Он взглянул на сопровождавших его воинов:
— Muu ta-wo-i-a-ka maka-miki!
Из его команды Дебора поняла слово «винтовка». По спине у нее пробежал холодок. Неужели он собирается открыть огонь по форту?
Словно угадав ее мысли, он взглянул на нее с насмешливой улыбкой и крикнул:
— Keta nu kuya-a-ku-tu.
— Я не боюсь тебя, — произнесла она.
Она действительно не боялась Ястреба. Она боялась своего чувства к нему. Его губы сложились в полуухмылку.
— Tsaa.
Дебора увидела пораженный взгляд Джудит и услышала ее шепот:
— Ты, правда, понимаешь его?
Стукнув лошадь пятками, Ястреб спустился с холма, таща за собой Дебору и Джудит. Лошади почти скользили вниз, так что Деборе пришлось уцепиться руками за гриву, чтобы не упасть.
Лишь когда они оказались внизу, Дебора увидела, что их скрывают невысокие деревья, растущие рядом с ручейком. Форт лежал на равнине далеко вверху. Ястреб остановился. Дебора озадаченно взглянула на него, но он молчал и прислушивался. Они обменялись взглядами с Джудит, и сердце ее учащенно забилось. Прошло несколько долгих минут. Потом раздались выстрелы.
Ястреб все-таки решил атаковать форт!
Она оглянулась и услышала тяжелое дыхание Джудит, однако Ястреб оставался спокоен. Казалось, он чего-то ждал.
Наконец Ястреб потянул лошадей на крутую каменистую насыпь, находившуюся над ними, и Деборе опять пришлось крепко держаться, чтобы не упасть. Раздалось несколько выстрелов с обеих сторон, и снова наступила тишина. Потом Дебора услышала, как закричали команчи.
Ястреб подождал на краю насыпи, придерживая лошадей.
Появились солдаты, полуодетые, но вооруженные, они вели разговор с двумя воинами. У Деборы замерло сердце.
— Они обсуждают условия вашего возвращения, — сказал Ястреб, когда она взглянула на него.
— Ты… меня продаешь?
— А ты хотела, чтобы я позволил им пристрелить тебя до того, как они выяснили бы, что ты бледнолицая? — раздраженно проворчал он. — Я тебя не продаю, я получаю за тебя выкуп.
Он бросил поводья обеих кобыл, на которых ехали Дебора и Джудит. Пора. Сейчас она въедет в Форт-Ричардсон и никогда больше не увидит его.
На глаза Деборы снова навернулись слезы, она сморгнула, и, к счастью, Ястреб этого не заметил.
— Тогда это прощание.
Ястреб отогнал своего жеребца вперед и взял Дебору за подбородок. Его рука была теплой — она почему-то вспомнила тот день, когда они стояли под соснами, он держал ее руку и нежно смотрел на нее. Она закрыла глаза, когда он поцеловал ее, слегка коснувшись губами ее губ. Он поцеловал ее сильнее, когда она наклонилась к нему, придерживая ее за спину, чтобы она не свалилась с лошади. В этом поцелуе было отчаяние, терзавшее ее душу. Она обвила руками его шею и крепко поцеловала.
Из его горла вырвался хриплый стон, и он отшатнулся.
— Я никогда тебя не забуду, — прошептал он. — День и ночь буду о тебе думать. Usъni.
Повернув жеребца, Ястреб шлепнул ее кобылу по крестцу. Дебора закричала. Этот крик пронесся эхом в ночи, но Ястреба уже и след простыл.
Дебора увидела его снова, когда они с Джудит добрались до солдат, которые нетерпеливо протягивали руки к лошадям. Ястреб ехал между солдатами и своими людьми и что-то громко кричал. Кяманчи исчезли до того, как кто-то из солдат успел отреагировать.
Дебора видела, как последний из них показался на каменистой гряде. Ей это показалось, или Ястреб действительно повернул коня и поднял над головой винтовку? Потом ветер донес до нее вой, и она все поняла.
Луна залила все вокруг ярким светом. Ястреб — дикий, свободный, с волосами, развевающимися на ветру, — скачет на лошади, слившись с ней в одно целое. Таким он навсегда запечатлеется в ее памяти.
— Мэм, мэм, — повторял кто-то.
Она взглянула вниз.
Человек с добрым лицом, в кавалерийских брюках и полушерстяной рубашке держал ее лошадь.
— Все хорошо, мэм.
Они уехали. Они теперь не вернутся, они получили, что хотели.
Ее лошадь нервно гарцевала на месте, Дебора пыталась удержать равновесие.
— Чего же они хотели?
— Глупейшую вещь — мешок карамелек. Слыханное, ли дело? Вам, леди, очень повезло, да уж.
Дебора слушала его рассеянно. В ушах все еще звучал хриплый голос Ястреба: «Usъni ». Навсегда.
Книга 2
Глава 14
Сирокко, Техас, 1872 год
— Господи, прошло уже больше чем полгода, — раздраженно проговорила Джудит. А ты все еще думаешь о нем?
Дебора повернулась от окна, из которого смотрела на сад.
— О ком?
— О том красавчике дикаре, вот о ком. — Ее тон смягчился: — Дебора, не смотри на меня так. Я не хотела тебя обидеть, но нельзя все время хандрить.
— А что еще мне делать? — сухо поинтересовалась она, поворачиваясь к кузине. — Веласкесы не очень-то мне обрадовались.
Джудит отвела глаза.
— Я знаю. Не понимаю, почему дядя Джон не… не…
— Не захотел, чтобы я вернулась к нему? — рассмеялась Дебора. — Он не тот человек, чтобы появляться в обществе с женщиной, пусть даже собственной дочерью, с таким прошлым, как у меня. Он очень гордится своим благосостоянием и положением и предпочитает, чтобы обо мне заботились Веласкесы, а также волновались по поводу общественного мнения.
— Не думаю, что все так уж плохо, — произнесла Джудит не очень радостным тоном.
Дебора вздохнула.
— Возможно, мне просто, кажется. — Она снова стала смотреть в окно на цветущий виноград и пышный сад, отбрасывавший тень во внутренний дворик. Дебора совсем по-другому представляла себе свое возвращение. Веласкесы приняли ее вежливо, но было очевидно, что она им совершенно не нужна. Она пробыла женой Мигеля совсем недолго, но могла помочь им в получении американского гражданства. Если бы не это обстоятельство, после того, что Дебора побывала у команчей, они немедленно отправили бы ее к Джону Гамильтону, хотел тот ее видеть или нет.
Она предполагала именно это. В конце концов, ужас от набега и медленное выздоровление дона Франсиско от ран, которые он тогда получил, оставили след на каждом из них. Он должен был затаить обиду.
Итак, она оказалась в положении незваного гостя. У Джудит дела обстояли еще хуже. Ее репутацию уже ничто не могло спасти. Будучи, вдовой Мигеля, Дебора по крайней мере могла рассчитывать на некоторое уважение.
— А почему бы нам не поехать в город? — предложила Джудит. — Если уж нас подвергают остракизму, так пройдемся хоть по магазинам.
Дебора рассмеялась:
— Из любого положения нужно уметь извлекать выгоду, да?
— Именно.
К Джудит вернулось чувство юмора:
— Моя великодушная кузина, будет счастлива купить мне отрез на платье, чтобы я пополнила свой и без того роскошный гардероб.
— Конечно. Мы наденем новые платья и вечером выйдем во дворик посидеть с доном Франсиско.
Джудит состроила гримаску:
— Этим очаровашкой.
— Разве нет? Он такой деликатный, без конца повторяет, что если бы не семья, меня постигла бы участь большинства женщин, захваченных команчами.
— Как будто наше возвращение — его личная заслуга. Не думаю, что он слишком обременял себя поисками.
Дебора была такого же мнения. Конечно, после атаки были и другие заботы. Армию известили, начались поиски. Но они длились всего одну неделю.
Дебора ощутила угрызения совести. Если бы не попытка к бегству, они с Джудит остались бы с Ястребом навсегда.
Но она была эгоисткой. Джудит ненавидела то место, да и Дебора тоже. Только любовь к Ястребу скрашивала ей там существование. Однако она поняла это слишком поздно.
Дебора часто думала о нем. А в ночь полнолуния, когда луна плыла высоко в небе, она слышала одинокий далекий вой койота и ощущала невыносимое одиночество, грозившее поглотить ее целиком.