Староста ругал его, грозил немедленно расстрелять "проклятого щенка", если он сам не расскажет, за чем послан.
На окраине деревни машина круто затормозила. Староста выскочил из нее и вбежал в одноэтажный кирпичный дом. Тотчас же оттуда вышли двое дюжих полицаев. Они схватили Колю за руки и за ноги и потащили во двор. Там они бросили его на землю и развязали ремни.
- Ну, вставай! - сказал высокий полицай с давно небритыми, щетинистыми щеками.
Другой полицай долго копался, открывая ржавый замок невысокой, плотной двери, ведущей в подвал. Наконец замок щелкнул, открылся, и полицай распахнул дверь:
- Ступай!..
Коля шагнул и невольно остановился на пороге. Из подвала несло холодом и сыростью.
- Иди, тебе говорят!..
Полицай сильно толкнул мальчика в спину, и, споткнувшись, Коля покатился вниз по каменной лестнице. Над головой со стуком захлопнулась дверь, и он оказался в кромешной тьме.
Придерживаясь рукой за стену, он ощупью пошел вдоль нее, и наконец в дальнем углу колени его уткнулись в деревянные нары.
Коля ощупал их и осторожно присел, чутко вслушиваясь в темноту. Ему показалось, что невдалеке кто-то порывисто дышит.
- Здесь кто-нибудь есть? - спросил он.
Никто не отозвался. Коля долго сидел и слушал затаив дыхание. Нет, это лишь показалось. Рядом нет никого. Только над головой глухо стучат шаги полицаев.
Постепенно Коля успокаивался. Он прилег на жесткие нары, и это показалось ему большим счастьем. Пусть темно, пусть он заперт на замок только бы его никто сейчас не трогал: так он устал.
Коля заснул мгновенно. Ему приснилось: он гоняет голубей во дворе, и они кружатся в синем-синем, залитом солнцем небе. Вдруг с крыши на тропинку прыгает отец. Коля бежит к нему: "Папа!.. Папа!.." Отец сжимает его в своих объятиях...
Кто-то безжалостно трясет его:
- Вставай!.. Вставай!..
Коля открыл глаза и возвратился к действительности. Держа в левой руке тускло горящую "летучую мышь", высокий полицай правой тянул его с нар.
- На допрос!..
На дворе уже была глубокая ночь, дул холодный ветер, шел дождь. Выведя мальчика из подвала, полицай приказал ему остановиться, а сам опять долго возился с замком. Зачем надо было запирать пустой подвал, он и сам толком не знал: таково правило.
Коля быстро огляделся: может быть, рвануться в ворота? Но там маячит фигура часового.
Окна в доме тщательно занавешены, но в узкие щелочки кое-где пробивается свет. Слышны приглушенные голоса. "Что они будут со мной делать?" - думает Коля и, вспомнив разъяренное лицо старосты, готовится к самому страшному.
- Дяденька, куда ты меня ведешь? - спросил он.
- Сам увидишь, - проворчал полицай, - иди за мной...
Они поднялись на крыльцо и оказались в темных сенях.
Полицай толкнул дверь, и яркий свет ослепил Колю. Несколько ламп освещали небольшую комнату. В углу за столом сидел тот самый человек, который схватил его, - колченогий староста.
Прищурив левый глаз, он насмешливо смотрел на Колю:
- Иди сюда, щенок! Дай-ка я на тебя погляжу.
Коля вышел на середину комнаты. Полицай остановился в дверях.
- Господин староста, а мне что прикажете делать? - спросил он.
- Иди да пришли дежурного. Пусть возьмет плетку и ждет за дверью. Когда понадобится, позову, - сказал Гордеев и кивнул Коле: - Хочешь, чтобы я его позвал? Ну? Говори...
- Н-нет, - пробормотал Коля.
- Тогда рассказывай, кто тебя на станцию посылал.
- На какую станцию?
Гордеев вскочил:
- Как - на какую станцию! Ты что, притворяться? Да я тебя сейчас!.. Говори! Ну!..
Коля заревел:
- Не ходил я на станцию, дяденька!..
Гордеев подошел к нему и схватил его за шиворот:
- Врешь! Ходил! Тебя солдат опознал! А кто из кустов гранаты бросал? Кто?!
- Не знаю!
- Не знаешь?.. - Староста дал ему крепкий подзатыльник. Коля отлетел в угол комнаты.
- Вот тебе для начала!
Староста повернулся, приоткрыл дверь в соседнюю комнату и крикнул:
- Харитонов!..
- Здесь, господин староста! - Хрипловатый, старческий голос, который отозвался из-за двери, показался Коле знакомым.
- Плетка с тобой?
- Тут.
- Смочи ее в скипидаре. Сейчас работа будет!..
- Слушаюсь!..
Гордеев обернулся к Коле:
- Слышал, гаденыш? Сейчас ты у меня заговоришь... Все скажешь, голубчик!.. - Он подсел возле Коли на корточки и вдруг ласково улыбнулся: Ну, ну, ладно!.. Вставай, вставай. Напугал я тебя! Это, брат, нарочно! Всякий тут народ ходит. Вставай, не бойся меня. Ничего я тебе не сделаю. Он вновь приоткрыл дверь: - Харитонов!..
- Здесь, господин староста!..
- Слетай к моей хозяйке, скажи - курицу приказал прислать да огурчиков... Хлеба не забудь!
- Слушаюсь! - послушно произнес знакомый Коле голос, и в глубине коридора громко хлопнула выходная дверь.
- Ну вот, - сказал староста, и его широкое красное лицо расплылось в улыбке, - теперь нас никто не будет подслушивать. Садись-ка сюда, поговорим!..
Коля встал и настороженно присел на стул.
Староста глядел из-под кустистых бровей, стараясь придать своему взгляду мягкость и участие.
- Да-а, - проговорил он после затянувшегося молчания, - много вас, обездоленных, нынче по дорогам ходит... Война!.. Взрослые дерутся, а детям погибель... И у меня такой, как ты, сынишка. Вовкой его зовут... Так куда ты идешь?..
- В Белгород, - проговорил Коля всхлипнув.
Он не притворялся. Удар Гордеева был крепок, и он сильно стукнулся плечом о стену.
- Так, - протянул Гордеев. - А кто там у тебя?
- Тетка...
- А родители где?..
- Отца убили, мать в Германию угнали...
- Не угнали, - поправил его Гордеев, - а направили на работу... Тебе это понятно?..
Коля всхлипнул и мотнул головой.
- Тебе сколько лет? - спросил Гордеев.
- Тринадцать.
- Фамилия?
- Степанов Костя...
Гордеев взглянул на справку, отобранную у Коли, сверяясь по ней с его ответами.
- Играть бы тебе сейчас в казаки-разбойники, Костя, а видишь, в какую ты историю попал! В скверную историю. И как быть с тобой, прямо не знаю... - Он постучал своими короткими пальцами по краю стола, помычал и вдруг зло прищурился: - А твоего товарища мы тоже поймали!..
- Какого? - Коля поднял голову, и в его груди все сжалось.
- Того, который из кустов гранаты кидал... Того и поймали!..
- Не знаю я его, - сказал Коля.
Гордеев усмехнулся:
- Не знаешь, так узнаешь! Хочешь, я его сюда позову? Он нам во всем уже признался... И все о тебе рассказал... Эх ты, конспиратор!.. - Он вытащил папиросу и закурил. - Рассказывай!.. Ничего тебе не будет... Утром отпущу. Ну, не запирайся...
- Ничего я не знаю, дяденька, - тихо оказал Коля, упорно глядя куда-то под стол.
- Не знаешь! - В голосе Гордеева вновь зазвучала угроза. - Подумай, Костя, подумай...
Коля вздрогнул. Староста назвал его Костей. Значит, он врет, что Витя пойман и во всем признался. Ничего староста не знает, хитрит, хочет заманить его в ловушку.
Он поднял голову и, смотря в напряженное лицо Гордеева, как можно правдивее сказал:
- Вот убей меня гром, если совру! Я шел один!..
Гордеев вскочил и дико закричал:
- Харитонов!..
Тотчас же порог переступил старик с рыжими усами. Коля сразу признал его: это был тот самый, к которому он приходил в лес, чтобы связаться с Геннадием Андреевичем. Старик угрюмо глядел на Колю, словно видел его впервые. Его рука крепко сжимала плетку.
- Ожги его! Дери его, чертова сына, как сидорову козу!.. Тащи в процедурную!..
Харитонов взял Колю за плечо.
- Пойдем, пойдем! - сказал он; на пороге обернулся: - Сколько ему?
- Пятнадцать!..
Харитонов критическим взглядом оглядел Колю и покачал головой:
- Не выдержит, Серафим Тимофеевич. Помрет. Больше восьми никак нельзя... Так по шкале положено!..
- Ладно! Ты мне свои инструкции не тычь! Помрет - туда ему и дорога...