– В четырнадцать двадцать. Стоит одну минуту.
Лена посмотрела на висящие над кассовым окошком часы. Было тринадцать часов ровно.
– Хорошо, – сказала Лена.
– Мягких нет. Купейный? Плацкартный?
Лена пересчитала деньги. Протянула десять рублей:
– Плацкартный, пожалуйста.
В кассе что-то щелкнуло, что-то негромко прогудело, и рука кассирши положила на мраморную тарелочку билет и полтора рубля сдачи.
– Спасибо, – сказала Лена, но окошко не ответило.
Лена вышла на перрон станции. Небольшой маневровый паровозик, коротко вскрикивая, таскал взад и вперед несколько платформ. На платформах были свалены в кучи искалеченные автомобили и принайтованы к бортам платформ толстенной ржавой проволокой.
Тут были трупы «газонов», старых разбитых «ЗИСов», сплющенные кабины «МАЗов», раздробленные шасси легковых машин, и одну платформу целиком занимала «шкода» с фургоном.
«Шкода» будто прошла сквозь гигантскую мясорубку: она лежала на боку, беспомощно обнажив свои искалеченные потроха. Кабина была вдавлена чуть ли не до пола, дверцы вырваны, фургон разбит вдребезги...
Медленно проплывали перед глазами Лены платформы с бывшими автомобилями... Вперед – и перелязг буферов... Вскрик паровозика – и назад... И снова буфера... И снова печальный крик паровоза...
* * *
Потом Лена стояла у опущенного шлагбаума, у которого скопилось несколько машин.
Послышался вой «скорой помощи».
Все водители высунулись из кабин. Красно-белый «РАФ» промчался по полосе встречного движения и, почти не снижая скорости, обогнул один шлагбаум, проскочил рельсы, объехал второй и понесся по трассе...
– Чего там? – крикнул водитель первой машины.
– Да один дуролом неподалеку перевернулся и сгорел к чертовой матери! – прокричал ему водитель, который стоял по другую сторону железной дороги.
Лена оцепенела.
Голоса водителей утонули в бешеном грохоте колес железнодорожного состава...
Задыхаясь, Лена подбежала к посту ГАИ. Там стояли милиционер-мотоциклист и еще несколько человек.
Милиционер раздраженно кричал в микрофон ручной рации:
– Да пошла, пошла уже туда «скорая»!..
– Что... что там случилось?! – слабо прокричала Лена.
– От люди! – в сердцах сказал инспектор ГАИ на мотоцикле. – Вам-то что? Что вы все не в свое дело лезете?!
Рванул стартер, завел мотоцикл, и, вместе с ревом мотора, Лена закричала, не помня себя от ужаса:
– Какая машина?! У меня муж там! Муж!.. На «шкоде»!..
– Нет там никакой «шкоды»! – прокричал инспектор и укатил.
А Лена постояла немного и тоже побрела по шоссе, а потом поняла, что она не может передвигать ноги, что силы ее покинули совсем, и присела на какие-то бревна, сваленные у обочины. Да так и застыла...
* * *
На территории продуктовых складов Хлыбовского управления торговли разгружали фургон с колбасой. Стены фургона были покрыты толстым слоем снега изнутри. Грузчики носили ящики с колбасой не в склады, а прямо в грузовики.
Экспедиторы тут же перевешивали ящики, отмечали в накладных.
Карцев стоял с заведующим складами и устало покуривал.
– Ну, спасибо, милый! – сказал завскладами. – С нашими лимитами мы сейчас горим как свеча... А тут еще в кои веки Москва нам колбасу отгружает, и на тебе!..
– Реализовать-то успеете?
Завскладами поглядел вокруг себя, не слышит ли кто, и сказал, понизив голос:
– Да она уже через час вся будет продана! Я же тебе говорю: у нас лимиты – повеситься охота!..
* * *
На спидометре – восемьдесят...
Карцев едет назад. Радио сообщает сводку погоды. Сумерки.
Включил Карцев габаритные огни, осветил щиток приборов...
Идет по сумеречному шоссе «шкода» Виктора Карцева...
* * *
В раймаге на втором этаже Илья покупал дорогой импортный женский костюм.
Серега строил глазки пышнотелой продавщице.
– Брюки подшить можно, – сказала продавщица Илье. – Длинно – не коротко.
– Это верно. Гляди, Серега, джерси с замшей, и лежит запросто... У нас бы в Москве, да?
– Кажется, я здесь вообще останусь до конца своих дней, – сказал Серега и выразительно посмотрел на продавщицу.
Та шевельнула ноздрями, отвела глаза.
– Нюрочка, – сказал Серега, – это колечко на пальчике еще имеет силу? Как вы понимаете, мои намерения самые серьезные...
– Думайте шибчей, а то мы закрываем, – сказала Нюрочка Илье, не ответив Сереге. – Она женщина как я?
Илья с некоторым испугом посмотрел на необъятную Нюрочку.
– На размер меньше...
– Тогда годится. Сто пятьдесят восемь рэ.
– Сто... – считал Илья, – пятьдесят... восемь. Серега! Ты будешь брать?
– Кому?
– Ну, жене... дочке.
– А-а-а... Да нет. Я– казак вольный.
Нюрочка с интересом посмотрела на Серегу.
– Как из ворот, так все вольные, – сказала она.
– Может, паспорт показать? – небрежно спросил Серега.
– А вы надолго к нам? – поинтересовалась Нюрочка.
* * *
К границе городка, где он оставил Серегу и Лену, Карцев подъезжал уже в кромешной тьме.
Метров за сто до начала освещенного шоссе стоял знак ограничения скорости «40». И внизу было написано: «Пост ГАИ 150 м».
Карцев сбросил газ, притормозил и поехал совсем медленно.
А потом вдруг увидел в свете фар сидящую на каких-то бревнах Лену. Он остановил машину, открыл дверь и с трудом вылез, разминая затекшие ноги.
Лена встала ему навстречу. Карцева шатало от усталости.
– Алена! Солнышко мое... – хрипло сказал Карцев.
– Господи! – выдохнула Лена. – Ты живой?.. Живой?..
Она прижалась к нему, потом испуганно отпрянула, стала тревожно ощупывать его лицо, рот, глаза, шею, повторяя;
– Живой... Живой...
* * *
На следующее утро они стояли на автозаправочной станции.
Машин было немного. Пушкарев и Карцев в брезентовых рукавицах заправляли баки соляркой. Лена мыла чашки и чайные ложки под струйкой воды, текущей из бокового бачка.
Серега заправил свою машину первым. Закрыл горловины баков и подошел к Карцеву. Физиономия была мятая, глаза воспалены.
– Ну и видок у тебя! – сказал Карцев. – На море и обратно!
– Старался, – хохотнул Серега. – Знойная женщина, мечта поэта.
– Пил?
– Чисто символически.
– До Львова-то доскребешься?
– Обижаешь, Витек!
– Отгони мою лайбу. Пойду талоны сдам.
Бензовоз перекачивал бензин в подземные танкеры. Рядом с водителем бензовоза стояла красивая женщина – приемщица. Поглядывала в сторону Карцева и Сереги, отмечала количество сливаемого бензина.
– Не ходи, – тихо сказал Серега. – Там Зинка...
– Да наплевать! Когда это было!..
– Тебе видней, – сказал Серега и крикнул: – Леночка! Собирай чашки-ложки, садись в кабинку. Отгоним в сторону.
– Поезжай, я пройдусь, – ответила Лена.
Серега влез в кабину Карцева и отъехал от колонки. Лена видела, как Карцев подошел к приемщице, протянул талоны и что-то ей сказал. Приемщица улыбнулась, оглядела Карцева долгим взглядом.
Лена судорожно вздохнула, отвернулась и пошла, не оборачиваясь. Приемщица насмешливо посмотрела ей вслед...
* * *
– Красивая женщина... – сказала Лена.
Они ехали за Серегиной машиной, и Лена старалась не поворачивать головы к Карцеву.
– Была.
– И сейчас красивая, – упрямо повторила Лена.
– Сейчас мне это без разницы.
– Ну уж, ну уж...
– Замолчи, – раздраженно сказал Карцев и добавил помягче: – Замолчи, пожалуйста...
Некоторое время Лена молчала. А потом спросила:
– А Лиза, жена Толика, – красивая?
– Я бы Лизу в упор не видел, – жестко ответил Карцев.
– Ну что ты говоришь?! – растерялась Лена. – Как ты можешь!
– Я бы Лизу в упор не видел, а Толика... – Карцев запнулся, подыскивая слово.