-Ну и какая сволочь мне только что пинка дала? - сладко потянулся, разминая члены, волк, - Ей принадлежит право первой брачной ночи. Ну и кого первого я буду любить?
-Ни хрена себе, - пробормотал потрясенный юноша.
Волк неодобрительно покосился на него:
-Ты что, тоже любви хочешь?
-Твоей - нет, - поспешил откреститься Виталий.
-Тогда закрой дверь с другой стороны.
Такой расклад парня устраивал, он торопливо захлопнул дверь и услышал, что изнутри ее аккуратно закрыли на щеколду.
-Ну что, Васенька, начали? - донесся до царского сплетника радостный волчий вой, сени загрохотали, и царский сплетник понял, в какие игры здесь играют Васька с Жучкой…
Через несколько минут грохот в сенях затих, и, судя по звукам, распахнулась дверь на улицу. В запертые сени юноша ломиться не стал, но представление очень хотелось досмотреть до конца, а потому он кинулся обратно к забору и имел удовольствие лицезреть измордованные тела немцев в разодранных кафтанах, вылетающие один за другим на улицу. Они с размаху шлепались на пыльную дорогу, вскакивали и как ошпаренные уносились прочь.
-Счастливого пути! - послышался сверху радостный, смеющийся голосок Янки, - Заходите еще. У нас добрым гостям всегда рады! - Девушка, высунувшись из окна второго этажа, махала вслед улепетывающим немцам платочком.
-В веселый терем меня на постой определили, - спрыгивая на землю, пробормотал корреспондент и двинулся обратно к сеням. - Эй, хозяйка! А постояльцев у вас здесь кормят? Мне царь-батюшка намекал, что буду жить по варианту «все включено»!
Сенная дверь открылась, и на пороге появилась маленькая серая собачка.
-Гав! - приветливо тявкнула она, приглашая царского сплетника в дом.
-Мяу, - Из сеней вышла маленькая черная киска, потерлась об ногу Виталия, запрыгнула на лавку и пристроилась на ней поудобнее, явно намереваясь после Виталий отдохнуть и погреть свое пузо на солнышке.
-Ну вы и артисты, - хмыкнул царский сплетник.
Васька поднял голову и уставился на юношу колдовскими зелеными глазами…
ГЛАВА 4
Куда только не заносила юношу журналистская судьба, а вот на официальном приеме в палатах царских белокаменных ему бывать еще не приходилось. Сотник Федот лично доставил бывшего узника в просторный зал и указал на специально отведенное для Виталий место неподалеку от двух стоящих вплотную друг к другу резных тронов, предназначенных, как понял юноша, для царя-батюшки и его прекрасной половины. Около дверей в почетном карауле застыли усатые стрельцы, крепко сжимая в руках алебарды. Вдоль стен тронного зала располагались широкие лавки. Мимо них в ожидании царя расхаживали бояре. Они шушукались меж собой, сбиваясь в кучи, настороженно поглядывая при этом на молодого человека в явно иноземном костюме и, наверное, гадая: за каким чертом царь-батюшка пригласил на заседание боярской думы басурманина.
Виталий навострил уши и, так как слух у него был прекрасный, начал различать, о чем шушукаются бояре. Не все обсуждали его скромную персону. Кто-то травил банальные анекдоты, кто-то жаловался на боль в пояснице, ругая почем зря иноземных лекарей, ни хрена не понимающих в русских болезнях, а кое-кто втихаря уже прикладывался к фляжке с медовухой, явно поправляя подпорченное с вечера здоровье. Беседа группы бояр в самом конце тронного зала заслуживала отдельного внимания.
-Кто таков? Ты знаешь?
-Нет.
Купец, видать, иноземный.
-Сейчас придет державный, сокол наш ясный… чтоб ему! Сам все объяснит.
-Докатилась Расея! Басурмане поганые уже в боярскую думу без зазрения совести лезуть…
-А вы слыхали? Прошка - писец пропал. Пошел с царем-батюшкой шпиёна иноземного допрашивать и сгинул.
-Ну пропал и пропал. Нам-то что? Ты не вздумай державного об ём спрашивать. У царя-батюшки, я слышал, с утра настроение и так не ахти. Достанется нам на орехи.
-Сейчас опять чаво-нибудь требовать будет.
-Может, случилось чего?
-Да кто ж его знает?
-А я думаю, просто вожжа под мантию попала. Чай, не впервой. Не с той ноги встал. Не в духе, и все!
-Как бы как в прошлый раз не получилось, - Тучный боярин потрогал шатающийся зуб.
-Да, рассерчал он надысь крепко. Три посоха об нас обломал, а потом скипетром охаживать начал. Потом его пришлось кузнецам в перековку отдавать. Дугой согнулся.
-Ас чего все тогда началось? Я ить первый от него посохом словил, в дальнейших дебатах не участвовал. Ничего не помню. Так чего было-то?
-Неужто забыл, Буйский? Мы ж ему, родимому, в пятистах золотых на какую-то пищаль иноземную отказали.
-Что за пищаль?
-Аглицкая, мудреная. Винто… винторе… короче, бают, что в ей ядро с винтом. Мы ему: царь-батюшка, на фига нам ядро с винтом за такую цену? Ну тут он и осерчал.
-Да-а-а… грозен наш царь. А ну как и сейчас за старое возьмется?
-Да-а-а… в сердцах запросто зашибить может. Пора посохи прятать.
-Пора.
-Пора.
Шушукающаяся группа бояр взялась заталкивать под лавки свои посохи. Глядя на них, начали прятать посохи и остальные члены боярской думы. Тут с грохотом распахнулись двери, открытые явно ударом ноги. Стрельцы, уже привыкшие к эффектному появлению царя-батюшки, своими телами смягчили удар створок дверей о стену и даже умудрились при этом остаться в живых. В тронный зал вошел мрачный как туча царь Гордон. Рядом с ним семенила царица, поглаживая державного по руке, явно пытаясь утихомирить чем-то жутко разгневанного мужа.
-Владыка всея Руси царь Гордон и его супруга царица Василиса Прекрасная! - запоздало крикнул глашатай.
Бояре торопливо распределились вдоль лавок и начали земно кланяться. Поднялся со своего стула и Виталий. Он отвесил царской чете приветственный полупоклон, решив, что этого с них достаточно. Ползать на коленях и биться лбом об пол царский сплетник не собирался.
Царь, в лучших традициях придворного этикета, помог царице усесться на трон, плюхнулся с ней рядом на свое кресло, обвел тяжелым взглядом затрепетавшую боярскую думу и сердитым жестом скипетра предложил им сесть. Лавки жалобно заскрипели под тяжестью боярских тел. В тронном зале воцарилась напряженная тишина.
-Ну бояре мои верные, - нарушил тишину Гордон, - что в царстве-государстве моем хорошего творится, что плохого? Буйский, ты у нас глава боярской думы. С тебя и начнем. Докладывай.
С лавки поднялся тучный господин в высокой боярской шапке.
-Слава богу, - истово перекрестился он, - все хорошо в твоем царстве-государстве, царь-батюшка. Мудро ты правишь нами, - Буйский невольно потрогал свой шатающийся зуб, - справедливо, по совести.
-Садись.