Теперь-то это не имеет значения. Оносталсяжив,
стал графом, и отныне все будет совершенно по-другому. Все Шербруки были
затори, по-моему, аж со времен всемирного потопа, и этот граф,скорее
всего,тоже.Говорят, он весь в отца - у него такой жетрезвыйуми
блестящиеспособности. Ну, да все это неважно.Ядумаю,мнеследует
поговорить с твоей сестрой.
Онпомолчалнемного,глядя на тонкий профильдочери.“Чистаи
невинна, - подумал он, - но в гордой посадке головы и ясных серых глазах
чувствуется незаурядная сила воли”. У нее был прямой тонкий нос, высокие
скулыинежноочерченныйподбородок.Весьееобликпроизводил
впечатлениеподатливости и покорности, но герцог по своему опытузнал,
чтоэтовпечатлениеобманчиво. Странно, но,казалось,онасамане
осознаваласвоейсилы,даже когда спорила сним.Еегустыеволосы
любимого Тицианом оттенка были зачесаны назад, открывая маленькие ушии
стройнуюшею. Не обладая необычайной красотой Мелисанды, она былатоже
по-своемуоченьмила, а природные доброта и умсделалиеелюбимицей
всегодома.Вотличиеотсвоейсестры,Александрабылаболее
ответственной и никогда не требовала от отца больше, чем он мог ей дать.
Исновагерцогакольнуло чувство, что оначем-торасстроена,ион
задался вопросом, что могло послужить тому причиной.
После некоторого молчания он сказал:
-Я сообщил тебе об этом первой, Алике, потому что хочу знать твое
мнение. И хотя твоя мать полагает, что ты должна быть тихой и незаметной
теньюМелисанды, я считаю иначе, и хочу знать, что ты думаешь по поводу
этого предложения.
Заметив,какзадрожалиееруки,онподумал,чтогерцогиня,
наверное,опять расстроила ее своими нелестными сравнениями состаршей
дочерью. Он пристально всмотрелся в ее лицо.
- Что тебя беспокоит, моя дорогая?
- Ничего, папа. Это просто...
- Что?
-Яне уверена, что Мелисанда захочет выходить сейчас замуж.Она
хочетнасладиться предстоящим сезоном, ведь мы собирались наследующей
medekeв Лондон. Возможно, она предпочтет подождать, не подвернетсяли
ейкто-тоеще. Когда Оглеторп оставил ее, она сказала, чтодажерада
этому, что пусть он лучше держится за юбку своей матери, чем за ее. Ив
этом сезоне она рассчитывает взять реванш.
-Да,твоясестра права, этот парень не стоилее,-вздохнув,
сказалгерцог. - Но ты же знаешь, Алике, деньги играют огромную рольв
любомделе.Нашасемьяещеникогданебылавтакихстесненных
обстоятельствах,арасходынасодержаниедоманаКарлион-стритв
Лондоне,на платья для твоей сестры и матери во время сезона могутнас
просторазорить. Я собирался пойти на это, считая это вложениемденег,
котороеокупится замужеством твоей сестры.
Но тогда я не виделдругого
выхода. Теперь все меняется. Предложение графа Нортклиффа избавляетнас
отнеобходимости ехать в Лондон на предстоящий сезон. И мне не придется
нести все эти непомерные расходы.
Конечно, герцог понимал, что, отказавшись везти в Лондон Мелисанду,
онтакжелишает и Александру ее первого выхода в свет. Но вочтоэто
обойдется?Онспрятал лицо в ладонях. Что делать? Он сновазаговорил,
скорее для самого себя, чем для дочери.
-Ведьестьещетвойбрат Реджинальд,мойдвадцатипятилетний
наследник,который не пропускает ни одного злачногоместавЛондоне,
пускает на ветер все деньги, которые я ему посылаю, задолжал всем лучшим
лондонскимсапожникам, портным, галантерейщикам, и в то же времядарит
драгоценностисвоим бесчисленным любовницам. Боже, ты не представляешь,
сколько денег он заплатил за рубиновый браслет, который подарил какой-то
опернойпевичке! - Он покачал головой. - Ах, Алике, я так долгосводил
концы с концами, что больше не могу нести этот груз на своих плечах.Ты
знаешь, как я пытался убедить твою мать быть экономнее, но она и слушать
ничегонехочет.Каждыйраз,как я завожуобэтомразговор,она
заявляет, что мы просто не можем себе позволить экономию, если не хотим,
чтобыснами перестали считаться. Она говорит, что в каждом порядочном
домезаобедом должно быть как минимум три перемены блюд. Тожеис
Мелисандой. Ты, конечно, всегда понимала трудность нашего положения, но,
к сожалению, от тебя здесь ничего не зависит. А Реджинальд - шалопай, и,
по правде говоря, у меня мало надежды на то, что он исправится.
Онсновазамолчал, и слабая улыбка тронула его губы. Богнаконец
услышалегомолитвы.Он спасен. У него появиласьнадежда,ионне
собиралсяпозволитьМелисанде покачатьсвоейпрекраснойголовкойи
заявить,чтоэтопредложениееенеинтересует.Еслионастанет
противиться,несколькихднейподзамкомнахлебеиводебудет
достаточно, чтобы сделать ее послушной.
-Очемтызадумалась,Алике?Тыоченьрасстроенаиз-за
предстоящего сезона? Ты ведь разумная девушка и должна понимать,чтоу
нас нет денег...
-Всеправильно,папа,-сказалаАлександра,улыбнувшись.-
Мелисанда такая красивая, блистательная и веселая, такая естественнаяв
своемвеселье.В любом случае рядом с ней на меня врядликто-нибудь
обратил бы внимание, так что неважно, что я не поеду в Лондон. Яговорю
правду,папа.Меняпугаетмысльоказатьсявдругподпристальными
взглядамистольких людей. Я все время буду боятьсясделатьчто-тоне
так.Мамаговорит, что никакими белилами не замазать моего румянца,а
насколько я поняла, здоровый цвет лица в высшем свете вызывает влучшем
случаенедоумение. Так что лучше уж мне остаться. Инебеспокойсяза
меня.Яи здесь смогу неплохо провести время. Существует массадругих
занятий, помимо светских раутов, балов и венецианских завтраков.