Он ткнул в смотровую прорезь на шлеме-ведре.
И он попал, куда целил! Плоский наконечник вошёл в тёмную щель.
Под шлемом вскрикнули. Идзинский самурай покачнулся. Но на ногах устоял. Итиро добавил: ударил ладонью по раздвоенному, оперённому концу, торчавшему из шлема. Вгоняя наконечник дальше, глубже. Стрела вошла — и дальше, и глубже.
Идзин рухнул.
Когда ошеломлённый лучник пришёл в себя и наложил на тетиву новую стрелу, Итиро уже выскакивал из галереи. Он вовремя захлопнул за собой дверь с маленьким смотровым окошком. В дверь стукнуло. Эта стрела тоже не настигла беглеца.
Угловая башня внутренней крепости. Он наконец добрался до неё! Здесь Итиро наткнулся ещё на двух идзинских воинов с мечами и факелами. Но они задержали его ненадолго. Одновременный взмах двумя руками. Два вырванных из нарукавников бодзе-сюрикена, вращаясь, полетели навстречу врагу. Обе заострённые стальные палочки вошли под налобники открытых шлемов. Перепрыгнув через упавшие тела, Итиро сбежал по винтовой лестнице на несколько ступеней вниз.
И опять скоротечная стычка. Теперь перед ним стоял идзин с копьём и щитом — оружием плохо приспособленным для боя в тесном проходе. Итиро легко отклонил копьё, мощным ударом ноги в щит опрокинул противника. По щиту же и пробежал.
Ещё ниже…
Кто-то поднимается навстречу. По ступеням громыхают чьи-то сапоги. Много сапог. Снизу доносятся крики, лязг железа. Но вот уже и спасительная дверь, ведущая к навесным бойницам! Итиро вбежал на знакомую боевую площадку, задвинул изнутри дверной засов, метнулся к амбразуре в полу.
Внизу, под угловой башней внутренней цитадели, его не ждали. Пока — нет. По замковому двору носились люди с факелами и без, однако сюда, под навесные бойницы, никто, вроде бы, не спешил. Никто не смотрел вверх, выискивая чужака. Зато кто-то уже ломился из башни в запертую дверь!
Нужно было спускаться в кишащий идзинами двор, причём, спускаться быстро, тихо и незаметно. Жаль, под рукой больше нет верёвки и крюка кекецу-сегё. Итиро надел на ладони когтистые «кошачьи лапы». Времени завязывать на ногах шипы-асико не было: дверь трещала и разваливалась под ударами топора.
Он снова втиснул тело в узкое отверстие, снова выкрутил податливые гибкие суставы. Тело прошло. Повиснув на стене, Итиро вытянул из бойницы сумку с добычей.
Спуститься скрытно, не привлекая к себе внимания, ему всё-таки не удалось. Едва ноги Итиро коснулись земли, на него напали. Откуда взялись под башней два молодых идзина — без факелов, но с мечами в руках, в кольчужных рубахах и капюшонах — он так и не понял. Один, отступив назад, принялся орать во всю глотку, сзывая подмогу. Второй сразу бросился в атаку, не дав возможности даже схватить оружие.
Меч, ударивший слева, Итиро принял на левую же ладонь. Вернее, на железную перчатку-сюко с когтями. Поймав вражеский клинок между загнутыми шипами и отведя его в сторону, правой рукой Итиро нанёс ответный удар. Молниеносный и сильный, по-кошачьи. Сверху вниз, под кольчужный капюшон, в белеющее лицо, окаймлённое металлической сеткой.
Четыре — по числу когтей на сюко — косых глубоких борозды прошли от лба до подбородка. Хлынула кровь, обвисли срезанная кожа и порванные лицевые мышцы, обнажились кости, потёк разодранный глаз. Противник, бросив меч и схватившись за лицо, с диким воплем покатился по земле. Второй идзин, тоже захлёбываясь от крика, в ужасе отскочил прочь.
На внутреннем замковом дворе было полно народу. В большинстве своём не настоящих воинов, не истинных буси-самураев. Так, но-буси — слуг, более-менее обученных сражаться, обряженных в доспехи и получивших оружие. Но их было много и они уже заметили Итиро.
Не таясь больше — в этом теперь не было нужды — он устремился к внешней стене крепости. Уворачиваясь, ускользая от ударов, не задерживаясь ни на миг, не тратя драгоценных секунд на навязываемый ему бой, Итиро бежал со всех ног. Бежал между кричащими людьми, между горящими факелами, между заточенной сталью…
Копьё! Узкий гранёный наконечник, целивший ему в живот, не достиг цели: Итиро с разбегу перепрыгнул через блеснувшее остриё. Изумлённое ругательство копейщика прозвучало уже за его спиной.
Меч! Длинный тяжёлый клинок, норовивший снести ему пол-черепа, лишь рассёк воздух над головой: Итиро вовремя склонился перед блеснувшей полоской металла и подался в сторону.
Секира! Стальной изогнутый полумесяц сверкнул у самой груди. Итиро, пригнувшись ещё ниже, перекатился под боевым топором. Вскочил на ноги. Побежал дальше, словно и не падал.
А вот ещё двое впереди, в узком проходе. С щитами и мечами. В тяжёлых латах, в глухих шлемах. Идзинские самураи! И этих не обежать так просто. И между ними не проскочить.
Но Итиро не останавливался. Он нёсся прямо на них, неповоротливых, закованных в железо. А когда идзины, выставили перед собой клинки и вознамерились насадить его на боевую сталь, как ощипанную куропатку на поварской прут, Итиро, что было сил, оттолкнулся от земли. Вверх. И вперёд. Сильно, резко, вкладывая в гигантский шаг-прыжок с разбега всего себя.
Длинные мечи проткнули пустоту. Где-то там, внизу, под ним. Прыгучесть, которую Итиро не один год развивал изнурительными тренировками, наверное, и не снилась этим обвешанным железом идзинам. И сейчас он их попросту пе…
Земля, казалось, на время утратила над ним всякую власть.
…ре…
Полёт воина-тени был лёгким и стремительным.
…пры…
Толчок правой ногой от верхнего края вражеского щита придал ему дополнительное ускорение.
…ги…
Идзины, оставшиеся внизу, не успели ни вскинуть свои мечи вверх, ни повернуться.
…вал!
Перепрыгнул! Живая преграда осталась позади. Земля вновь приняла лёгкое пружинистое тело Итиро. И он побежал дальше.
Рядом просвистела стрела, вторая. Итиро удачно увернулся от третьей. Потом обстрел прекратился. Видимо, его, запертого во внутреннем дворе замка, как в клетке, пытались взять живым.
Идзины перекрыли подступы к лестницам на внешнюю стену и даже зачем-то перегородили стеной щитов и копий запертые ворота. Но Итиро сейчас не нужны были ни лестницы, ни ворота. Сейчас ему нужно было добежать до углового излома наружных укреплений — туда, где стена смыкается с башней. И где к стене пристроена нижняя стрелковая площадка с десятком узких бойниц и без единого человека.
Он добежал. Неприступная каменная кладка башни высилась перед ним. Только не для Итиро неприступная. Не останавливаясь, не сбавляя скорости, а лишь наращивая её, он бежал на угловую башню, словно намереваясь убиться о неё. А потом…
Толчок. Стопа — в камень. Сила набранной инерции прижимает к башенной кладке. И остаётся только быстро-быстро переставлять ноги. Под испуганные и удивлённые вопли идзинов Итиро бежал по вертикальной плоскости столь же уверенно, как прежде — по земле. Быстрыми-быстрыми, мелкими шажками.
Шаг-шаг-шаг-шаг.
Выше, выше, выше, выше…
Шаг-шаг-шаг.
До уровня нижней боевой площадки на стенном пролёте.
Шаг, шаг!
И ещё чуть…
Ша-а-аг!
…чуть-чуть повыше.
В тот миг, когда земля неумолимо повлекла тело вниз, Итиро с силой оттолкнулся от каменной кладки. Прыгнул. Назад и в сторону. Протягивая руки в перчатках-сюко к перилам стрелковой площадки.
Всё было рассчитано правильно. Взбежать до зубчатого гребня стены он бы, конечно, не смог, но железные когти на ладонях хрустко впились в прочную деревянную ограду нижнего яруса укреплений. А уж там…
На миг Итиро повис над головами изумлённых идзинов. В следующий миг он уже был у лестницы, соединявшей нижний и верхний ярусы стен. А ещё пару мгновений спустя стоял на верхней боевой площадке.
Перед новым противником.
* * *
Из тёмного проёма угловой башни на него словно выскочил демон-они из адской бездны-дзигоку Это был идзинский самурай в глухом шлеме-ведре с бычьими рогами. С противоположного конца стенного пролёта бежали ещё несколько воинов. Они, правда, были пока далеко, но рогатый идзин действовал решительно и без промедления, не дожидаясь подмоги.
Тяжёлый меч прогудел перед лицом Итиро. Синоби едва успел отпрянуть в сторону. Идзин ударил снова, оттесняя противника от каменных зубцов и стараясь сбросить его во внутренний двор замка. Итиро увернулся, отведя вражеский меч когтями «кошачьей лапы». Но третий удар, нанесённый сразу же вслед за вторым, — очень быстрый, хотя и не очень сильный — непременно срубил бы Итиро, не подставь он под секущую сталь левое предплечье.
Под чёрной тканью куртки звякнул металл. Рука на миг онемела от тупой боли. Зато вражеский клинок скользнул в сторону. На этот раз жизнь Итиро спасли металлические щитки, вшитые в рукава уваппари.
Отскочив назад, Итиро стряхнул с ладоней и сунул за пояс когти-сюко. Увернулся от очередного выпада врага. Выхватил из-за спины тёмную сталь сикоми-дзуэ и на выдохе резким рубяще-режущим движением попытался снести железное ведро с латных плеч.
Раз попытался, два, три…
И с удивлением обнаружил, что чужеземец орудует мечом ничуть не хуже, а, быть может, даже лучше его, первого воина в клане! Несмотря на тяжесть доспехов, противник двигался с необычайным проворством, а увесистый клинок в его руке летал, как лёгкая бамбуковая палка. Незнакомые приёмы идзинского кен-дзюцу оказались весьма эффективными. К тому же, долго фехтовать мечом-посохом, лишённым защитной гарды, было непросто, а парировать удары — опасно: можно запросто лишиться пальцев.
Внизу, под стеной, пылали факелы и белели поднятые лица с провалами разинутых ртов. На них смотрели. За их смертельным танцем наблюдали. А драгоценное время уходило… уходило… у-хо-ди-ло!
Воин в рогатом шлеме — вне всякого сомнения, великий кенси, у которого многому можно научиться — уверено теснил Итиро, осыпая его градом смертоносных ударов. А хуже всего было то, что идзинский меч значительно превосходил по длине сикоми-дзуэ Итиро. Что ж, если в бою нельзя удлинить клинок, возможно другое…
Уклонившись от очередного выпада противника, Итиро ударил сам. Но на этот раз не просто ударил, а с силой выбросил правую руку, выкинул её в буквальном смысле. Вместе со сжатым в кулаке мечом.
Бесконечные тренировки на грани человеческих возможностей, болезненные растяжки и вывихи, которым регулярно подвергали гибкое тело Итиро, сделали своё дело. С лёгким хрустом локтевой и плечевой суставы на миг вышли из суставных сумок. Рука удлинилась на добрую ладонь, увеличилась дистанция удара…
Такого приёма враг не ожидал.
Тёмное остриё сикоми-дзуэ рассекло кольчужную сетку под правым наплечником и вспороло рукав поддоспешника. Брызнула кровь. Идзин глухо вскрикнул. Отступил, споткнулся, упал, роняя оружие из ослабевших пальцев. Его меч, кувыркаясь, полетел со стены.
Раненный и обезоруженный противник больше не представлял опасности, и Итиро не стал его добивать. Не до того! По стене бежали другие идзины. Подбегали! Топот и звон железа доносились и из тёмного башенного проёма за спиной Итиро. Там тоже кто-то поднимался наверх.
Суставы уже встали на место и почти не болели. Итиро сунул меч-посох в заспиные ножны, вырвал из поясного кармана широкий деревянный пенальчик. Щёлк! Пенал открылся, и Итиро, подобно сеятелю, бросил металлическую «зернь» — мелкие, но остро заточенные «ежи»-тэцубиси. Вправо. Влево…