Им теперь было хорошо и весело: дед пил свой черный чай, закрывая от удовольствия глаза и постанывая, а ребята быстро съели конфеты и принялись за финики, показывая друг другу и дедушке обглоданные косточки, чтобы не проглотить, а то подавишься. После этого они съели яблоки и по полбублика, выковыряли из батона изюм и подождали, не даст ли им дед чего-нибудь еще. Но шпроты дедушка открывать не стал, сказал, что оставит их к обеду. Тогда ребята взяли куски батона с выковыренным изюмом и отнесли их в мисочку старичкам. Старички любили белый батон и без изюма.
Когда они вернулись, дедушка уже кончил пить чай и предложил пойти на речку, если Леша достаточно хорошо себя чувствует.
- Достаточно, достаточно! - закричал Леша и спросил: - А на какую речку?
- На настоящую! - важно объяснил Тяпкин.- Не на твой паршивый ручей. На настоящую, глубокую, там все купаются и плавают, там - с ручками!
Дедушка снял рубаху - он любил за городом загорать и не боялся солнца,надел белую фуражку, но не от солнечного удара, а просто потому, что стеснялся ходить при незнакомых людях с лысой головой, взял полотенце, велел ребятам надеть панамки, и они все отправились на речку.
Сначала Леша немножко отставал, потому что после болезни забыл, как надо прыгать, но скоро вспомнил, развеселился и запрыгал высоко и весело, то обгоняя дедушку и Тяпкина, то задерживаясь возле какой-нибудь интересной ему вещи. Им встретился их старый знакомый козленок, он был уже совсем большой, и, когда Тяпкин захотел погладить его по спинке, козленок встал на дыбки и нагнул беленькие, довольно острые рожки.
- Глупый, не соображает ничего! - снисходительно сказал Леша.- Большой уже, а глупый. Не трогай его, не надо. Он просто боится.
Леша отыскивал в траве возле тропки перезрелую землянику и честно делил одну себе, одну дедушке, одну Тяпкину. Потом им навстречу попалась собака. Тяпкин сначала обрадовался, а потом испугался, как бы она не загрызла Лешу, и закричал. Но Леша спрятался в траву, собака пробежала мимо, по своим делам, а дедушка сказал:
- Умная собака никогда не тронет маленького, у меня уж были собаки, я знаю.
Тяпкин промолчал, потому что хотя он очень любил собак и просил, чтобы ему купили щенка, но во дворе одна собака чуть не загрызла совсем маленького котеночка.
- Она меня не унюхает никогда! - успокоил его Леша.- Просто я же не пахну. Я ей - как шишка какая-нибудь. Что она дура, что ли, шишки есть?
Так, разговаривая о разных интересных вещах, они дошли до обрыва над речкой. Леша раньше всех допрыгал до обрыва, остановился и, взявшись ладошками за голову, ахнул:
- О-ой, сколько воды!.. Ой, Любка, я этого никогда не видел!
- Это вот речка,- нравоучительно объяснил Тяпкин.- А то просто ручей. Понял ты теперь?
Собственно, и эту речку почти в любом месте можно было перейти вброд, но кое-где все же было по шейку, и, спустившись вниз, дедушка разделся и стал плавать, потом вылез, взял Тяпкина за руку и разрешил ему войти в воду по грудки, поплескаться. После этого искупали Лешу и легли на песочке загорать.
Дедушка загорал, а Тяпкин и Леша строили домики и заборы из песка. Леша сказал:
- Гляди, как я могу! - завертелся на одном месте и пропал в песке.
Тяпкин подождал минуту, подождал две, потом испугался и громко заревел:
- Дедуш, Лешка в песок засыпался!
Дед вскочил, стал расспрашивать, в чем дело, а Леша откуда-то, совсем с другого конца пляжа, закричал:
- Ты что? Вот он я! Я тебе просто показать хотел!
Так они поиграли еще часок и пошли вместе с дедом домой.
После обеда, за которым они опять ели разные вкусные вещи, Тяпкин и Леша легли спать в гамак и заснули сразу, потому что хорошо нагулялись и устали. Спали они довольно долго, потом попили молочка и вышли с дедушкой на тропку встречать со станции маму: Но мама не приехала. Стало уже прохладно, и пришлось возвратиться домой.
Оделись потеплей, сходили за молоком, и дедушка разрешил отнести молочка для ежиков. Когда Тяпкин и Леша спустились к оврагу и вылили молоко в мисочку, из кустов неожиданно появились старички. Леша очень обрадовался, а Тяпкин закричал:
- Ура! Старички пришли!
Леша бросился всех целовать, потому что после выздоровления никого из своих старичков не видел.
- Как ты загорел, прямо сосновая шишка! - сказал, улыбнувшись, старенький дедушка и вытер слезы ладошкой.- Как я рад, Лешенька!.. Я думал, уж и в живых тебя не увижу.
- Говорил же я, моя мама его вылечит! - сказал Тяпкин покровительственно и сел на пенек, положив ладошки на колени.- А вы мне еще не верили, глупые дедушки!
Старички переглянулись, хотели, наверное, сказать, что это Тяпкин довел Лешу до такой тяжелой болезни, потом снова переглянулись и сразу все засмеялись. Очень это у них прекрасно получилось в один голос:
- Хе-хе-хе-хе!..
- Вы чего? - обиделся Тяпкин.- Думаете, легко его было вылечить? Очень трудно. Мама целую ночь до утра не спала, все время к нему вставала, давала пить молочка горячего.
- Передай ей спасибо,- сказал старенький дедушка. - Она добрая, хорошая женщина, я же говорил. Передай ей ото всех нас большое спасибо. Она дома?
- Уехала...- сказал Тяпкин, и вдруг ему сделалось очень грустно, одиноко и захотелось зареветь.- Обещала скоро приехать, а все не едет...Сдержался, не стал реветь, сказал басом: - Ешьте идите молоко, а то вон ежики прутся.
В траве и правда показывались и пропадали серые спинки ежиков. Старички заспешили к миске. Леша тоже побежал впереди них всех и занял место для старенького дедушки, чтобы тот мог поесть. Вряд ли Любин дедушка разрешит взять молочка еще, просто подумает, что они баловались и разлили. Но оказалось, что старички сегодня не так жадничали, потом, в миске лежало много кусочков булки, они доставали их прямо руками и ели над миской. Видно было, что им очень вкусно: такие у всех старичков стали довольные лица. Наелись, даже немного молока осталось ежикам.
Тяпкин и Леша еще посидели на пенечке, поразговаривали со старичками, но дедушка на крыльце закричал:
- Люба! Леша! Домой!
Пришлось попрощаться и идти домой.
Еще немножко они посидели на крылечке с дедушкой, поглядели, какое красное небо там, где село солнце. Дедушка сказал, что завтра будет ветер, раз небо такое красное. Тяпкин промолчал, но не поверил, потому что одно дело - небо, а другое - ветер. Небо - вон оно где, высоко, а ветер на земле. Но спорить с дедушкой Тяпкин не стал, потому что заметил, что, когда со взрослыми не споришь, как-то все лучше получается, без всяких неприятностей. Можно делать как хочешь, но спорить не надо.
Попили еще молочка и стали ложиться спать.
- Деда,- попросил Тяпкин, когда они с Лешей улеглись рядом на подушке,а ты нам песню споешь?
- Спи, ладно, потом,- сказал дедушка, зажег керосиновую лампу, загородил ее газетой, выключил верхний свет и сел читать книжку.
Стало совсем темно, и не ясно, что же случилось с мамой, почему она не едет. Тяпкин думал об этом, вертелся, вздыхал и не давал спать Леше.
- Ты что не спишь, крутишься? - оторвался наконец дед от книжки.- И Леше спать не даешь, он тоже глазами хлопает. Давно пора спать.
- Не могу я спать,- сказал Тяпкин.- Все время про маму думаю.
- Никуда твоя мама не делась, нечего про нее думать. Завтра проснемся, позавтракаем и сразу пойдем ее встречать, она приедет. Спи.
Дед сел близко к кровати и. стал петь колыбельную. Колыбельная эта была очень старая, и знал ее дед давно, ее пела его мама, когда он был маленьким, потом дед пел ее мне, потому что я рано осталась без матери и, кроме него, петь колыбельную для меня было некому, после уже дед пел колыбельную моему ребенку. Голос у деда был плохой, слух тоже, но и мне и Тяпкину казалось, что поет он очень хорошо.
...