Икогдаживой,
невредимый, брякнув деревяшкой аппарата, связист рухнет в окоп, привалится к
его грязной стеке в счастливом изнеможении, сунь ему - из братскихчувств -
недокуренную цигарку.Брат-связистеепотянет,нонесразу, сперваон
откроетглаза,найдетвзглядомтого,ктодал"сорок",истолько
благодарности прочтешь ты, что в сердце она не вместится.
ДоводилосьКоляше Хахалину и налиниювыходить,ив бойсврагом
вплотнуювступать, дажедо лопат делодоходило, рубились насмерть. Хватив
отчаянной доли фронтового рулевого,он скомандиром дивизиона в пререкания
вступить небоялся, коли тот был не прав или уж слишком психоватьпозволял
себе. Впрочем, когда самого командира-то ранило во время драпа, покричал он:
"Братцы,не бросайте!" - резкоон послегоспиталяизменился в характере,
видно сделалось, что психоз, порой и кураж он на себя все же напускал.
Иногдамеж телефонистомХахалиным и командиром разгорался "культурный
спор". Как человек начитанный Коляша Хахалин однажды влепил напрямоту своему
строптивому начальнику:
- Аркадий Гайдар в шестнадцать лет полком командовал, да не задавался.
- Чего-чего? - изумленно переспросил командир дивизиона.
- Аркадий Гайдар, говорю, в шестнадцать лет...
- Бедный полк! Бедная армия! - схватился за голову командир дивизиона.-
Я тоже приравненк командиру полка,и пайку, и зарплатукомполка получаю.
Вас, мудаков,гоняли, гоняли,учили,учили, били, били.И что? Многие из
моих воинов еще дрочить самостоятельно не могут, техникойне овладели, папу
и маму им в помощь подавай либо боевого советского командира.Вон твой друг
по каторге Пеклеван Тихонов имя жены не помнит...
- И детей,- подхватил Коляша.- А кто лучшеи больше него землю копает?
Кто грузы на себе таскает? Кто орудие из грязи волочит?
- Да уж боец! Такой в артиллерии и надобен.
- А вы его рукояткой пистолета долбанули.
- До раненияэто было, до горя моего первого,- отвелглаза командир.-
Мне сколько лет?- вскинулся, зазвенел голосом комдив.-Мне двадцать шесть
лет! А вас, мудаков, сколько на меня? - и уж мирно, почти нормальным голосом
добавил:- Медаль"За отвагу"получил твой дружок и еще получит. Орден. Я
представил. А что долбанул, так вы меня доведете - кусаться начну. Курить он
на фронте начал. Табак свой ему отдаешь, знаю, когда надо, моего прихвати. А
то долбанул, долбанул... нежные какие, заразы!..
- Небось, в наградном листе на орден написали: Пеклеван Тихонов лопатой
изрубил два танка, ею же засек три бронетранспортера и рассеял взвод пехоты?
-На-аписа-а-али-и!Всенаписали,какнадо.-Командирдивизиона
крутанул циркулемвензель на огневом планшете,любуясь своимхудожеством,
началзакуривать, в задумчивости продолжал:- Писать мы умеем, вотесли б
так же воевать могли,то уж и Испанию, и Португалию прошли бы: по океану бы
уж пешком шлепали.- Спустяминуту, в полной уж отключенности, погруженный в
решение боевыхзадач, командир, неимеющийникакогопевческоготаланта,
речитативомзатянул, сыпля пером цифрына планшет: -Четыреждычетырев
гостипригласили,-круг циркулем,цифирька всередку круга,- че-этырежды
пя-ать, йя ее опять.
..
- Четырежды шесть, я ее в шерсть,- бодро подхватил телефонист Хахалин.
- Во-во, об этом и пой, обэтом можно, а насчет писак - написали, куда
шли и пришли,- не треплись, а то уволокут в такое место,не выцарапать тебя
будет, олуха. И скеммне воевать? С кем оккупантакрушить?С чурками? С
пеньями? С пьяницами?
Однажды,в благую такуюминутуКоляшаХахалинзаявил, чтоклятву,
данную командиру дивизиона, выбывшему по ранению,- восполнить потерю, вместо
сожженноймашины добыть другую- он помнит и все равно выполнит ее, скорей
всего уж на иностранной территории, где машин много.Конечно, имуществоне
вернешь:вместесмашинойсгореливсепротивогазывзводауправления,
запасныеколеса,камеры резиновые,плащ-палатки,пара ботинок, несколько
винтовокиавтоматов,лопаты,патроны,гранаты-урон,конечно,
невосполнимый, но машину... гадом ему, Хахалину, быть...
Нетклятвы крепче, чем в огне и наводе данной,- до чужихтерриторий
Коляше не потребовалось идти. В городе Бердичеве ему подфартило. Осенью одна
тысяча девятьсот сорок третьего года в городе Бердичеве Житомирской области,
может, и Винницкой - сейчасКоляшауже непомнит, все ж остальное, как на
экране, в мельчайших подробностях высвечено,- исполнилась боевая клятва.
Бердичев был отбит у врага почти без боя, город мало пострадал. Вот под
городомсожжено"тридцатьчетверок"вдольдороги изрядно.Увсехмашин
сорваны башни,кверху чашей лежат, полные воды. Диковинно выглядитбашня с
дырявым хоботоморудия. Вдоль дороги ив поле россыпьюбугорки чернеются.
Иные горящие танкисты в кювет заползли, надеялись в канавной воде погаситься
итутутихли: лица черные, волосья рыжие, кто вверхлицом,виднопустые
глазницы - полопались глаза-то, кожа полопалась, в трещинах багровая мякоть.
Мухи трупыоблепили. Привыкнуть быпора к этакому пейзажу, да что-то никак
не привыкается.
Выставилиорудиянапредметотбитияконтрудара, которыйоткуда-то
немцемнамечался и где-тоуже осуществлялся, и танковыйтот батальонили
полк, находившийся на марше, уже испытал его на себе, но, вродебы, отбился
и остатками машин теснит врага.
Словом, война шла, продолжалась, слышен был недалекий гул орудий, низко
пролетали штурмовикиикружились над землею, пуляябелыми струямиракет,
ссыпаябомбы,будтокартошкуизкотла.Нанихсверхуналетали
"мессершмитты", на "мессершмиттов", норовязайти ещевыше,налеталинаши
истребители.Ребятаизартбригады,свободныеотдежурств,подались
осматривать освобожденный город Бердичев и,есливыгорит, обмыть очередную
победу.
Какипочему воякипопалинакожевенныйкомбинат,Коляшауже не
вспомнит.Комбинатдействовалпринемцахитолько-толькоостановился,
только-только опустели его цеха и замолкли моторныемощности.