Только и всего.
– Масса удовольствия.
Румяный техник заржал, как лошадь.
– Дело твое, конечно. Может, и не отлупят. Все-таки космик. Зато «их» увидишь.
– Кого?
– Обреченцев. Только они ещё не знают про это. Жмут кнопку за кнопкой. Перваки… – И вдруг осекся, замолчал.
Бывает, страх, как молния, высветляет сознание, когда спьяну проговоришься о чем не следует. Хмельной блеск в глазах его погас, и розовые щеки поблекли.
– Мне завтра в первую смену, – пробормотал он, заикаясь, и сполз со стойки.
Я ответил ему ободряющим взглядом: не роняй слюни, парень, я не дятел. Поймет, не поймет – его дело. Должно быть, понял, потому что опять порозовел, когда уходил, пятясь за автоматы.
Утром будильник поднял меня в половине шестого. Космолет уже сел – шла стыковка со шлюзом вокзала. Штаны и рубаха на «молниях» отняли не больше минуты. Столько же – ботинки с противопесчаной наслойкой, – песок здесь, как ржавчина железо, разъедает любую кожу. Пластиковые подошвы делали шаги бесшумными, и полицейский, спешивший к панели, где включался механизм заградительных решеток на лестницах, меня не услышал. Резкий удар ребром ладони по шее, чуть пониже затылка, выбил из него дух по крайней мере на четверть часа. За это время я уже успел добраться до холла, пересеченного движущимися дорожками. Стыковка закончилась, и центральный эскалатор, гостеприимно журча, нес толпу пассажиров к завтраку. Кроме полицейских, в зале никого не было – ни служащего, ни продавца. Работали только автоматические киоски да сервис-сигналы, указывающие направление.
Я присоединился к толпе незаметно – при таких мерах предосторожности полицейские даже не предполагали присутствия постороннего. А посторонний в это время уже смешался с людьми, теснившимися на дорожке. Не было среди них ни юнцов, ни пожилых – все среднего возраста, от двадцати пяти до сорока, кое-как одетые, в заштопанных куртках и потертых штанах, они, однако, не производили впечатления хилых и заморенных: набирали их, должно быть, но росту и ширине плеч. Я огляделся и толкнул соседа с русой бородкой до ушей, давно уже не стриженной.
– Откуда, приятель?
– С юга.
– А здесь куда?
– В Лоусон, как и все. А ты? – Он пристально оглядел меня с ног до головы – мои «противопесчаные» ботинки явно смутили его. – Я что-то не припомню тебя на посадке.
У Лоусона собственный космопорт, принимающий транспорты прямо с Планеты. Значит, эти летели по трассе Луна – Вторая Планета.
– А я на луне сел, – сказал я как можно небрежнее. – В СВК-два.
– Значит, в командиры? За назначением? – В его тоне прозвучала нотка отчуждения. Я поспешил убрать её.
– Оставь, парень. Просто увильнуть хочу.
– От чего?
– От рудников.
– Работа везде работа, – пожал он плечами, – в скафандрах иди без. Дышать дают, заправку тоже.
Вербовщики, понятно, осторожничают. Полная секретность и прямой обман.
– Ты хоть знаешь, что добывать будешь? Медь или золото?
– Говорят, какой-то редкий цветной металл. На Планете его нет.
– Не люблю цветных металлов, – поморщился я. – Возня с ними. Может, что полегче найду.
– Не ты найдешь, а тебя найдут. Через час перекличка, чудак. Зачитают список по радио. Не откликнешься – щупом найдут. Есть у них такой приборчик.
– За час многое может случиться, а пока закусим. Чабби Лайк, – представился я.
– Айк Стивенс.
Мы весело сцепились ладонями и двинулись в бар. Полупустой вчера, сейчас он был переполнен. За каждым столиком гудели длинноногие парни, запивая сосиски тэйлом. Я был не совсем уверен, что сосиски произошли не от песчаного суслика, а тэйл не из местной синюхи. Но Айка больше интересовали кнопки: «Целая азбука – запутаешься». «Нехитрая азбука, все обозначено. Жми и глотай».
И мы глотали и жали – он самозабвенно, а я с оглядкой: не случится ли что поблизости. И случилось. Голос по радио объявил: «Спокойно. С мест не сходить. Проверка». Одновременно вошли полицейские и явно высший чин – в штатском. Я услышал вопрос и ответ: «Имя?» «Мэллори». Взгляд в карточку с увеличительной линзой и тот же вопрос к следующему. Искали, видимо, меня – кого же еще? Мысленно подсчитал, что до нас они доберутся не раньше чем через четверть часа, и шепнул Айку:
– Не обращай внимания. Возись с кнопками. А меня уже нет. Ухожу.
– Куда?!
– Тише, черт! Найду тебя в Лоусоне, если что.
Я подтянулся на руках, опираясь на стойку, и мгновенно перебросил тело через панель с кнопками. Я ещё тогда, когда пятился за автоматами техник, приметил служебный вход.
Что произошло в зале, я не слыхал. Вероятно, мой гимнастический бросок попросту не заметили. А я уже был у грузового лифта, закрыть который забыли или не догадались. Скачок на второй этаж был недолог, хотя лифт тащился еле-еле. Но всего один этаж! Я бесшумно открыл дверь и выглянул в коридор. Двое полицейских спешили ко мне навстречу мимо дверей-сейфов с явно заинтересованным видом.
– Откуда?
– Из двадцать первого.
– Сколько дней в космопорте?
– Полтора с нынешним утром.
– Из-за чего задерживаешься?
– Въездная виза. Должны передать по видео из СВК-два.
– Почему разгуливаешь?
– Искал техника. Не работает кофеварка.
– Не выходи в течение часа. Не то… – Он выразительно помахал электродубинкой.
– Будьте спокойны, господа.
Ушли. Вероятно, не ведали, что именно я на втором этаже нокаутировал их коллегу.
Глава семнадцатая, о первых шагах Лайка под куполом СВК-два
Я сидел в номере, как говорится, навострив уши, все время ожидая стука в дверь или жужжания дверного зуммера. Но ни стука, ни жужжания не последовало. Полицейские в баре, пересчитав перваков, должно быть, успокоились, а их коллега, сбитый мной, вероятно, даже не смог объяснить причины обморока.
В куске красной пустыни, вырезанном окном-фильтром, песчаные вихри ещё бушевали, но уже с меньшей силой, позволяя отчетливо разглядеть огромную серебристую «песчанку», соединенную стыковочным тоннелем со шлюзом вокзала. На этот раз черепаха была искряще-матовой и нигде не прозрачной: импортеры перваков явно оберегали их от невеселых путевых впечатлений. Пассажиров видно не было: должно быть, их уже согнали на корабль после проверки, потому что «песчанка» расстыковалась и, убрав лапы, поплыла к пыльно-лиловому горизонту.
Я вытянулся в кресле и зевнул, а через час меня разбудили. Розовощекий сержант Лири радостно сообщил, что моя въездная виза. уже с утра находится в сервис-бюро, а специально посланный за мной «карманный» кораблик уже дожидается на выходе.
Лири помогал мне укладывать чемоданы с такой назойливой и неумелой готовностью и с такой поспешностью поволок их к выходу, что я тут же почувствовал дружескую руку Джина Факетти. Она чувствовалась и в окошке сервисбюро, где мне вручили заветную визу и предупредительно сообщили, что все счета мои в космовокзале уже оплачены, а у выхода служебного шлюза меня уже поджидала совсем крохотная «песчанка», похожая на детскую игрушку из прозрачной пленки. Водителя в этой четырехместной «игрушке» не было, но старый космик Лайк не растерялся бы перед скромной панелью управления. Не растерялся и я. Указатель направления уже стоял на словах «СВК-два», кислород автоматически поступал в кабину, и мне оставалось лишь нажать рычажок «воздушной подушки».
«Песчанка», подняв тучу пыли, подпрыгнула и понеслась в кирпичную даль. Ветер смыл облако, превратив его в шлейф, и даль открылась.