Старались в ямины поместить человеко-единицкак
можно больше.Затем гусеницами тракторов приминали могилы,чтобы не только
носы, но и скрюченные цингой рукии ноги не торчали из серебрящихся комков,
сизых от раздавленной мерзлой гулубики.
Тут, в Заполярье, не до нежностей и удобств. Выжить бы.
Большая,основательнаясемьяХахалиныхкак-тобыстроинезаметно
изредилась.Умерлистарики и с собой уманили самых ужразмладшихвнучат.
Когдаотца Коляшипод конвоемувезлиеще дальше,накакие-то"важные"
работы, будто сломилась матица в избе - не стало иматери. Все посыпалось и
рухнуло до основания-цингасразила.ОсталсяКоляша нарукахстаршей
сестры, уже здесь, в Заполярье,дважды сходившейся с мужиками,чтобы иметь
"опорувжизни",ибылатаопора опорой иль не была,нодети отнее
появлялись.Вбарачнойбеленойкомнатеоднаждызастрял"ирбованый"с
наколкамина руках, на грудии даже на заднице - он-то иприучил Коляшу к
немудрящей музыке. В городке образовался детприемник, сестра взяла Коляшу за
рукуи отвела туда, сказав на прощанье, чтоей бы со своимичадами как-то
выжить и управиться.
Обжилисьони,поправились."Ирбованый"оказалсякрутымработягой,
крепкозаколачивална лесопогрузке, срубил дом уозера, нои пил, и жену
поколачивал тожекрепенько. Коляша изредказаходил кродне и с удивлением
обнаруживалподросшихкулачатспорченымизубамии вновьползающихи
ковыляющих малышей-племяшей вокруг стола - неистребимое отродье. "Ирбованый"
былкКоляше,как, впрочем, и ковсем другим людям, приветлив,учил его
играть набалалайкеи на гармошке,давалему рубльна конфеты и однажды
подарилновенькуюкнигу,приказалеепрочесть,апотомрассказать
содержание. "Ирбованый" был грамотный, читающий, совсем пропащий человек, он
иКоляшупогубил,купивемувподарок"РобинзонаКрузо",-навсегда
погрузивши парнишкув пучину такой завлекательной книжной жизни, из которой
ни умная школа, ни вот эта непобедимая армия не могли его вынуть.
Старшину Растаскуевабольше всего поражало ипотрясало, чтокакой-то
сопляк Хахалинв красномуголкечитаетгазеты, листаетжурналы изнает
наперечетдесяток тех книг, чтовыставлены наполке, читает,конечно же,
исключительнодлядемонстрацииумственностииразложенияпосредством
культуры армейского контингента,находящегося в составе вверенной ему роты.
Скоро, однако, старшина Растаскуев достиг своей цели - никто,в том числе и
зловредный грамотейХахалин, к газетам и книгам не притрагивался, не пачкал
и не рвал их - недосуг было.
А "ирбованый", в первыеже месяцы войны взятый на фронт,слышно было,
командовал ротой, получилзваниеГерояза сражение под Москвой. Во всяком
разе, писала в письме старшая сестра, жить с ордой сделалось полегче,ей за
мужа идетпособие, и сам он нет-нет и пришлет денег с фронта, один раз даже
прислал посылку смануфактурой - на ребятишек, прислал и вторую посылку, но
в ней оказались толькокрасивые книги,которые онприказал беречь доего
возвращения.
Во всяком
разе, писала в письме старшая сестра, жить с ордой сделалось полегче,ей за
мужа идетпособие, и сам он нет-нет и пришлет денег с фронта, один раз даже
прислал посылку смануфактурой - на ребятишек, прислал и вторую посылку, но
в ней оказались толькокрасивые книги,которые онприказал беречь доего
возвращения.
Ну,чтоеще вспомнить?Где ичего наскрести такого,чтобы поменьше
болели лицои кости, и забылось бы все, что было и есть вокруг. Детдом? Там
быломного презанятногои интересного. Но ярчевсегопомнились морозные,
"актированные" дни и ночи, когда в школу и на работу не идти. Вте ночиот
морозов цепенел заоконный мир, но небо шевелилось,двигалось, фантастически
нагромождались на него торосы, груды и глыбы льда, каких-то мерцающих теней,
хрустальныхстолбовиколонн,бросаяильспускаяназемлютот
леденяще-мерцающийсвет,откоторогоземляказаласьсовсемпустынной,
обезлюдевшей, нежилой. В такие ночи теплоотбеспрерывно топящихсяпечей,
уют детдомовского жилища,пустьиказенный,пусть и убогий,казался тем
раем, о которомвсевремянравоучительно говорилистаршие:"Государство
заботитсяо вас, обеспечивает всем,государство и советскаявласть хотят,
чтобы вы вырослиистинными патриотамисвоей Родины, нашлюбимыйи родной
вождь все делает для того, чтобы вы не чувствовали себя сиротами..."
Ине чувствовали!Ине знали! И не ощущали!Жили ижилинасвете
беззаботно,весело,какиподобаетжить вдетстве.Ругались, конечно,
дрались, отлынивали от уроков и всяких там разных занятий, когда надо сидеть
смирно и слушать.
Все было. Всебыло. Но лучше всего ипамятней, когда в самую большую,
девчоночьюкомнатусбивалась братва, еще не дотянувшаягодами до тех, что
ужевовсюблатарили, и среди них начинающие преступники, гордившиеся своим
ранним созреванием,- они не ломились в большую комнату, презирая малышню, им
некогда было, они занимались серьезными делами: карманнойтягой, бесплатным
проникновениемв кино,посещением рабочихобщежитии, где всегда веселои
вольно, если погода позволяла, шатались по городу, по магазинам, по столовым
и всяким другим присутственным местам - любимое это занятие людей, привыкших
к безделью,ипросто неодолимаятяга звала,тянуланарождающийсякласс
неприкаянныхлюдейвтемныепереулки,кбродяжничеству,кпотаенным,
рисковым делишкам. Детдома и разного рода приюты,как ишколынаши, любят
хвастаться, сколько выдалиони стране героев,ученых, писателей, артистов,
летчиковикапитанов,нообщественностьскромно умалчивает,сколько же
воспитательные заведениядалиродинеубийц,воров,аферистовипросто
шатучих, ни к чему не годных, никуда кроме тюрьмы не устремленных людишек.
...Сдвинувкойки, повелевмаломунаселениюложитьсявряд,Венка
Окольников и Коляша Хахалин покрывали улегшихся сперва холодными простынями,
затем одеяламии поверху уж всякойодеждой,какую удавалось раздобытьна
вешалке.