-Садись. А ты, Кобылин, что скажешь?
-Я полностью согласен с Буйским, - поднялся славки верзила с лошадиным лицом, - Мудро правишь, царь-батюшка. Очень мудро!
-Значит, довольны своим царем? - зловеще спросил Гордон.
-Очень довольны, благодетель ты наш! - загомонили бояре.
-Уж так довольны!
-Дальше некуда!
-А вот я вами недоволен. Боярин Засечин!
С лавки торопливо поднялся вызванный на ковер боярин.
-Скажи-ка мне, воевода, по что твои стрельцы иноземного купца обидели? До полусмерти избили, увечья нанесли, товар его подпортили? Неделю потом лучшие лекари иноземные того купца отхаживали! А знаете, сколько они за лечение дерут? Они ж мне счет такой выставили, что казна затрещала! Ну что скажешь? Не слышу ответа!
-Дык… мы это… - забормотал боярин.
-А он ведь не с простым товаром прибыл. Духами иноземными торговал. Вот ты, рожа твоя бородатая, знаешь, сколь ныне франкские духи стоют?
-Дык… я ж больше по разбойным делам…
-А ты, Буйский, знаешь? - повернулся к главе боярской думы царь.
-Приходилось покупать для своей младшенькой, - тяжко вздохнул Буйский, - Ох, цены басурмане ломят! Малюсенький флакончик… Во-о-от такой малюсенький флакончик, - показал он пальцами, - там даже пить нечего. Гадость несусветная, сам пробовал. Десять золотых! Грабеж среди бела дня!
Царь отмахнулся от Буйского и опять повернулся к боярину Засечину:
-Вот видишь, воевода, какой ценный товар твои стрельцы загубили. А у него этих флакончиков штук сто было! Вы представляете, на какие деньги государство подставили? А ведь там, у купца, еще всякие иноземные хитрости технические были. Все вдребезги! А это вообще сумасшедшие деньги.
«Во дает! - восхитился Виталий. - Врет и не краснеет!» Он точно помнил, что в его сумке флаконов было не больше десяти, остальное пробники и прочая дребедень. И аппаратура его, кажется, осталась цела, не пострадала.
А царь-батюшка тем временем продолжал разоряться, нагнетая обстановку:
-И ведь что удумали, злыдни! На купца иноземного все свалить решили. Дескать, он сам первый на них напал. А мне теперь от главы купеческой гильдии проходу нет! Вот он где у меня сидит! - похлопал себя по могучей шее Гордон, - Достал посол немецкий - хоть в петлю лезь! Вы что ж меня перед державами иноземными позорите? - обвел грозным взглядом боярскую думу царь.
-Да гнать этих иноземцев с Руси надобно! - завопил Буйский, - В три шеи гнать, царь-батюшка!
Боярская дума одобрительно загудела.
-Я вам дам «гнать»! Вы что, до скончания веков в грязище да дерьмище жить собираетесь? Вам политика царя-батюшки не нравится? На кол захотели? А ну кто несогласный с политикой царя-батюшки, встать!
Воевода и Буйский, единственные из бояр, кто были в данный момент на ногах, торопливо плюхнулись обратно на лавки. На всякий случай присели на корточки и стрельцы. В тронном зале наступила напряженная тишина.
-Ну и что делать будем, господа бояре? - грозно спросил царь.
-Боярина Засечина на плаху! - тут же внес предложение какой-то боярин.
-Правильно! Это его стрельцы непотребство учинили!
-Верно! Воеводу на плаху и Буйского туда же, а меня на его место!
-А почему тебя? Наш род Кобылиных древнее!
-А наш Жеребцовых сильнее!
Бояре сорвались со своих мест и вцепились друг другу в бороды, деля шкуру не убитого медведя.
Виталий покосился на царя и увидел, что он устроился на троне поудобнее и с удовольствием начал наблюдать за баталией, где борьба за вакантное место разгоралась нешуточная. В ход пошли кулаки. Каждый давно уже спал и видел себя на месте главы боярской думы. Василиса Прекрасная осторожно тронула супруга за руку и укоризненно покачала головой, намекая, что пора этот бардак прекращать. Царь с сожалением посмотрел, как огромная куча-мала катается по тронному залу.
-Цыц! - рявкнул он. - Как посмели при особах царских такое непотребство учинить? А ну по местам, не то прикажу всех на кол посадить, а земли с боярскими подворьями в казну отписать!
Куча-мала тут же распалась. Потрепанные, расцарапанные бояре спешили рассесться по своим местам.
-Значит, так, - властно сказал царь, - за обиды, нанесенные купцу иноземному, кстати, вот он, здесь сидит, - кивнул Гордон на Виталия, - и его загубленный товар постановляю выплатить ему отступные! Иначе всех либо к Малюте, либо сразу на кол али на плаху!
Буйский с боярином Засечиным тут же сорвались с лавки, сняли свои боярские шапки и пошли вдоль рядов собирать мзду иноземному купцу. Бояре, видя, что царь не шутит, торопливо растрясали кошели, снимали с пальцев перстни с крупными драгоценными каменьями и бросали их в общую кучу. Кто-то даже богатое жемчужное ожерелье, заготовленное явно для зазнобы, не пожалел - жизнь-то, она дороже. Скоро шапки были заполнены доверху, и бояре с поклонами потащили их к трону.
-Прими, царь-батюшка, от бояр твоих верных! - дружно завопили они, падая перед Гордоном на колени.
-Вы не мне, вы купцу иноземному кланяйтесь, - кивнул на Виталий Гордон, - Может, простит.
Бояре, не вставая с колен, поползли к «иноземному купцу».
-Прости, нехристь пога… э-э-э… купец иноземный! - Глава боярской думы плюхнул на колени юноши тяжеленную шапку. Виталий поспешил подхватить ее, не давая упасть на пол.
-Ишь как вцепился, - зашелестела боярская дума.
-Иноземцы, они мзду любят…
-Прости нас, убогих! Не корысти ради, а токмо защиты отечества для, мои стрельцы перестарались, за татя тебя приняли, ты уж не обессудь! - сунул в руки Виталий вторую шапку воевода.
-Ну что, купец, прощаешь моих слуг нерадивых? - спросил царь.
Юноша посмотрел на груду золота, пересыпанную драгоценными камнями, переливающимися всеми цветами радуги с перстней, поправил на коленях шапки, которые словно две огромные дыни, с трудом удерживал в руках, ухмыльнулся:
-А чего ж не простить? Да за такую мзду я готов еще паре десятков стрельцов морду на…
-Радуйтесь, бояре! - поспешил перебить увлекшегося «купца» царь. - Гость иноземный вас прощает!
-Спасибо, отец родной!
Буйский с воеводой встали с колен, скрежеща зубами, отвесили низкий поклон Виталию и поспешили занять свои места на лавках.
-Ну этот вопрос решили, - удовлетворенно кивнул царь, и лицо его опять помрачнело, - Переходим к другому вопросу. Готовьтесь растрясти мошну, бояре.
-На что теперь, царь-батюшка? - затрепетала царская дума.
-На войну. Вашего царя, сокола ясного, сегодня страшно оскорбили!
-Кто посмел? - вскинулся воевода.
-Посол аглицкий. Мне, Государю Всея Руси, можно сказать, в душу плюнул! Доложили мне, что он хвастался, будто бы в их землях народ культурный живет, по утрам за кофием газеты читает и нам, сиволапым, до них далеко.