Вот этот, кстати, являющийся представителем от тридцати трех процентов соста-ва вашего гардероба верхней одежды, исключая, естественно, пальто и плащ, костюм модного, но скромного покроя, не раз-дражающего ничей взыскательный взгляд, универсального цве-та маренго, приблизительно выполняющего в обществе функцию фирменной обертки парфюмерного магазина, одинаково безраз-лично несущей в себе хрустальные флаконы с изысканными духами и тюбиками с мазью от потливости ног или баллоны с пульверизаторами душистого лака для волос и дезодор от дур-ного запаха изо рта-- словом, все, что в нее завернут.
Точность -- вежливость сыновей! Незамеченным не оста-лось. Папочка-то в этих вопросах чрезвычайно щепетилен. А когда меня увидел -- явно обрадовался. Наверное, все-таки сомневался, приду ли я... На часы все же украдкой глянул. Смотри на здоровье, я на десять минут раньше указанного срока пришел. Надо подойти.
-- Здравствуй. Поздравляю тебя.
-- Спасибо. С поздравлением только повремени. Вдруг у тебя после осмотра пропадет это желание.
Шутит папочка. Но волнуется. И чего ему волноваться? Я как-то подумал, что если собрать в одно место все здания, построенные по проектам отца, то получится нормальный совре-менный город с жилыми и административными зданиями для разных целей, с театром, крытым рынком, аэропортом, почтам-том и Дворцом спорта. Только бани не будет в этом городе, да еще тюрьмы.
Ого! Приехал Великий Человек и "другие официальные лица". Минута в минуту. Я его до этого только на экране видел.
Председатель горсовета после короткой речи ленточку раз-резал на главных дверях. Оркестр сыграл туш -- открытие со-стоялось.
Здание что надо. Роскошное здание. Все-таки ты молодец. папочка. Все предусмотрено. И размах чувствуется. Мрамор, гранит, стеклянные стены. Нет, без всякой скидки на родствен-ные чувства, а может быть, несмотря на них, нравится мне здесь все -- и главный зал, и ресторан, и причалы -- все как надо. Фундаментально и элегантно. А вот штуковина, по которой мы опускаемся сейчас, называется пандус, это я точно знаю, на всю жизнь запомнил. И еще я знаю, что такое фриз и капитель. Да. И дорический ордер я с первого взгляда могу узнать. Но его на этом бесколонном здании я что-то не вижу ."Какие-то здесь дру-гие линии и формы, у которых наверняка свои названия суще-ствуют, но я их не знаю и в этом не виноват. Я ведь на профес-сиональные архитектурные темы в последний раз разговаривал, когда шестилетним малышом был. И все запомнил навсегда, так сказать, все, что от меня зависело, сделал. А потом больше не пришлось на эту тему говорить. Так получилось.
А банкет дали под стать зданию, в котором он проходит. Перемена за переменой. Официанты почтительные, доброжела-тельные. И ощущения нет, что какой-то невидимый глаз бутыл-ки коньяка и шампанского подсчитывает. Все тебе, папочка, Удается. И красив ты по-прежнему, даже то, что волосы и усы поседели, на пользу твоей внешности. И осанка у тебя гордая, и костюм с лауреатским значком на тебе, как латы, сидит. Всегда я тебя таким знал. Я же, папочка, отчасти благодаря тебе, начи-ная со средней школы, к истории СССР относился с любовью
и уважением, предков наших, мечом защищавших родную землю от арабских и персидских завоевателей, всегда на тебя похожими представлял. А почему это тишина такая наступила? Все ясно. Великий Человек с места поднялся -- тост говорить собирается.
Строителей поздравляет, всех, кто над зданием потрудился, а теперь о тебе говорит, произносит слова справедливо прекрас-ные и волнующие, от которых еще стремительнее помчалась твоя колесница, и хор многоголосый зазвучал громче, и еще дружнее ударили по струнам арф и клавишам клавикордов юные девы туниках и хитонах.
Ты ведь, папочка, у нас триумфатор. Я тобою, папочка, всегда гордиться буду, но с колесницей твоей рядом, слова приветственные выкрикивая, не побегу и разговаривать с тобой тоном человека, без командировочного удостоверения с администратором гостиницы "Россия" беседующего, не буду. Этого ты от меня не жди. И не приучишь ты меня. Вот захотел сегодня прийти на твое торжество -- пришел, а не захотел бы... Ты же меня знаешь. Все ты знаешь.
И про то, что те деньги, сто рублей, что ты мне каждый месяц присылаешь, я в Кировабад пересылаю маме, что себе из них ни одной копейки не оставляю, и про ни разу не использованные ключи от твоей машины, которые ты силком вручил мне в день рождения пять лет назад... За то, что знаешь все, и молчишь, спасибо тебе. А сыновний долг свой на сегодня я выполнил. И уйти могу спокойно и незаметно, благо, место я выбрал для этой цели удобное.
Вот и музыка. Сейчас все перейдут в соседний зал -- с цвет-ным паркетом и хрустальными люстрами -- танцевать и нас-лаждаться искусством, а мы с приятным чувством выполненного долга из этого роскошного дворца выскочим и побежим по на-правлению к одному уютному местечку, где за нами остается на сегодняшний вечер еще один неоплаченный должок.
Внимание! Приступаем к выполнению операции под услов-ным кодовым названием "Золушка". Удаляемся, не обращая на себя внимания окружающих. Непринужденно и легко, пятясь, приседая и обмахиваясь веером.
Стоп! Эвакуация временно приостанавливается по объектив-ным причинам. Что это за знаки призывные нам папочка де-лает? Так и есть--подзывает к себе. Кажется, с кем-то позна-комить меня собирается.
Не может быть! Где? Где вы сейчас находитесь, вместо того чтобы быть здесь и видеть все своими глазами? Где вы -- ди-ректор школы и классный руководитель, восторженные и озабо-ченные, то делающие на заседаниях роно и гороно заявления о моей одаренности, граничащей с гениальностью, то выражающие серьезные сомнения в реальности осуществления индивидуаль-ного прекрасного будущего в силу сумбурной сложности моего характера; где ректор, декан и его два заместителя, унаследовав-шие по каким-то таинственным, неизученным законам телепатии своих коллег, трудящихся на ниве среднего образования, ту же точку зрения на своего подопечного; где раздираемый сом-нениями директор нашего НИИ, не знающий, не пора ли начать ему готовить речь для выступления на Большом ученом совете, в полной мере способную продемонстрировать его академиче-скую эрудицию и с поздравлениями по поводу присуждения мне ученой степени, или краткое, полное сдержанной горечи сооб-щение на судебном процессе о том, что ни он, ни коллектив института не имеют отношения к взрыву, последовавшему в ре-зультате моих безответственных действий во вверенной мне ла-боратории, вызвавшему порчу имущества и увечья сотрудни-ков? Где вы, управдомы и все бывшие и теперешние соседи?!
-- Я тебе хочу своего сына представить! Ай да папочка! Это он с Великим Человеком на "ты" разго-варивает. Нет, конечно, мой папочка удивительный человек.
-- По-моему, мы знакомы. Я вас помню совсем маленьким, когда приходил к вам в гости, вам было тогда лет пять, -- он внимательно оглядел меня, словно сверяя свои нынешние впечат-ления с теми, что остались в его памяти с того времени,, когда на дверях квартиры, где состоялась наша первая встреча, была прикреплена таблица с инициалами отца.
-- Он с тех пор здорово изменился, -- папочка улыбнулся сдержанной и вместе с тем исполненной достоинства улыбкой отца, представляющего своего взрослого сына, соратника и еди-номышленника, плечом к плечу с которым ему еще долго при-дется странствовать по дорогам Жизни.
Зря ты так улыбнулся, папочка. Не идет тебе эта улыбка. Остановись. Прощу тебя.
-- Самостоятельный человек. Ведет интересную работу в об-ласти полимерной химии,-- вот уж не думал, что папочка назва-ние области знает. -Впрочем, я думаю, он сам лучше расска-жет, что это за работа.
"Скажи дядям и тетям стишок. Ты же еще днем говорил его. Ну, скажи, не стесняйся..." Не будет стишков, папочка. И не потому ведь, что ребенок стесняется. Ребенок у тебя не по воз-расту смышленый. Он многое уже может.