— Пора выдвигаться — пропустим рассвет, — нетерпеливо напомнил Вейас. Переживания за сестру настолько заели, что даже стоять было трудно: колени тряслись, пальцы сжимались и разжимались, живот сводило судорогами.
Без чудо-зелья туатов он вряд ли бы уснул этой ночью.
— Ты забылся, цыплёночек, я тут главный, — Йорден угрожающе ткнул ему пальцем в грудь. — Когда я скажу, тогда и будем выдвигаться. Выдвигаемся!
Тщетный напыщенный идиот! Надо будет заловить кого-нибудь из кровососущих мертвяков и выплеснуть всю накипевшую злость, а то ещё пять минут с этим козлом, и Вейас точно его поколотит.
Йорден с товарищами важно прошествовали за дверь. Вейас незаметно сунул замыкающему строй слуге меч. Здоровяк кивнул и, как ни в чём не бывало пропустив Вейаса вперёд, запер комнату на ключ.
Неудобно было показывать дорогу, когда Вейаса не пускали идти первым. Это ж каким ничтожеством надо быть, чтобы самоутверждаться настолько абсурдным способом?
Рассвет застал их на заброшенной окраине. От снега поднималась густая дымка и разливалась молоком в лиловых сумерках. Аура Лайсве ощущалась слабее, чем накануне, но Вейасу всё же удалось отыскать чёрный дом, в котором её прятал Ходок.
— Второй этаж, последняя дверь справа, — уточнил Вей, указывая на заколоченное досками окно наверху. — Думаю, стоит разделиться. Часть останется снаружи караулить, — он выразительно кивнул на наперсников Йордена, — пока мы будем вызволять Лайсве.
— Опять командуешь?! — вызверился горе-женишок. — Вот вы и оставайтесь.
Он отпихнул Вейаса в сторону простолюдина и втроём со своими друзьями направился к крыльцу. Вейас хотел было возмутиться, но за плечо придержала тяжёлая рука слуги.
— Думаешь, у него получится? — спросил Вейас, не оборачиваясь.
— Когда б коровы умели летать, а лягушки пели соловьём.
Вейас обернулся и вгляделся в непроницаемые серые глаза. Почему ему всегда достаются самые неподходящие союзники?
— Идём, — позвал слуга.
И Вейас пошёл.
***
Когда же от нас с Найтом, наконец, отстанут? Главное, чтобы мальчишки друг друга не поранили. У моего жениха хватит благоразумия этого избежать, я уверена.
Обручальный браслет посверкивал перламутром и жемчугом в лучах заглянувшей в разбитое окно луны. Интересно, как это произошло? А браслет красивый и необычный, совсем не вычурный, скромный, но вместе с тем очаровательно причудливый. На ощупь нежный и тёплый. Сокровища скрываются в потаённых углах лабиринта из вьющейся лозы. Скользящим по поверхности взорам никогда их не разглядеть. Браслет похож на меня и на Найта одновременно, выражает нашу суть. Самый красивый и самый необычный.
Сон накатил незаметно. А когда я проснулось, окно уже заколотили и больше не сквозило. Любимый лежал рядом и крепко обнимал за плечи. Целый, невредимый, с жизнерадостной улыбкой на лице. Обошлось без жертв! Тревожность отпустила, ушла болезнь, стало совсем легко и хорошо.
Под утро Найт ушёл по делам. Я всё лежала, лежала, не смыкая глаз. Как же одемонело бесконечное лежание в постели! Найт просил не выходить. Бедный, ему приходится ждать, пока я полностью не выздоровею. Путь до его родового поместья неблизкий, поэтому я должна набраться сил. Но я не могу так долго сидеть взаперти и ничего не видеть, кроме четырёх стен. Спёртый воздух душит, темень слепит глаза. Хочу к небу, к солнцу и ветру. На волю! Она поможет мне гораздо больше, чем дурацкий покой.
Пробивающиеся сквозь заколоченное окно лучи рассветного солнца так и звали на улицу. На плохо гнущихся ногах я спустилась по лестнице. Странно, почему мне не встретились престарелые тётушки Найта? Впрочем, так даже лучше — никто не стал останавливать. В углу в прихожей отыскались сапоги и плащ. Я закуталась потеплее и распахнула дверь. Крепко держась за перила, я сошла с высокого порога.
Земля повсюду была взрыта и перемешана с грязным серым снегом. Небо украшали серебристые разводы облаков. Пустые дворы вокруг спали в молчаливой безмятежности. Хорошо! Я раскинула руки в стороны, как вырвавшаяся из клетки птица раскрыла бы крылья навстречу небу, и глотнула сладкий морозный воздух полной грудью. Ветерок ласково щекотнул щёки, голубое свечение стремительно окутало меня, словно поджидало всё это время. Я засмеялась ему, как старому другу, потянулась, чтобы пощупать, поверить, что оно подлинное и я не схожу с ума. Но вдруг туман, не тот, что был вокруг, а тот, что клубился в моей голове, рассеялся. Вместо сладких грёз о свободе и небе передо мной предстало несимпатичное лицо моего жениха. Того, с кем меня связал орден, Йордена.
— Держите её! Удача на нашей стороне — даже драться не пришлось, — ухмыльнулся он.
Сердце пропустило удар. Я попятилась и оступилась, едва не упав, но с двух сторон меня подхватили друзья Йордена. Оставшаяся после болезни слабость не позволяла даже попробовать вырваться. Я бессильно обвисла у них на руках. Дура! Надо было слушать Найта.
— Ты мне обещана. Твой отец нас уже поженил. Осталось только супружеский долг исполнить, чтобы союз скрепить.
И посмеивается так скабрезно. Меня чуть наизнанку не вывернуло.
— А теперь и брат твой обещал благословение дать, если от Ходока избавлю.
Брат? Ходок? О чём он толкует?
— Лайсве! — донёсся из белесой дымки знакомый голос.
Я повернула голову. Навстречу спешил Вейас вместе со здоровяком-телепатом. Брат выдал меня ищейкам!
— Ты жива! Хвала богам, — от радости Вейас сорвался на бег. Должно быть, хорошо меня продал.
— Предатель! — сплюнула я ему под ноги — единственное, на что хватило сил.
Вей остановился как вкопанный и одарил тяжёлым взглядом.
— Не дерзи, куколка, а то я быстро смирению научу, — криво усмехнулся Йорден.
Ищейки подтолкнули меня ему навстречу. Он схватил меня за волосы, оттянул голову и впился в губы мерзким слюнявым поцелуем.
— Стойте! — выкрикнул слуга, но его никто не слушал.
Жёсткие пальцы Йордена вцепились в запястье, пытаясь сорвать браслет. Найт, как же я хотела быть свободной с тобой! Но лучше я умру, сражаясь, чем позволю себя топтать. Жизнь рабыни не стоит жизни.
Безнадёжность придала безрассудной ярости, ярость вернула силы. Я сомкнула зубы на опрометчиво втиснутом в рот языке. Йорден отпрянул и принялся отплёвываться от крови. Ищейки снова подхватили меня, не позволяя бежать.
— Ах ты дрянь! — замахнулся жених, но ударить не успел.
Вейас набросился на него сзади и повалил.
— Не смей бить мою сестру! Ни сейчас, ни при мне, никогда вообще! — брат схватил Йордена за грудки и встряхнул так, что тот ударился затылком об землю.
— Прекратите, что ж вы совсем как дети! — слуга подбежал к ним и попытался разнять.
Ему в грудь будто врезался невидимый кулак и размазал по стене ближнего дома. Ищейки следом рухнули на землю и беспомощно задрыгали конечностями, как опрокинутые на спину жуки.
Что произошло?!
— Возвращайся в дом. Я разберусь, — Найт появился словно из ниоткуда. Ласково коснулся моего лица и подтолкнул к порогу. — Всё будет хорошо.
Я доплелась до крыльца и обернулась. Ищейки уже поднимались с земли. Слуга тряс головой, пытаясь придти в себя. Йорден и Вейас перестали драться, схватились за мечи и встали наизготовку. Найт смотрел на них презрительно, свысока. На мгновение показалось, что радужка его глаз покраснела, а кожа стала пергаментно-жёлтой, как у покойника. Верно, опять бред начинается. Зря я вставала.
— Они ведь Стражи, — испуганно пролепетала я.
— Справлюсь. Ступай, — уверенно ответил Найт, выставляя меч для защиты.
Я затворила дверь и начала оседать на пол. Если бы сноровистые тётушки не подхватили, наверняка разбила бы голову об косяк. Они довели меня до спальни и уложили в постель. Хотелось выглянуть в окно, посмотреть, как там Найт, но оно было так некстати заколочено! Перед глазами всё кружилось, то уплывало под мутную завесу, то возвращалось с ломящей болью. Я зажмурилась, прислушиваясь, но снаружи не доносилось ни звука. Хоть бы Найта не убили... из-за меня! Нужно было идти с ищейками, а не позволять ему сражаться. Ради него... да, только ради него я должна была поступиться свободой и гордостью. Ведь он такой хороший, он должен жить, а не погибать из-за меня. С обычными людьми даже самые слабые из Стражей легко справятся, особенно когда их пятеро на одного.
«Послушай, я знаю, что мы тебе не нравимся и это вполне взаимно, — раздался в голове вкрадчивый голос. В темноте плотно закрытых глаз ярко вспыхнул свет, и в его луче нечётким силуэтом обрисовался слуга Йордена. Как ему только удаётся проецировать себя в чужие мысли? Так ведь только сильнейшие из сильных могут. — Я тварей рубить мечтал, когда к милорду Тедеску в услужение шёл, а не о том, чтобы за сумасбродной девчонкой гоняться. Но это неважно. Важно то, что ты попала во власть демона. Жуткого демона. Он сводит тебя с ума, медленно истощает, убивая разум. Если не вырвешься сейчас, останешься его рабой навсегда. Твой брат думает, что нам удастся тебя спасти, но на самом деле сделать это сможешь лишь ты сама, если решишь бороться».
«Я не хочу замуж за твоего хозяина».
«Думаешь, лучше быть замужем за демоном?»
«Он не демон. Даже если и демон, я его люблю. А он меня, я верю. Я вижу это в его глазах — его чувство подлинное. Может, мы чего-то о них не знаем. Может, они вовсе не хотят причинять нам вред. Ведь есть демоны, с которыми у нас мир. Думаю, Найт из таких. Он никогда меня не обидит и не заставит делать что-то против воли. В отличие от вас, Стражей».
«Какие же вы, бабы, всё-таки дуры. Любовью вас помани, так вы и в пекло идти согласны. А нет её, любви, тем более у демона полумертвого», — досадливо сплюнул он и исчез.
Я провалилась в дурманный сон без сновидений.
Ребро ладони провело по щеке, и я словно очнулась от чар. Найт сидел рядом и улыбался. Немного потрёпанный, бледный и усталый, но живой, невредимый! Преодолевая слабость, я крепко обняла его и расплакалась.
— Они ушли и больше нас не потревожат, — успокаивал Найт, гладя меня по волосам. Только на душе всё равно скребли кошки. Как же он это сделал, телепат? Зародил сомнения на пустом месте, причём такие, от которых отделаться никак не получалось. Я решила не мучиться и спросить напрямик:
— Ты не человек?
Найт молча смотрел на меня.
— Ты демон?
Он медленно кивнул:
— Люди называют нас Ночными Ходоками, но истинное имя нашего племени акшар, дети Луны. Мы спим днём, а бодрствуем ночью. Благодаря крови умирающих животных мы можем путешествовать по реке времени и жить вечно в царстве милосердной Тьмы.
Когда-то мы, как и холмовые шавки, заключили союз со Стражами, только ваши воины постоянно нарушали перемирие и разоряли наши гнёзда. Наших богатств стало недостаточно, чтобы удовлетворять непомерную жадность ордена. Союз был разорван, и на нас объявили охоту, словно мы какие-нибудь неразумные варги.