Тебе кажется, что у тебя все не так сказочно, волшебно и неповторимо. Ты заикаешься, падаешь на ровном месте, у тебя напрочь пропадает голос, зато возникает дрожь в коленях и мурашки по всему телу.
И потом, все случается так неожиданно, когда ты совсем не готова. Когда ты еще не переделала все свои главные дела, не сшила себе красивое платье или, на худой конец, не сходила в парикмахерскую.
Вот тогда-то жизнь и наваливается на тебя огромным клубком неизведанных чувств, в которых ты не можешь сама разобраться. А спросить совета не у кого. Потому что у каждого своя история, свои неизведанные чувства и свои ответы на вопросы.
Я подошла к молодому человеку и тоже протянула ему руку. И он осторожно взял ее в свою теплую ладонь.
Неизвестный мне человек в темных очках и с накладной бородой творил со мной какие-то невообразимые вещи. Некое невыразимое электричество вновь стало разливаться по всему моему телу.
— Я оставлю костюмы и пойду, — сказала я.
— Уже уходишь? — грустно сказал он.
— Мне на работу надо.
— А пустить все на самотек не можешь?
— Нет, меня уволят.
— Ты так любишь свою работу?
— Нет, — сказала я, — не так.
— Тогда в чем дело?
Я подумала и стала давать подробный и обстоятельный ответ.
— Каждый человек должен выполнять свои обязанности, — сказала я. — Если все люди перестанут выполнять свои обязанности, в мире начнется неразбериха.
— Если сегодня на полдня остановится твоя работа корректора, мир не перевернется, — философски заметил молодой человек.
— Что?
— Бури и ураганы не начнутся.
— Откуда вы знаете, кем я работаю?
— Но если прямо сейчас одному человеку очень нужно, просто необходимо твое тепло, а ты уйдешь на работу, — совсем печально сказал он, — вот тогда, пожалуй, мир остановится.
Мне было очень тяжело. Мое сознание опять начинало существовать отдельно от меня.
— Отпустите меня, — попросила я.
— Я тебя не держу.
Да, моя рука просто лежала на его ладони. А я не могла уйти.
— Один принц очень долго ждал, — сказал он.
— Чего он ждал? — тихо сказала я.
— Он ждал, когда в его жизнь придет одно чувство, — продолжал он.
— Какое чувство?
— Неведомое. Незнакомое. Непредсказуемое.
Он надолго замолчал.
— И что? Это чувство пришло? — спросила я.
Меня опять стало затягивать в его сети. Я уже не помнила ни о раннем утре где-то далеко за окнами, ни о своей работе, ни о том, как меня зовут.
— Он этого не знает, — тихим низким голосом сказал парень.
— Почему он этого не знает?
— Он не может разобраться.
— А как в этом надо разбираться?
— Этого он тоже не знает.
— А если спросить совета у кого-то старше его, — предложила я, — с опытом?
— Что ты, — сказал молодой человек, — у каждого должен быть свой опыт.
— Но если нельзя разобраться самому, значит, все-таки нужно кого-то попросить помочь? — сказала я.
Он поднял голову и стал смотреть мне в глаза.
— А знаешь, — сказал он, — это идея.
Эта похвала несколько притупила мою бдительность. И он осторожно подвел меня за руку поближе к себе и посадил на колени.
Меня стал обволакивать все тот же терпкий запах одеколона. На сцене был полумрак, лица парня я по-прежнему так и не видела, я шла на поводу только у своих неизведанных чувств.
— Ты поможешь мне разобраться? — сказал мне тихий обволакивающий голос.
Мне трудно было поверить, что я уже опять сижу у него на коленях. Тем не менее это было так, и я ничего не могла с этим поделать.
Даже самой себе я не могла признаться, что больше всего на свете я хотела бы, чтобы сейчас все было именно так и никак иначе.
— Что вы сказали? — спросила я.
Он улыбнулся. Если я сейчас подниму руку, то смогу снять темные очки. Он как будто понял.
— Ничего, что я в очках? — сказал он.
Я вздохнула.
— Конечно, ничего, — сказала я, — ведь это я у вас в гостях, а не вы у меня.
— А если бы это я был у тебя в гостях? — опять улыбнулся он.
Я снова вздохнула.
— Все было бы точно так же.
Он подумал.
— Я могу снять бороду.
— Правда?
— Правда.
Я чувствовала его дыхание, его тепло. А мы с ним довольно-таки интересно вели тут светскую беседу. Как будто женщина сейчас не сидела на коленях у мужчины, и их обоих не бил электрический разряд.
— Будет здорово, — сказала я.
— Что будет здорово?
— Увидеть ваш подбородок.
Он рассмеялся.
— Попробуй, — сказал он.
— Я?
— А кто же еще?
— А вы сами не можете?
— Конечно, не могу, — сказал он, — ты же видишь, у меня руки заняты.
И я увидела, что у него действительно руки заняты. В одной руке он держал мою руку, а другой рукой нежно обнимал меня за талию.
Рукопись, которую он так заинтересованно читал в самом начале, давно лежала на полу.
И еще я давно заметила, что, когда с тобой начинает происходить что-то неизведанное, жизнь вообще не собирается отвечать твоим фантазиям. У ворот настоящего замка тебя вовсе не ждет интересный тебе принц в серебристой накидке или, на худой конец, в белоснежной заколдованной медвежьей шкуре.
Когда тебе всего лишь нужно наклониться и поцеловать его. И все эти накидки или шкуры сами упадут к твоим ногам. О нет.
Ты должна будешь сидеть в мерцающем свете рампы на коленях у незнакомца, и одной отрадой тебе будет — наконец увидеть вблизи его прекрасный подбородок.
Я подняла руку, прикоснулась к его щеке и стала отклеивать накладную бороду.
— Осторожнее, — попросил он, — вообще-то тут специальный раствор нужен.
— Может, раствор принести? — предложила я.
— Нет-нет, я тебе доверяю, — сказал он, — ты не станешь причинять мне боль.
Я видела, что он улыбается. Мне нравились его шутки. Мне было уютно в его обществе.
У меня было очень странное и теплое ощущение. Нет, не такое, как будто бы мы с ним давно друг друга знаем и это и есть тот человек, за которым я согласна идти на другой конец света.
Было ощущение, что мы познакомились совсем недавно. А я все равно согласна идти за ним на другой конец света.
Я осторожно отклеивала его бороду. Нежно вела рукой по его лицу. Он был близко-близко.
Я поймала себя на том, что мне хотелось бы, чтобы это длилось бесконечно. Чтобы я могла слегка касаться его лица, чувствовать его дыхание и тонкий запах одеколона. И даже не обращать внимания на его темные очки.
Чтобы это я хоть немного была хозяйкой ситуации, а не он, как обычно. Хотя вся эта ситуация тоже была целиком и полностью придумала им.
Он был здесь главный режиссер по всем этим ситуациям, в которых я медленно и зачарованно тонула, мучилась и наслаждалась.
В конце концов мне пришлось проснуться и прийти в себя — я отклеила всю бороду целиком. Да, мама была права, у него и правда красивый подбородок.
Теперь я лучше видела его улыбку. И невероятные складки около губ. Я вытащила свой платок и осторожно вытерла с его подбородка тонкий налет театрального клея.
В этом было даже нечто интимное. Это практически напоминало поцелуй у ворот сказочного замка. Уставшей принцессы и заколдованного медведя.
— Ты собираешься дальше заниматься дизайном театральных костюмов? — спросил кандидат на роль медведя.
— Да, — кивнула я, — но не знаю, где этому учат.
— Ну, главное у тебя уже есть.
— Что у меня есть?
— Внутренний дар и наваждение театра.
— Вы же сказали, что я с этим справилась.
— Я пошутил, — улыбнулся он, — с этим невозможно справиться. Здесь мы пишем свою жизнь и свои мечты. И нам кажется, что они потихоньку осуществляются.
Он опять делился самым сокровенным. Я была очень осторожна.
— Как вы пишете свои пьесы? — спросила я.
— Сюжет приходит, как будто кто-то спускает курок, — сказал он. — А до этого — дни, недели, месяцы ожиданий.
— Значит, театр — это трудно?
— Трудно само творчество.
— Тогда, может, этим не нужно заниматься? — сказала я, хотя прекрасно знала ответ.
— Что ты, — сказал он. — А как же без этого жить? Пока человек творит, он живет.
— А что еще трудно? — сказала я.
Он подумал.
— Трудно, чтобы твое творчество нашло отклик в душах людей.
— Это как?
— Не всем может понравиться одно и то же произведение. В данном случае спектакль. Кто-то почувствует в нем, в каких-то простых словах, старую незажившую обиду. Кто-то увидит не лучшие черты своего характера в незначащих деталях, и это расстроит его до глубины души. В жизни все бывает. Театр — это диалог со зрителем. Когда человек получает ответы на вопросы, которые он задавал самому себе и этому миру. И тебе хочется, чтобы ты дал правильные ответы.
Какое-то мягкое, нежное и ощутимое тепло шло от его голоса, от его присутствия. И с этим просто невозможно было что-то поделать.
Мне казалось, что я потихоньку открываю двери в другой мир. И если бы эти двери вдруг захлопнулись на полпути, я бы этого уже не пережила.
С самой первой нашей встречи, когда он стал аплодировать мне у театральных занавесей и его кресло поехало на меня, а я от удивления чуть не упала в оркестровую яму, моя жизнь пошла по новому пути.
Так бывает у всех людей. Бывает, что какое-то услышанное тобой слово — как щелчок, как дверь в другую жизнь. Скажешь его — и ты уже в другом мире.
Например, твой друг говорит тебе: «Мы расстаемся», и ты слышишь этот щелчок. И перед тобой открываются двери в иной мир, в другую жизнь.
Или какое-то событие. Оно происходит — и ты понимаешь, что отныне ты будешь уже совсем другая. Потому что твоя душа меняется.
— Ты еще здесь? — спросил меня заколдованный принц.
— А можно, я сниму ваши темные очки? — сказала я.
Он опять улыбнулся. Маленькие тонкие морщинки солнечными лучиками пошли около его губ.
— Сними, — сказал он.
Я еле дышала и не верила своим ушам. Я боялась и не решалась. Но я понимала, что однажды это произойдет, почему бы этому не произойти прямо сейчас?
Я протянула руки и медленно сняла с него темные очки.
Но на его глазах, черт возьми, осталась серебристая полумаска. И в этом призрачном театральном свете мне все равно не было видно его глаз.
И тут уж я очень возмутилась. Попыталась встать. Но он стал держать меня еще крепче.
— Так нечестно! — сказала я.
— Что нечестно? — спокойно сказал он.
— Вы все время играете какую-то роль.
— Тебе это не нравится?
Я чуть не улыбнулась, потому что вдруг поняла, что вообще-то нравится. Но я не собиралась сдаваться.
— Отпустите, — сказала я.
— Не уходи, — тихо выдохнул он.
— Хорошо, — тихо сказала я.
Он ослабил руки. Я осталась сидеть на его коленях.
— Не уйдешь? — тихо спросил он.
— Не уйду, — тихо сказала я.
— Что бы я тебе ни сказал, не уйдешь?
— Но вы же ничего обидного не скажете?
Он улыбнулся.
— Никогда, — сказал он, — я тебя никогда не обижу.
— Правда?
— Правда, — сказал он. — Ложись на мое плечо. Я расскажу тебе сказку.
— Я боюсь заснуть, — сказала я, — я сегодня очень рано встала.