- И тогда я один, голыми руками, уложил на палубу полсотни япошек. Я один, без оружия! Бью каждого в рыло и связываю ремнем, чтобы без кровопролития. Юшка не считается?! И полчаса не прошло, как все лежали мордой вниз.
- Да брешешь ты!
- Вот те крест! Вот, любого спроси, - указал Костомаров на своих собутыльников.
- Пустое, - присоединился к спору чужой боцман, сразу чувствовалось - авторитет.
- Я готов оплатить всю вашу выпивку, если сказал хоть слово лжи, - с пафосом заявил Костомаров.
- Я отвечу тем же, - боцман с сомнением посмотрел на нескончаемую батарею бутылок на стороне противника, - но кто же подтвердит твои слова. Где ваш боцман?
- Боцман приболел. Небольшое кровопускание, связанное с призом, - Костомаров произнес это так, что многие подумали: боцман перебрал, пропивая огромную премию, кровь ударила в голову, и лекарь спустил её, дурную, примерно пол тазика.
- Тогда пустое. Капитан нам не чину.
- Господин инженер подтвердит. Я его выручил. Пароход утопить собрались, а инженер хотел штуковину одну открутить. Очень наш инженер всякими диковинами интересуется. Раскрутить, скрутить обратно. Ну, ты понимаешь, - обратился к боцману Костомаров.
- Видел таких. Раскрутят, а потом ...
- Наш не такой. Он всегда соберет обратно.
- Но остаются лишние детали.
- Не без этого, - засмеялся Костомаров.
- Я сказал своим ребятам взять пароход на буксир. В порту раскручивать способнее.
- И там, внутри парохода, еще много чего раскурочить можно, - глумливо поддержал Костомарова боцман, - здоров ты врать, тебя слушать, мочи никакой нет.
- Это ты, боцман, поздно пришел, не слышал, как они пароход подбили, - издевательски заржал огромный рыжий матрос с рябым, будто от оспы, лицом.
- Так ты расскажи, - обратился к Костомарову боцман.
- Это длинная история. Я столько не выпью, - намекнул Костомаров.
- Ну, хотя бы "конец", боцману особо интересно будет, - заказал свежую бутылку для Костомарова рябой.
- Если только "конец". Пришли мы в порт с пароходом на буксире. Каждому охота героем стать, спорим меж собой, кто именно подбил пароход. А господин инженер говорит: "может, это японский боцман виноват?". Все удивились, а господин инженер рассказал нам один случай. Плывет по морю пароход, такой же, скажем, как наш трофей. Война, капитан внимательно так смотрит, и видит: несется торпеда. Капитан боцману и говорит: надо спасать людей, нет ничего страшнее паники на корабле, иди, успокой пассажиров. Боцман выходит на палубу и говорит, что покажет удивительную шутку. Он достаёт из штанов своё хозяйство. Все уже удивлены размерами. "Сейчас я ударю этой штуковиной по палубе, и пароход развалится на две части." Сказано, сделано. Боцман ударил, пароход, конечно, развалился и затонул, - Костомаров приложился к бутылке, вроде, горло пересохло.
- Так вы торпедой, значит, шандарахнули в японский пароход, - сделал вывод боцман.
Все вокруг издевательски заржали, боцману показалось, что над ним.
- Не торопись, - любовно посмотрел на боцмана Костомаров, - Плывут капитан и боцман рядом, вокруг пассажиры, понятно, те, кто уцелел. И кажется боцману, что капитан недоволен. Наконец капитан говорит: "Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие. Торпеда мимо прошла".
Вокруг снова засмеялись, а боцман с гордостью пощупал рукой в штанах.
- Я так понимаю, японский боцман слабоват оказался, - хмыкнул он.
Публика заинтересованно застыла.
- Пароход только слегка повредил, - пояснил боцман, и когда ржачь закончился, добавил, - Веди своего господина инженера. Интересно будет на него посмотреть. Ишь, как он с вами по-простому.
- Так вот он, у входа стоит, нас слушает. Господин инженер, присаживайтесь к нам, не побрезгуйте. Ребята, подвиньтесь, освободите место для господина инженера.
Боцман поймал официанта и заставил его протереть полотенцем кусочек лавки и стола.
- Тебе, Костомаров, не стыдно русского боцмана на выпивку разорять? Вы же каждый по тысяче рублей призовых на руки получили! Восемьсот за канонерку, две сотни за пароход.
Матрос только зубы шире скалить стал.
- Ты только подумай, боцман. Они чего придумали, японскому боцману двести рублей отдали!
- Так все по справедливости! Кто из нас пароходу нос пробил неизвестно. То ли я, то ли ребята, то ли боцман японский? Вот ребята и решили, я же только предложил, в шутку. Никто не думал, что целых сто рублей выйдет?!
- Неужто японец деньги взял, - нахально влез в разговор рябой.
- Поначалу отказался. При мне дело было. Костомаров так, с издевкой, ему мою "историю" пересказал. Матросы смотрят на японца, ждут. А тот только бровью повел. Спрашивает у Костомарова, велика ли премия, а тот сам не знает. И когда я сумму назвал, Костомаров немного сник, и японец деньги взял. Подшутили над ним, а получилось над собой.
- Боком она выходит тебе, матрос, эта привычка над всеми подшучивать, - назидательно заявил боцман.
- Гулянку надо заканчивать! Утром в море, - напомнил матросам Николай.
- Повезло тебе, боцман, мы бы еще ведро выпили! - попытался встать из-за стола Костомаров.
* * *
14 сентября японский флот проводил 30 транспортов в Чемульпо. Легкий крейсер "Яйе-яма", посланный на розыски "Сайкио" и "Акаги" еще не вернулся, и 16 сентября флот вышел к острову Хаянгтау, где, по полученным сведениям, были замечены китайские суда. Не найдя их там, утром 17 сентября флот взял курс на полуостров Талутау и Такушан. В полдень на горизонте показался китайский флот.
* * *
Оценки Николаем предстоящего театра боевых действий были оптимистичны. Запаса хода любого катера хватало с лихвой. От Таку до Порт-Артура 175 миль, от Порт-Артура до Вейхайвэй 90 миль, от Вейхайвэй до Чемульпо 220 миль, от Сасебо до Фусан 140 миль, даже между Нагасаки и Шанхаем всего 350 миль.
Само сражение при реке Ялу происходило на маленьком участке залива, и Николай рассчитывал эффективно воспользоваться своей тройкой катеров. Первоочередной задачей было провести из Вейхайвея через пролив оба транспорта и шхуну, для погрузки отряда капитана Ана. Выход был намечен на утро 14 сентября, но монтаж на "Комсомольце" четырех торпедных аппаратов затянулся до обеда.
Николай уже договорился о призовых деньгах за японский пароход и канонерку. Китайцы не стали ни затягивать время, ни находить поводы для неуплаты. Видимо, сыграл свою роль бесплатный бонус: пленный начальник штаба японского флота адмирал Кабаяма. Чеки на двадцать тысяч рублей за канонерку и на пять тысяч рублей за пароход были выписаны на следующий же день. Китайцы даже предложили купить у Николая "Сайкио" за сорок тысяч рублей. Пароход обладал двумя двигателями и показал прекрасную живучесть. Его скорость (16, 5 узлов) казалась китайцам невероятной. Николай согласился, несмотря на дешевизну, задерживаться для ремонта ему было невыгодно.
* * *
Утром 16 сентября, разминувшись с японским флотом, шхуна вошла в условленную с капитаном Аном, бухту, и Николай, наконец-то, увидел корейский берег. Восточный ветер настолько окреп, что боцман выразил свои опасения.
- Здесь, в бухте, волна не так ощутима. Но в заливе, господин инженер, наши маленькие лодки перевернет сразу, - Жиглов держался прямо, хотя был бледнее обычного.
- Ты, боцман, красное вино пьёшь? Я тебе в каюту отнес дюжину бутылок, - спросил Николай.
- Отдельная каюта, громадная кровать, красное кислое вино, матросы уже лясы точат, - засмущался Жиглов.
- Привыкай. На Гавайях королева Лилиуокалани за восстановление на троне выдаст тебе дворянство.
- Капитан Ан говорил, что там будет республика, а он станет президентом.
- Одно другому не мешает. Так ты, Жиглов, уверен? Катера перевернет?
- Да! К тому же, ветер свежеет!
- Погода! Все планы коту под хвост!!! На твой взгляд, "Комсомолец" удержится на такой волне?
- Этот сможет!!!
- Тогда грузим на него четыре комплекта торпед. Я выдвигаюсь на катере в устье Ялу, а ты, боцман, остаешься защищать наши транспорты. Восемь торпед тебе хватит? Надеюсь здесь, в бухте, катера устоят на волне.
* * *
Реданный катер с дюралюминиевым корпусом, обладал низкой мореходностью, четыре балла были для него пределом. Свежий восточный ветер нагонял волну, бившую "Комсомольцу" в левый борт. Сотню с небольшим километров катер прошел за три часа, экономический ход был втрое ниже полного. Тряска была адская. Николай не хотел показывать свою слабость перед матросами, но его бледно-зеленое лицо говорило само.
* * *
В воскресенье 16 сентября эскадра адмирала Тинга бросила якорь в двенадцати милях от берега, в районе, малодоступном из-за отмелей и банок. Николай нашел эскадру поздно вечером. Он договорился с адмиралом, чтобы китайцы не стреляли в катер; узнал, что те стреляют только по судам, выкрашенным в белый цвет; выпросил у адмирала к себе на катер офицера, понимающего по-английски; и ушел спать. Ночь прошла спокойно.
В это время в Корейском заливе находилась японская эскадра из десяти крейсеров: "Мацусима", "Ицукусима", "Хасидатэ", "Тиёда", "Фусо", "Хиэй", "Иосино", "Нанива", "Такатихо" и "Акицусима". Стоянкой был выбран один из островов залива; тут корабли имели возможность грузиться углем; были защищены минными заграждениями; на берегу имелось мелкое место с мягким грунтом, куда поврежденные корабли могли выброситься.
* * *
Ранним утром японский флот двинулся к устью реки. В половине двенадцатого, подойдя к острову Ялу, японцы увидели на горизонте дым.
Китайцы заметили густое облако дыма на полтора часа ранее, японцы жгли свой собственный уголь, производящий массу дыма, его было видно на расстоянии свыше тридцати миль. Но китайцы стояли на якоре, и им нужно было поднять пары. Скоро корабли снялись с якоря, и вся эскадра направилась на неприятеля со скоростью всего лишь семь узлов.
У Тинга, также как и у японцев, служило много европейцев, дававших ему "советы". На "Дин-Юане" находились майор фон Геннекен, начальник штаба Тинга, и господа Тайлер, Николе и Альбрехт. На "Чжень-Юане" были капитан Мак-Гиффин и господин Гекманн; на "Чжи-Юане" - Парвис и на "Тси-Юане" - Гофман.
Адмирал Тинг, по "совету" начальника штаба, дал каждому командиру полную свободу действий.
На расстоянии трех с половиной миль выстрелы китайцев не достигали своей цели. Японцы приближались, восточный ветер сбивал густой дым вниз, скрывая их от китайцев. Тем оставалось ориентироваться по мачтам и трубам.
Главная эскадра японцев из шести кораблей начала обрисовывать круги вокруг китайских броненосцев, держась от них на дистанции в двух-трех километров и обстреливая их. Через полтора часа, китайцы расстреляли весь запас гранат. Примерно к 17 часам Ито решил прекратить обстрел китайских броненосцев. Те решили отойти в Порт-Артур.
* * *
Японцы к этому времени потеряли крейсер "Мацусима". Ито перенес свой флаг на "Хасидатэ". Николай на "Комсомольце" ждал момента прекращения обстрела, держась на расстоянии пяти километров от схватки, стараясь находиться в дыму от судов. Самым близким кораблем оказался крейсер "Хасидатэ". Николай, до этого лениво отбиваясь от нападок китайского офицера, скомандовал атаку. "Комсомолец" быстро набрал скорость, и через три минуты вышел на дистанцию сброса торпед. Сбросив все четыре торпеды с небольшим интервалом, с дистанции двести метров, катер отвернул назад. Японский крейсер так сильно дымил, что Николай решил поберечь дымовую шашку. Японцы до последнего момента не видели катер. Он появился из дыма беззвучно, низенький и маленький, выкрашенный в маскировочный цвет, не сулящий ни малейшей опасности для огромного бронированного монстра. Даже когда катер развернулся, чтобы спрятаться в стелющийся за крейсером дым, одна из картечниц лениво обстреляла его, как бы для профилактики. Практически одновременно прогремели два взрыва, торпедам потребовалось двадцать секунд, чтобы достичь борта "Хасидатэ". Японцам сразу стало не до стрельбы, они стали бороться за спасение крейсера. Что произошло с двумя другими торпедами оставалось только гадать, промазать с дистанции двести метров по стометровому крейсеру было невозможно.