На следующий день я пришла на работу раньше всех. Напевая веселую песенку, навела порядок на своем столе и уже совсем приготовилась приступить к работе, когда в дверь вошел наборщик текстов Майк и стал смотреть на меня, как на пришелицу с другой планеты.
Я оглядела себя внутренним взором. Поняла, что со мной все в порядке. Накраситься успела, одежду одеть не забыла. И весело помахала Майку.
Ну смотрит он на меня. Может, ему блинчик сегодня на завтрак не в то горло пошел, что ж поделать. Но потом на меня точно так же уставились обе секретарши, верстальщик Джон, бильд-редактор Джоуи, да и сама миссис Ланг.
Я привстала и посмотрелась в зеркало. Нет, внешне я сегодня воистину была такая же, как и всегда. И, не считая вчерашнего душевного раздора, со мной все было в полном порядке.
Миссис Ланг не выдержала первая.
— Кэндейси, — спросила она, — скажи, пожалуйста, а что ты делала вчера вечером?
— Я много разных дел делала вчера вечером, — напряглась я. — А что?
— А у тебя сестры-близнеца актрисы случайно нет? — не сдавалась начальница.
— Вы же меня давно знаете. У меня нет сестры-близнеца.
Миссис Ланг задумалась.
— Тогда получается, это ты вчера там была?
— Где?
— На спектакле в театре Лимбарди.
— В театре кого?
— Ты не знаешь, что в городе опять театр Лимбарди открывается? — Миссис Ланг была удивлена тем, что я таких простых вещей не знала.
— Какой-какой театр?
Мне было трудно разыгрывать из себя полную дуру, ведь я всегда была неглупой девушкой.
Миссис Ланг покровительственно вздохнула. И начала длинную историю. Из тех историй, какие любят люди, уже много пожившие и накопившие таких историй в своей жизни вагон и еще вагон. Пару вагонов.
— Аарон Лимбарди, — мечтательно рассказывала миссис Ланг, — он был непревзойденным актером. Он был настоящим мастером рассказа. Он творил чудеса на сцене. Его спектакли длились часов по пять, не меньше. Но ни один человек никогда не уходил из зала. Это был театр одного актера. Великий Аарон Лимбарди.
Вся редакция окружила начальницу и тревожно слушала ее рассказ.
— Ну а дальше-то что? Дальше? — наперебой спрашивали сотрудники редакции, которым было лень с утра пораньше приступать к своей работе.
— Дальше все это прервалось неожиданно, — печально сказала нам миссис Ланг. — Аарон Лимбарди неожиданно уехал из нашего города. И вот теперь сюда приехали его сыновья. И они собираются продолжать дело своего отца. И открывают новый театр. И похоже, одна Кэндейси еще не знает, что театр Лимбарди открывается.
Я сидела радом со всеми и тоже внимательно слушала и улыбалась.
— Но как же девушка на вчерашней генеральной репетиции была похожа на нашу Кэндейси, — сказал наборщик текстов Майк.
— Да, очень похожа, — подтвердил верстальщик Джон.
— Да-да, очень-очень, — подхватили две секретарши миссис Ланг.
Похоже, весь город был вчера на этой чертовой генеральной репетиции. Все смотрели на меня.
— А что, — сказала я, — на генеральные репетиции можно приходить?
— Ну конечно, — снисходительно пояснила миссис Ланг. — Генеральные репетиции — это уже готовые спектакли!
— И откуда вы все узнали, что вчера будет эта репетиция? — наивно спросила я.
— Да об этом афиши по всему городу висят! — сказала мне вся редакция.
В обеденный перерыв, обняв свой коктейль, Джессика смотрела на меня с сожалением. Такой ненаблюдательной особы она еще в жизни своей не видела.
— Но ты, — горько вопрошала я свою подругу, потягивая джин с тоником посреди бела дня, — почему ты мне этого не сказана?
— Так тебя же током весь день колотило, я боялась! — вытаращилась на меня Джессика. — Я собиралась после работы тебе об этом сказать! И вместе с тобой туда пойти!
— Куда пойти?
— В театр!
— А ты откуда знала?
— Так афиши везде висят!
— И ты туда же?
— Я на твоей стороне! Я собиралась сказать! Но ты куда-то делась сразу после работы! Ведь если тебе в голову что-то стукнет, за тобой разве уследишь?
— Но я не собиралась туда идти! — оправдывалась я.
— А как же ты там оказалась?
— Меня туда ноги сами понесли!
— Сами ноги? Вот так, прямо во время спектакля?
— Так я же не знала, что там спектакль!
Джессика покачала головой и налила себе вторую порцию коктейля.
— В следующий раз обо всем докладывай мне и советуйся со мной! — строго сказала она. — Пока еще чего не вышло!
— Да, наверное, так и придется делать, — полностью согласилась с ней я.
17
— Мы в восхищении.
— Да, мы все в восхищении.
— Ты был великолепен.
— Да, он был просто неподражаем.
— Но как тебе это удалось?
— Ты такой мастер импровизации.
— Ты вообще текста не придерживался.
— Это все Луи подстроил.
— Почему сразу Луи, у нас еще А.М. есть.
— Я тут ни при чем, я был в гримерной.
— И я ни при чем, я осматривал реквизит.
— Но ты мог что-то подстроить.
— И вы могли что-то сделать.
— Думаю, никто из нас ничего не мог поделать.
— Думаю, всем этим руководил кто-то гораздо выше нас.
— Думаю, все-таки это Луи все устроил.
— Ну вот, он теперь на нас обидится.
— И два дня с нами разговаривать не будет.
— Да больше, больше. Может, даже целую неделю.
18
Никогда! Никогда больше не пойду в этот чертов театр! Это же черт знает что такое! Я уже у них главные роли в пьесах играю!
И меня видел весь город! Весь город может читать афиши! Интересно, а куда я смотрю, когда двигаюсь по улицам? Надо будет проследить за собой в следующий раз. Но в театр больше ни ногой!
Так. А я же собралась стать дизайнером по театральным костюмам. Интересно, где этому учат? У кого спросить? Но в театр не пойду. Только не в театр.
Выручила меня мама.
— Дочь моя, — сказала она, — мы тут всем домом моды трудились над одним невыполнимым заказом и все-таки одолели его.
— Над каким заказом? — наивно спросила я.
— И теперь мне готовые костюмы нужно отвезти, — продолжила она, не обратив внимания на мой вопрос, — а у меня поясницу скрутило, я не могу ехать.
— Куда отвезти? — задала я новый вопрос, совершенно не требующий обоснованного ответа.
Можно сказать, вообще не требующий ответа.
— К нашим странным джентльменам в темных очках и с красивыми подбородками, к кому еще?! — возмущенно сказала мама.
— И что ты предлагаешь?
— Костюмы уже лежат в моей машине, садись и поезжай! — коротко ответила мама, видимо, ее и правда там сильно скрутило.
— А тебе ничем помочь не надо?
— Это и будет твоя помощь! — сказала мама и повесила трубку.
Мое изворотливое подсознание тут же стало изгаляться передо мной: «Ну может. А если. Я поеду. Туда. На маминой машине. Они все подумают. Что это не я?!»
Ну должна же я посмотреть на них всех и высказать им всем то, что я о них всех думаю!
Мама позвонила поздно вечером. Завтра рабочий день. Придется везти завтра вечером или в обеденный перерыв. И в это время там наверняка кто-то будет.
А вот если я поеду туда с утра пораньше, еще до работы, то там вполне никого может и не быть. Я только оставлю там костюмы и уеду.
Ладно. Разговаривать не буду. А что я скажу? Какая я непутевая, крупные афиши не вижу? Зачем им это? Они опять что-нибудь придумают.
Выспалась я прекрасно. Ничего не снилось. Видимо, и правда от всего устала. Проснулась ни свет ни заря. За окном золотился рассвет, беззаботно пели птицы.
Вышла на улицу в легкий туман и умопомрачительный запах раннего утра. Села в мамину машину и поехала по проторенной в последнее время дороге.
А кругом и правда были эти злополучные афиши. Театр Лимбарди вновь открывается, интересная новая пьеса, приглашаем посетить.
Остановила машину, выключила мотор. Взяла огромный пакет с костюмами. Подошла к дверям, налегла на них, ввалилась в фойе, чуть не упала, пошла по мозаичному полу.
Сегодня — только по проторенной тропе, через зрительный зал. Заодно убедиться, что там никого нет.
Зал был пуст — конечно, ранее утро, кому ж тут быть? Великолепный замок светился вдали бледным искусственным светом.
Подошла к сцене. Пока любовалась замком, выпустила из виду кровать и кресло. Кровать была пуста, а вот в кресле с утра пораньше уже кто-то обитал.
В шляпе. Темных очках. При бороде. Делал вид, что читает какую-то рукопись.
Я остановилась неподалеку. Не знала, что сказать, не решалась беспокоить. Все-таки читает человек что-то в такую рань.
Хоть бы немного помог мне. Ну там тяжело вздохнул или слегка потянулся. Чтобы я поняла, что уже можно начинать светский разговор.
Протянуть пакет с костюмами, сказать: «Нет-нет, не стоит благодарности. А что в такую рань, так я всегда вместе с птицами просыпаюсь».
Я, можно сказать, вообще практически не сплю. В последнее время особенно.
— Привет, — сказал мне низкий обволакивающий голос.
Я так вздрогнула, чуть пакет не выронила.
Сидящий в кресле мужчина усмехнулся.
Ох как я рассердилась. Самое время бороду оторвать. В таком вот состоянии лучше всего искусственные бороды отрывать.
— Извини, — сказал мне тем временем тихий низкий голос, — я сегодня себя неважно чувствую.
И я уже попалась, уже рот раскрыла и давай жалостью вся наполняться.
— А что случилось? — спрашиваю.
— Что-то не то.
— Что не то?
— Слышу сегодня плохо, вижу неважно.
— На колени не присесть? — спрашиваю.
— Ой, я бы сам и не посмел попросить, — говорит.
Он наблюдал за мной сквозь темные очки. Я подошла поближе и решила для начала завести светский разговор.
— А что это вы читаете? — спросила я.
— Да так. Свою пьесу.
— Вы и пьесы пишете?
— Да, пишу.
— И замки рисуете?
— Какие замки?
— И грим из золы делаете?
— Какой грим?
— И волосы в белый цвет красите?
Он рассмеялся. Смех низкий и серебряный.
— Ну вот, — сказал он, — ты справилась.
— С чем справилась?
— С наваждением театра, — сказал он.
Несколько мгновений я молчала.
— Так это наваждение театром было?
— Ну конечно, — сказал он, — а что же еще?
— Я не знаю, — сказала я.
— Не любовь же, — тихо сказал он.
— Почему не любовь? — тихо сказала я.
— Я тебя не знаю, — сказал он, — ты меня совсем не знаешь.
— А для этого надо знать друг друга?
— Говорят, что да.
Он смотрел на меня через темные очки, и меня била дрожь. Неужели, чтобы тебя вот так била дрожь, нужно хорошо знать человека?
— Я только вот эти костюмы вам отдам и уйду, — слабым голосом сказала я, — но вы, пожалуйста, не смотрите их при мне, хорошо?
— Почему?
— Я боюсь.
— Чего ты боишься?
— Вдруг что-то не так.
— Ты их не видела?
— Нет, не видела.
— Чего же ты боишься?
— Я не знаю.
Я поставила костюмы на пол рядом с креслом, но так, чтобы он не мог достать их.
Молодой человек немного подумал. А потом протянул мне руку. И я пошла к нему.
Когда читаешь про любовь или смотришь фильмы про нее же, мечтаешь, чтобы и у тебя было так же красиво, замечательно и прекрасно. А когда все эти непредсказуемые чувства сваливаются на тебя, ты теряешься.