— Он поцеловал меня, Эллиот. Надеюсь, ты посчитал, что я
безнадежно скомпрометирована? Теперь он должен поступить, как
честный человек.
— Думаю, Касси, сначала он должен выпить со мной стаканчик
шерри. Несмотря на все твои письма, капитан Линдхерст, нам многое
нужно наверстать.
— В твоих письмах были одни описания сражений, Эдвард, —
пояснила Касси, — и я не видела причины, почему бы не дать их
Эллиоту. Он читал все, кроме одного, которое я не показала, иначе
ему пришлось бы вызвать тебя на дуэль.
— За твое благополучное возвращение домой, Эдвард, — сказал
Эллиот, чокаясь с гостем и сестрой.
— За новую жизнь, — добавила Касси.
— За продолжение того, что возникло давным-давно, — поправил
Эдвард.
— Давайте сядем, — предложил Эллиот, внезапно почувствовав
себя лишним. Он частенько задумывался, перерастет ли детское
увлечение Касси в любовь, и теперь воочию убедился, что так оно и
есть. Молодые люди обменивались весьма красноречивыми взглядами и
хотя стояли по разные стороны от стола, Эллиота не покидало
ощущение, что эти двое сжимают друг друга в объятиях.
Барон Тинсдейл смущенно откашлялся:
— Твоя мать здорова, Эдвард?
— Наслаждается своими хворями, впрочем, как всегда. Правда,
смерть дяди Эдгара её потрясла.
— Твой дядя был настоящим джентльменом, — заметил Эллиот. —
Твое поместье находилось в надежных руках. Кстати, как то ранение
в плечо, которое ты получил пару лет назад? Хорошо зажило?
— Даже не ноет. Хвала Создателю, мне посчастливилось попасть
к непьющему хирургу. В Индии такой случай — большая редкость.
— Я желаю увидеть шрам! — кокетливо заявила Касси.
Но Эллиот сурово нахмурился:
— Касс, прекрати, иначе Эдвард подумает, что ты не получила
должного воспитания. Тебе следовало бы видеть её, Эдвард, когда мы
получили известие о твоей ране! Сестренка превратилась в
разъяренную ведьму, и если бы не мое спокойствие и здравый смысл,
клянусь, она отплыла бы в Индию на первом же корабле!
— Я очень тревожилась, — тихо призналась Касси. — Правда, по-
моему, мой брат и здравый смысл несовместимы. Но с тех пор, как он
стал бароном Тинсдейлом, Эллиот так преисполнился сознания
собственной значимости, что постоянно приписывает себе самые
невероятные качества характера!
— По крайней мере его представление о здравом смысле
исключает купание в океане подобно морской нимфе! И уж конечно, он
не рискует жизнью в утлой лодчонке среди бушующих волн!
— Моя лодка ничуть не утлая, милорд! Что же касается наяды..,
я начну сомневаться в вашей честности, если вы посмеете
утверждать, что были недовольны.
— Касс, я не сомневался, что ты хотя бы что-то надеваешь,
когда плаваешь!
— Она была подобна Венере, выходящей из пены морской.
Признаться, зрелище было прелестное.
— На мне была сорочка, — сухо процедила Касси, переводя
взгляд с недовольного лица брата на Эдварда, и поднялась,
грациозно поправляя юбки. — Теперь, когда ты знаешь все
подробности дерзкого поведения лорда Линдхерста, Эллиот,
предоставляю тебе объясниться с ним.
Не позволяй ему ускользнуть,
братец, иначе мне придется собрать осколки разрушенной добродетели
и удалиться в монастырь.
После ухода Касси Эллиот смущенно обернулся к Эдварду:
— Она ужасно прямолинейна и откровенна до глупости, но,
конечно, ты это знаешь. — Он нервно поправил воротник. — Ты не..,
то есть Касси не…
Эдвард, удивленно моргнув, насмешливо объяснил:
— На ней была сорочка, Эллиот, мокрая, но вполне скромная. Ты
ведь понимаешь, мои намерения благородны, и нет нужды вызывать
lem на дуэль. Я хочу жениться на Касси, но, право, не знаю, что
делать с её лондонским сезоном. Она наотрез отказывается ехать в
столицу. Что же касается прямолинейности.., она просто своевольна.
— Упряма, как мул, и делает все, что в голову взбредет.
— Верно. Но все же, если ты настаиваешь на том, чтобы она
провела зиму в Лондоне.., вероятно, вдвоем мы сможем её уговорить.
— Она всегда была верна тебе, Эдвард, хотя раньше я считал,
что её чувства — не больше чем детское поклонение храброму герою,
сражающемуся в чужой стране. Если хочешь жениться на ней сейчас, я
возражать не стану.
— И скорее всего в награду за такую поддержку Касси назовет
первого сына в твою честь.
— Касси — мать! — ошеломленно тряхнул головой Эллиот. —
Кажется, только вчера она сама была ребенком, мечтавшим научиться
правильно насаживать на крючок червяка. Помню, как-то раз моя
лошадь налетела на забор, а я сломал ногу. Она вела себя, как
наседка, ухаживала за мной и силком заставляла пить совершенно
омерзительные снадобья.
— Я рад, что не вернулся в Англию, когда меня ранило в плечо,
— мягко улыбнулся Эдвард все ещё потрясенному Эллиоту. — Шурин, не
назначить ли нам свадьбу, скажем, через два месяца?
— Вижу, что капитан Линдхерст умеет атаковать быстро и без
предупреждения! Короче говоря, не вижу препятствий. Бекки все
возьмет в свои руки, так что беспокоиться не о чем. Кстати, насчет
мисс Питершем.., лучше я сам с ней поговорю.
— Как хочешь, Эллиот. Ну а теперь, мой друг, нам о многом
нужно потолковать. Каково живется Эллиоту Броуму, ставшему
четвертым бароном Тинсдейлом?
Глава 3
Эллиот Броум добродушно улыбался взбудораженной мисс
Питершем.
— Да что вы, Бекки! Эдвард Линдхерст — один из лучших моих
друзей и к тому же человек чести. Если Кассандра любит его, я не
стану вмешиваться и поднимать шум.
— Ей только что исполнилось восемнадцать, Эллиот! Она ещё
девочка и сама не знает, что делает. Ее неотразимый виконт
примчался домой с неисчерпаемым запасом волнующих историй о своих
похождениях и теперь молит Кассандру упасть в его объятия!
— Вот тут вы не правы, Бекки. Насколько я знаю Касси, именно
она скорее всего поощряла Эдварда пасть в её объятия! Но правда и
то, что Эдвард — не какой-то незнакомец, взявшийся невесь откуда,
— в конце концов последние три года они регулярно обменивались
письмами.
— Что-о-о-о?! — возмущенно выдохнула мисс Питершем.
Эллиот смущенно потупился.
— Ну что ж… Бекки.., по правде говоря, мы с Касси решили вам
ничего не рассказывать, зная, как вы станете сердиться.