У меня не было никакой охоты читать сейчас Дайане. лекцию об отношении КГБ и вообще всего московского населения черным. Но тут
меня выручила Мария.
КГБ -- это не просто расисты, -- сказала она. -- Они хуже, они коммунисты.
Мария! Тише! -- одернул я ее, зная, что в валютных барах под каждой стойкой положено быть гэбэшному микрофону.
А мы их уже не боимся! -- храбро сказала Мария и отхлебнула, наконец, из своего бокала.
Well... Теперь я понимаю, почему ты назвал свою книгу "KGB's dogs", -- сказала мне Дайана.
Это вы написали "Гэбэшных собак"? -- изумленно спросила Мария.
Псов... -- поправил я.--А вы слышали про эту книжку?
Она посмотрела мне в глаза так, словно плеснула в меня горячим ромом, затем выпила свой бокал до дна и встряхнула толстой косой:
Потанцуем?
Боюсь, я забыл, как это делается.
Ничего, ничего! Идемте!-- и, взяв меня за руку, энергично потащила прямо в гущу танцующей толпы.
Так вы и есть автор "Гэбэшных псов"!-- усмехнулась она через минуту, в танце, когда толпа прижала нас друг к Другу.
А в чем дело?
Да так... Скажите, а вы ее писали по-английски или по-русски?
Ну, конечно, по-русски.
Я так и думала...-- и вдруг опять вскинула на меня свои радужные глаза. -- А вы знаете, я из-за вас чуть не загремела на два года в
тюрьму! Но отсидела только восемь суток...
Что? Что?
А хотите, я вам сделаю подарок? -- ее глаза продолжали сиять.
Какой?
Но только для этого придется поехать ко мне домой.
Ну, ради такого подарка я готов!.. -- сморозил я и тут же заткнулся -- на лице у Марии появилось выражение брезгливости.
Неужели вы тоже пошляк? -- сказала она огорченно, и ее плечи опали, словно из нее, как из воздушного шара, выпустили горячий воздух.
Конечно! -- ответил я, понимая, что в таких случаях лучшее средство защиты -- нападение. -- А что вы хотите, чтобы я подумал, когда в
валютном баре красивая молодая женщина предлагает мне поехать к ней домой?
Она подумала с долю секунды, потом ее лицо прояснилось, и она усмехнулась:
Пожалуй, вы правы. Но, честное слово, такой писатель, как вы, не должен быть пошляком.
Хорошо, я постараюсь исправиться. Может, нам еще выпить?
Здесь ужасно жарко. И вообще, мне пора домой. Завтра у нас в школе встреча с Робертом, мне нужно приготовить речь...
Но я чувствовал, что это вранье. Просто я своей пошлой репликой все испортил. Я взял Марию за руку, протащил через толпу к стойке бара и
заказал две водки со льдом.
Мне не надо со льдом, -- сказала Мария и укорила меня.-- Вы уже забыли, как пьют в России!
Через пару минут мы вышли из отеля на улицу. Стояла жаркая и темная июльская ночь. Напротив гостиницы вздымалась в темное небо "мечта
импотента", подсвеченная снизу мощными прожекторами. Мы пошли по проспекту Мира, я спросил:
Так почему из-за меня вы чуть не загремели на два года? -- Потому что у нас в инязе ваши книги ходили по рукам, и мы знали наизусть целые
страницы, -- сказала Мария. --А некоторые реплики были просто как пароль. Ну, и кто-то стукнул в партком, а оттуда -- в КГБ. И нас всех взяли
прямо в институте -- весь курс. И у всех устроили домашние обыски.
Нашли, конечно, не только ваши книги. Нашли Баррона, Конквиста, Авторханова.
Но срок хотели дать именно за вас..
Почему?
Ну, как вам сказать --... Ладно, скажу! Дело в том, что наши девчонки перевели ваших "Кремлевских лис" с английского снова на русский, а
потом распечатывали и продавали. Это, конечно, было нарушением ваших авторских прав, но... Вы же знаете, какие у нас стипендии! 28 рублей в
месяц. А тут за одну вашу книжку на черном рынке давали сто рублей! Ну, вот нам и шили 190-ю статью -- распространение антисоветской литературы.
Но нас спасло то, что на нашем курсе учился Саша Павлаш, внук министра кинематографии. А у него нашли 67 экземпляров ваших "Псов" и "Лис". И
чтобы выручить его, им пришлось замять все дело и выпустить нас всех...
Ну и фабула! -- подумал я. Внук того самого Павлаша, который убил мой фильм, спекулирует моими книгами! Если бы я придумал такой поворот
сюжета в каком-нибудь романе, пришлось бы тут же и вычеркнуть -- уж слишком примитивно! Да и что ему не хватало, внуку министра! Но вслух я
спросил о другом:
А сколько экземпляров нашли у вас?
У меня было три, но гэбисты нашли только один, -- улыбнулась Мария.
А где были остальные?
-- В пеленках моего сына. Ему тогда было три месяца, и у него был поносик. И весь "самиздат" мы держали в баке, под его грязными
пеленками, в полиэтилене. Гэбисты, конечно, и туда полезли, но уж очень там пахло от его поносика, они не стали рыться до дна. Но один экземпляр
оказался на виду, на тахте -- мой муж читал.
Н- да... -- сказал я.-- Хотел бы я иметь хоть один экземпляр! У вас, случайно, не завалялось? Она посмотрела на меня искоса, потом
сказала: -- Собственно, именно этот подарок я и хотела вам сделать. Но вы все опошлили...
Мария!-- я взял ее под руку.-- Клянусь, я даже не зайду к вам в дом! Вы мне просто вынесете книжку! И с меня -- любой презент! Пожалуйста,
вот такси, поехали!
Ну, зачем на такси? -- усмехнулась она. -- Я возле Рижского вокзала живу. Это, если вы помните, тут рядом.
Действительно, минут через пять мы, не дойдя до Рижского вокзала, свернули налево, в Крестовский переулок. Обогнув рынок-барахолку,
замусоренную и пустынную в это ночное время, мы прошли через какой-то двор и остановились перед старым кирпичным домом с начерно- темными окнами
во всех четырех этажах.
Вот, здесь я живу, -- сказала Мария.
Я подожду вас...
Да уж ладно!-- усмехнулась она в темноте.-- Не могу же я американского писателя оставить на улице! Тем более автора "Гэбэшных псов". И
вообще, у нас тут неспокойное место. Рыногие рядом -- мафия, рэкетиры. Пойдемте! -- и, взяв меня за руку, повела в подъезд. Ладонь у нее была
узкая и прохладна", а на шее, возле ключицы, лежал пушистый локон, выбившийся из косы,-- локон, который волновал меня весь вечер.
Но я, конечно, сдержал себя. В полном мраке -- света в подъезде не было, но зато пахло -- о, Господи! -- Мария за руку повела меня вверх
по ступенькам, и я шагал, как слепец, а она говорив громко:
Ничего! Тут всего восемь ступенек, а потом площадка. И еще десять ступенек... У вас есть спички?
Нет...
Под ногами что-то захрустело -- стеклянное, мелкое.
Сводом! Опять тут наркоманы кололись! -- сказала Мария.
На третьем этаже она остановилась перед какой-то дверью, достала из кармана юбки ключ и на ощупь вставила его в замочную скважину.