Такое впечатление, что Продавец
Дождя впал в детство и воображает себя шпионом эпохи Сунь Цзы. “Тонкость, тонкость!” — учил хитрый китайский стратег две с половиной тысячи
лет назад. Но, черт возьми, это даже для Продавца Дождя слишком тонко.
Внимательно осматривая статуэтку, он заметил, что ее основание было слегка вогнутым, причем углубление имело овальную форму. Джеймс вложил
в углубление подушечку указательного пальца правой руки; в то же мгновение глаза спящего Дарумы открылись и в воздухе замерцала небольшая
размытая голограмма. Ки-Брас различил самого Продавца Дождя, сидевшего в плетеном кресле на берегу бассейна. На заднем плане виднелось
белое бунгало, утопающее в густой зелени. “Это не Корея, — подумал Ки-Брас. — Таиланд или Вьетнам, во всяком случае, растительность
тропическая. В Стране Утренней Свежести такую можно найти только в оранжереях”.
— Привет, Джеймс, старина, — Продавец отсалютовал ему высоким бокалом. — Сразу отвечаю на все твои вопросы: о том, что ты въехал в страну
под именем Паркера, я узнал от своих людей в аэропорту и тут же распорядился послать тебе этот пакет. С Ли тебе придется встретиться, это
мой партнер и абсолютно проверенный человек, хотя и полный поц — так вы, белые, кажется, говорите? Послал я его к тебе потому, что он один
знает, как до меня добраться. Я прячусь, Джимми-бой, я залег на топчаны, как вы выражаетесь. Ты не поверишь, но я боюсь. Забавно, правда?
Ли передаст тебе мои условия; если согласишься, мы встретимся, если нет — думаю, увидимся уже в следующей жизни. — Тут Продавец Дождя
сделал паузу и отхлебнул из бокала. — Независимо от исхода наших переговоров я намереваюсь сменить имя и место пребывания. То, что я знаю,
Джимми-бой, может ускорить не только мою смерть, но и смерть гораздо более могущественных людей. Час назад я бросил стебли тысячелистника;
выпала гексаграмма “ГЭ”. Надеюсь, ты помнишь ее. Вань И считает символом этой гексаграммы змею, сбрасывающую старую кожу. Если колеблешься,
брось монетки. Выпадет “ГЭ” — найди Ли. Он будет ждать тебя в баре на сорок девятом уровне. И помни, Джимми-бой, у нас очень мало времени.
Очень. И вот что, друг мой, ты — единственный из всей этой белой своры, который может остановить то, что уже происходит. Помни об этом,
когда будешь принимать решение. Нинь хао.
Голограмма мигнула и растаяла. Ки-Брас посмотрел на Да-руму — глаза фигурки погасли, она вновь стала равнодушной и неживой. “Стебли
тысячелистника, — хмыкнул Джеймс. — Старый пень точно спятил. Залег на топчаны — господи, когда-то, сто лет назад, я где-то вычитал такое
выражение — у кого-то из классиков: то ли у позднего Диккенса, то ли у раннего Кинга. А я ведь не психиатр, я контрразведчик, и у меня
чертовски мало времени. Непонятно, что творится в Нью-Йоркском транзитном секторе, Аннабель вторую неделю раскручивает дело о японских
“кротах” в системе Второй национальной сети, Литвак никак не может расколоть взятого практически на месте преступления Хонки-Тонки. А шеф
Одиннадцатого отдела сидит в дурацком отеле, смотрит дурацкие любительские голограммы и слушает свихнувшегося китайца”. Тем не менее он
порылся в карманах, извлек оттуда три монетки и, старательно потряся их в кулаке, бросил на стол. Выпали два орла и решка. Он взял карандаш
и провел прямо на столике непрерывную линию — девятку. Снова потряс монетки. Две решки и орел. Над первой линией появилась вторая —
прерывистая шестерка.
На третий раз выпали два аверса и реверс — прямая линия. Снова три орла. “Интересно, — подумал Джеймс, отчерчивая
карандашом еще одну прямую линию над проявляющейся из океана случайностей гексаграммой. — Осталось два броска. Не может же эта желтая
обезьяна подстроить стохастический процесс, для этого надо быть господом богом. Ну-ка, ну-ка, вот сейчас снова выпадет два реверса, и
Продавца можно будет спокойно послать к его китайско-филиппинским предкам…” Он бросил монетки. Выпали три орла. Последний раз он бросал,
уже не сомневаясь, что будет. На столике была записана гексаграмма “ГЭ”, “смена”, одна из наиболее прозрачных и недвусмысленных гексаграмм
древней Книги Перемен. Ки-Брас прикрыл глаза и медленно произнес на мандаринском наречии:
— Если до последнего дня будешь полон правды, то будет изначальное свершение, благоприятна стойкость. Раскаяние исчезнет1.
Поразительно, до чего совершенной оказалась эта система, созданная четыре тысячи лет назад первобытными племенами
Здесь и далее текст И Цзин дается по изданию: Щ у ц к и и Ю. К. Китайская классическая “Книга Перемен”. СПб., Алетейя, 1992.
Шан и пережившая все империи великого Китая. На стеблях тысячелистника, на монетках, на компьютерах гадали миллионы людей по всему
тихоокеанско-азиатскому региону. Джеймс научился разбирать послания Книги в Оксфорде, участвуя в семинаре профессора Донелли — тот был
фанатиком китайской культуры и ни одного шага не предпринимал, не посоветовавшись с И Цзин. Как-то, года два спустя, он заметил — почти
случайно, просто по привычке прокручивать и анализировать события прошедших месяцев, — что большинство предсказаний Книги в той или иной
степени сбывается. Более тщательная проверка показала, что многое здесь зависит от изначальной готовности воспринимать ее советы — если
вопрошающий пытался подловить Книгу на неточности или вообще уличить ее во лжи, она как будто нарочно давала крайне туманные или откровенно
не имеющие отношения к делу ответы. В тех же случаях, когда он советовался с Книгой спокойно и доверительно, выпадавшие гексаграммы
действительно многое проясняли. Донелли считал, что Книга не столько предсказывает, сколько высвечивает скрытые стороны реальности. А
спустя несколько лет после окончания Оксфорда Джеймс и сам убедился, что будущее во многом зависит оттого, как именно мы видим настоящее.
Он стер гексаграмму ладонью.
_Для_защиты_примени_кожу_желтой_коровы._
_Лишь_по_окончании_дня_производи_смену._
_Поход_—_к_счастью._Хулы_не_будет._
_Речь_трижды_коснется_смены_—_и_лишь_тогда_к_ней_будет_доверие._
_Поход_—_к_несчастью._Стойкость_—_ужасна!_
_Владея_правдой,_изменишь_судьбу._
_Счастье!_Раскаянье_исчезнет!_
_Великий_человек_подвижен,_как_тигр._
_И_до_гадания_он_уже_владеет_правдой._
_Благородный_человек,_как_барс,_подвижен,_и_у_ничтожных_людей_меняются_лица._
_Поход_—_к_несчастью._Стойкость_пребывания_на_месте_—_к_счастью”._
“Доктор Амадеус Ли, ожидающий меня на сорок девятом уровне, — вот к чему первая строка гексаграммы, — подумал Ки-Брас. — Следует ли мне
встретиться с ним, если гексаграмма говорит, что великий человек владеет правдой до гадания? И что за шкуру желтой коровы мне советуют
применить для защиты?”
Он с неприязнью взглянул на фигурку Дарумы, потом перевел взгляд на мяч для гольфа. В белом войлоке были заметны крошечные угольные точки —
пятнышки черной китайской туши.