Из фургона выглянула девушка постарше — можно сказать, женщина лет двадцати пяти — тридцати, тоже симпатичная и очень похожая на предыдущую девчонку — наверное, ее сестра, и спросила:
— Ты кто такой? Можешь нам помочь? Мы едем в замок барона Некайло попробовать чего-нибудь заработать, а ты откуда такой взялся?
— Я тоже ищу работу. Меня зовут Олег. Решил пойти к барону, вдруг какая-нибудь работа найдется. Удрал с юга — там викантийцы всех хватают, лучше на север было податься. Вот иду теперь куда глаза глядят.
— Хм… — неопределенно промычала девушка, — а чего ты умеешь? Ну, кроме как охмурять молоденьких девиц? Сестричка моя вон аж раскраснелась вся! — Девушка рассмеялась, а в фургоне послышалось шипение и невнятные упреки:
— Ну зачем, зачем ты несешь эту ерунду! Сейчас же перестань, бессовестная!
— Так поможешь нам выбраться? Или, может, сходишь в замок, приведешь помощь?
— Помогу. А вы поможете мне найти какую-нибудь работу?
— Да ты так и не сказал, что умеешь делать! На охранников у нас нет денег — мы бедные артисты. Что мы можем тебе предложить?
— Ну-у… я ножи метать умею. Очень хорошо умею. Могу выступать на сцене. Заработки у вас хорошие?
— Когда как. Если народу нравится, могут и хорошо накидать. Говорят, Некайло очень богат, возможно, и нам чего-нибудь перепадет. Эй, слабосильная команда, вылезайте! Посмотрите на нового товарища! Вернее, на будущего нашего товарища… — Девушка выпрыгнула из фургона и протянула к Владу руку с зажатым в ней кухонным ножом. — Возьми. Воткни в глаз вон той красотке, да не живой, смотри, а нарисованной! Все равно там глаз облупился… Где художника найти, чтобы согласился за плату в виде обеда и двух поцелуев подреставрировать рисунок?!
— За такую щедрую плату и не можете найти художника? — рассмеялся Влад. — Да за такие поцелуи, как твоей сестренки и твой, любой художник будет готов размалевать фургон и ваши щеки в придачу!
— Ну щеки-то мы и сами размалюем как надо, — усмехнулась заметно подобревшая девушка, — ты покажи, как ножи метаешь. Вдруг и правда пригодишься…
Влад принял из ее рук нож и, легонько подбросив на ладони, быстрым движением метнул в цель, подправляя траекторию полета невидимой «рукой». Кухонный нож с источенным лезвием и толстой рукояткой (непригодный для метания) воткнулся точно в середину кружка, ранее бывшего глазом красотки-акробатки, и замер там, дрожа, как выпущенная из лука стрела.
— Ух ты! А еще можешь? — Девушка, вылезшая из фургона, подала Владу еще четыре ножа, причем один из них был тяжелым боевым клинком, невесть как попавшим к артистам.
Влад так же быстро, в течение полутора секунд, отправил ножи в цели, и они расположились в виде линии. Между ними было равное расстояние — около пяти сантиметров.
Артисты замерли, а парень с красивым, но каким-то женоподобным лицом похлопал в ладоши и приятным контральто сказал:
— Здорово! Мне кажется, он нам пригодится в замке! И вообще, он такой красавчик…
— Так, Борин, сейчас же прекрати свои штучки! Олег, ты, надеюсь, не обижаешься на некие знаки внимания? И это… ты не по тому делу? — Девушка кивнула на жеманного Борина.
— Нет уж! — невольно воскликнул Влад и засмеялся. — Я девушек люблю. Женщин. Но если ты спрашиваешь, не бью ли я таких, как он, по голове, то нет, не бью. Какое мне дело до его пристрастий? Мне это никак не мешает жить.
— Замечательно, — благожелательно улыбнулась старшая девушка. — Начнем сначала: меня зовут Арина, это моя сестра Марка, эта девушка — Грина, эта — Шаван, а этот… кхм… мужественный парень — Борин. Мы с сестрой жонглеры. А они акробаты. Кроме того, Борин исполняет баллады.
— Как же вы так путешествуете, без охраны, одни симпатичные девушки? Неужели не боитесь? — недоуменно пожал плечами Влад. — На дорогах неспокойно, а вы едете без сопровождения! Как это возможно? Мне кажется это совершенно безрассудным.
— Мы часть большого коллектива, — грустно заметила Арина. — Раньше мы ездили целым караваном — ставили спектакли, выступали с номерами… Как началась война, мы успели уйти из Пазина, но не убереглись от викантийцев. Нас ограбили, мужчин убили, ну а мы… — девушка нахмурилась, видимо не желая вспоминать произошедшее, — мы выжили. И даже не забеременели, хвала магам-лекарям! Вот теперь ищем, где заработать денег. Надо прибиваться к какому-нибудь богачу. Да ты и сам такой же, тоже ведь ищешь пристанища, так что тебе ничего объяснять не надо.
— А как же Борин выжил? — не подумав, спросил Влад, а потом про себя выругался: зачем ему это слышать?
— Скажем так: он викантийцам тоже понравился, как и мы, — пожала плечами девушка. — Ну так, давай-ка к делу: считай себя в труппе, по крайней мере до тех пор, пока не решишь, что с тебя хватит кочевой жизни. А раз в труппе, думай, как нам добраться до замка барона и не околеть тут, под осенним дождем.
— Не вижу проблем. Все выходим, упираемся плечами в фургон и нормально толкаем, — весело усмехнулся Влад. — Лошадка отдохнула, сейчас я еще напрягусь как следует, и вытолкнем. И потом не залезаем в фургон, а идем до замка рядом, чтобы не перегружать лошадь — вы ее и так загнали.
— Чтобы я шел пешком, я, великий поэт и музыкант! — попробовал возмутиться Борин, но тут же получил подзатыльник маленькой, но крепкой девичьей ручкой, умеющей жонглировать увесистыми булавами.
— Надо будет — пойдешь! — звонким голосом крикнула Марка. — Все пойдем. Лошаденку и правда заморили. У тебя есть деньги на новую? Нет? Тогда и молчи в тряпочку. И толкай как следует. Я видала, как ты кряхтишь и изображаешь усилие, а сам чуть не спишь на ходу, виснешь на повозке, вместо того чтобы толкать!
— Вранье! Вы все завидуете моей красоте и врете! Злобное бабье! — Борин, раскрасневшийся от злости, отошел в сторону и еще долго что-то бормотал — острый слух Влада смог различить только то, что все в этом мире подлецы, не понимающие души настоящего поэта.
Через пять минут все ножи из стенок фургона были вынуты, а экипаж, упираясь и постанывая от натуги, помогал несчастной лошадке вырвать повозку из ямы глубиной не менее метра.
Влад мог бы вытащить эту «карету» за доли секунды, но был вынужден изображать кряхтение и невероятное напряжение, незаметно подталкивая повозку магической «рукой». Лошадка почувствовала, что вес повозки ослаб, и весело затрусила по направлению к замку, разбрызгивая грязные лужи. Путники с трудом успевали за ней, спотыкаясь и едва не падая. Уже перед тем, как выехать на площадь перед входными воротами, ведущими в замок, Борин поскользнулся и грохнулся в лужу, разбросав фонтаном грязь.
Так он и предстал перед стражами у ворот — грязный с ног до головы, с заляпанным лицом, которое не смогли очистить как следует даже тряпками. Впрочем, и остальные были не лучше — за исключением Влада, который хоть и промок, но испачкался гораздо меньше.
— Кто такие? — грозно спросил стражник у ворот, до того стоявший под навесом возле будки и скучающе смотревший в мировое пространство. — С какой целью прибыли в замок барона Некайло?
— Мы — бродячие артисты, приехали искать работу и пропитание. Пусти, дяденька, мы промокли и ужасно замерзли! — взмолилась одна из девушек.
Влад запомнил, что ее звали Грина. Она была худенькой брюнеткой с мальчишеской прической и острыми чертами бледного лица.
— Артисты? Это неплохо, — оживился стражник, — в сезон дождей все равно делать нечего, хоть на представление поглядеть. За последнюю неделю ни одного нового человека не появилось — даже купцы попрятались. Как это вы сумели проехать через эту грязюку?
— Есть захочешь — куда угодно заедешь, — усмехнулась Арина. — Пустите нас, мы будем очень благодарны! — Она подошла к стражнику и сунула ему серебряную монету. — Больше у нас нет, не заработали. Дожди, война, народ хочет есть, а не зрелища смотреть.
— Сейчас я доложу управляющему, подождите… Впрочем, поезжайте вот по этой улице — там есть гостиница. Остановитесь в ней, а тем временем я сообщу управляющему. Возможно, барон тоже пожелает на вас посмотреть. На гостиницу-то деньги есть? — Стражник с сомнением покосился на грязных и обтрепанных артистов.
— Денег мало, но на одну ночевку хватит, а там заработаем, — радостно тряхнула головой Арина, и фургон заскрипел по каменной мостовой.
Влад автоматически отмечал для себя все особенности этого сооружения, и крепость его немало удивила. На самом деле это была даже не крепость, а небольшой город — то, что в идеале он хотел сделать из замка Саваловых.
Высоченные крепостные стены прикрывали каменные дома из тяжелых булыжников, а сам замок высился чуть поодаль — тоже окруженный крепостной стеной. То есть фактически тут было две крепостные стены, и каждую пришлось бы брать с боем. Крыши домов плоские — удобно для стрелков. Между строениями — небольшие расстояния, легко преодолимые прыжком либо с помощью широкой доски. Влад не сомневался, что такие на крышах имелись. Идеальные вышки для обстрела нападающих, вынужденных пробиваться к замку в окружную, по концентрическим улицам, часто заканчивающимся тупиком. Это был своеобразный лабиринт, предназначенный для защиты своих обитателей.
Крепость была построена по всем правилам фортификации и имела большой гарнизон — в этом Влад уже убедился сам, — на стенах ходили патрули, по четверо, вооруженные арбалетами и двуручными мечами. Все это вселило в него уверенность в том, что он выбрал правильную тактику: зачем брать крепость приступом, когда можно внедриться туда, как червь, и проесть этот твердый орех изнутри?
Гостиница нашлась быстро. Это было одно из двухэтажных однотипных зданий, отличавшееся от остальных лишь вывеской, на которой была нарисована кровать со спящим толстым купцом — он казался чем-то средним между драконом и кучей навоза и был настолько толст, что непонятно, как кровать его выдерживала.
По трезвому размышлению Влад пришел к выводу, что так трактирщик показывал, что его клиентами являются важные, толстые и богатые люди. Или наоборот, что любой посетитель, останавливающийся здесь, скоро станет толстым, как мужик на вывеске. Убедиться в этом можно было, только войдя внутрь, что артисты и сделали, передав поводья своей коняги выбежавшему мальчишке-конюшонку.
Трактир был полон, пахло пролитым пивом, свежим хлебом, и было тепло от трещавшего поленьями очага. Хотя тепло могло идти и от кухонных печей, на которых кипели и парили котлы с каким-то пряным варевом, вкусно пахнущим мясом и приправами.
Голоса затихли, люди замерли при виде новых постояльцев, а трактирщик, оборвав на полуслове неспешный разговор с каким-то завсегдатаем, обратил свое внимание на новых гостей и, подозрительно рассматривая их грязную обтрепанную одежду, медленно спросил:
— И что угодно… господам? — Было видно, что он сделал свою паузу неспроста, так и не решив, как обращаться к незваным гостям.
— Мы артисты, будем давать представления, хотим пока остановиться у вас в гостинице, — твердо заявила Арина, чтобы сразу расставить точки над «i». — Мы хотели бы обогреться, помыться, пообедать, снять комнаты — пока на одну ночь, а там видно будет, может, продлим, может, нет. Обед и ночлег мы готовы отработать или оплатить, если недорого. Честно говоря, наши доходы в последнее время сильно упали — народу не до зрелищ, вот пришли сюда в поисках работы.