальчишек, повернулся к нам и, не глядя на меня, протянул японке ее сумочку.
Пожалуйста, -- сказал он ей по-русски.-- Извините...
Спасибо, -- я взял у него сумочку и тут же подхватил японку под локоть, потому что на ее мертвенно-белом личике были теперь только глаза
-- расширенные до смертельного ужаса.
You are an animal! Animal [Вы зверь! Животное]! -- задушенным голосом выкрикнула она спортсмену.
И потянулась за своей сумочкой:
I wanna give them my money [Я хочу дать им денег].
Извините... -- твердил ей спортсмен по-русски, на вид ему было лет двадцать пять, не больше.
Я хотел увести японку прочь, но она выхватила у меня сумочку и стала открывать ее дрожащими от истерики руками: -- I wanna give them
money!
Я ничего оттуда не взял, клянусь! -- испуганно сказал ей спортсмен по-русски, и я понял, что они никогда не поймут друг друга.
Let's go [Пошли]! -- сказал я японке, но она выхватила из сумочки пачку долларов и дернулась к окровавленным и уползающим по тротуару
подросткам.
И тогда я просто схватил ее в обхват, оторвал от земли и понес через проспект Мира к стоянке такси. Но японка болтала в воздухе ногами и
кричала мне в истерике:
Put me down! I wanna give them money! Put me down [Отпустите меня! Я хочу дать им денег! Отпустите меня]!!!
Какая-то машина взвизгнула тормозами буквально в метре от нас, за ней загудел автобус и весь поток нетерпеливых московских машин. А от
станции метро на нас зырились два ряда кавказских спекулянтов цветами, таксишники и какие-то тетки с плакатами "Долой КПСС!" и "Руки прочь от
Гдляна и Иванова". А японка продолжала болтать в воздухе ногами и кричать:
I wanna give them money! Put me down!!! -- Shut up [Заткнись]! -- рявкнул я на нее, и она замолкла.
Я поставил ее у такси, придерживая одной рукой, а второй рукой открыл дверцу машины и буквально швырнул японку на заднее сиденье.