Яркое утро померкло, и Розмари подавленно опустила голову.
Вдруг краем глаза она отметила движение его руки. Она вся сжалась, словно воробышек. Вспомнила его недавнее случайное прикосновение. О нет, не надо, мысленно взмолилась она. Я сгорю, я растаю, я истеку кровью…
Демонстративно он засунул руки в карманы и отступил на шаг.
— Надеюсь, теперь вы чувствуете себя в безопасности? — насмешливо осведомился он.
Розмари не в силах была вымолвить ни слова.
— Я лишь хотел предложить платок. Простите меня. Я был груб, признаю, но мне хотелось, чтобы вы взглянули на вещи реально. В наше время никто не даст Концерну займов без серьезных обязательств. Ознакомившись с делами Концерна за последние годы, я понял, что прямой контроль необходим, а его обеспечит лишь место в совете директоров. В нашем случае существует лишь одна возможность получить это место.
Она прошептала:
— Значит, это была ваша идея!
— Разумеется, моя. Но за это я не собираюсь извиняться. Дела сложились так, что для Концерна мои деньги — последняя соломинка.
— Благодарю вас, — язвительно проговорила она, — за то, что вы так доходчиво обрисовали ситуацию.
— Тогда позвольте мне продолжить объяснения, — не заметив ее иронии, продолжил Алекс. — Проявив добрую волю и здравый смысл, мы оба выйдем из этой ситуации безо всяких потерь. Но нам обоим нужно постараться.
— Да, я понимаю, — неуверенно промолвила Розмари. — Просто… Надо же было такому случиться, чтобы это оказались именно вы!
— Постарайтесь об этом забыть, — ровно сказал он. — Думайте о том, что это просто бизнес, ничего личного.
— Постараюсь, — ответила Розмари. — Если это все, то я пойду. Всего доброго.
Он проговорил, осторожно подбирая слова:
— Может быть, нам стоит забыть о вражде и попробовать узнать друг друга поближе?
— Не вижу, право, зачем? — пожала плечами Розмари. — Ваша задача — не перепутать меня с подружкой невесты на свадьбе, вот и все.
Алекс покачал головой с чувством, похожим на восхищение.
— Что за несгибаемая воля! Вы не отдадите врагу ни пяди земли, так, Розмари? Я понимаю, вам тяжело ощущать себя… товаром в этой сделке, но…
— Выражаясь вашим языком, меня не продали. Меня лишь сдали в аренду. Вы получите место в совете директоров, а я получу самый скоропостижный развод в истории человечества!
Он кивнул.
— Вот это в бизнесе называется стратегическим планированием. Право, Розмари, лучше бы вы управляли Концерном вместо брата.
— Благодарю. Меня полностью устраивает настоящее положение дел.
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его холодных глаз.
— Ну а меня настоящее положение дел совершенно не устраивает. И я предвижу большие перемены!
Она прошла мимо него на террасу и поднялась по ступенькам, кожей ощущая, что он смотрит ей вслед. Ей хотелось обернуться, но она запретила себе это делать.
Простая сделка, думала она. Почему-то ей уже в это не верилось. Господи, во что она ввязалась?!
Она прошла прямо в свою комнату и оставалась там, пока не услышала гонг. Спустилась к завтраку и обнаружила внизу Тома. Запинаясь и смущаясь, он стал благодарить ее. Жестом она остановила словоизлияния.
— Не надо меня благодарить. У меня такое чувство, что вместо одной проблемы мы приобрели другую, во сто крат хуже.
— Да брось ты, — пренебрежительно отмахнулся Том. — У него всего один голос. В конце концов, брачный договор не делает его членом семьи, правда? Он еще не представляет, каково это — выступать против сплоченного клана. Мы его постепенно отодвинем на второй план.
Розмари насмешливо приподняла брови.
— Ты рассчитываешь, что двоюродный дедушка Джеймс, кузен Роджер и их пустоголовые жены станут плечом к плечу на защиту семейных ценностей? Когда он предложит им деньги? Да ты идеалист, Том! Я бы на это не рассчитывала. — Она помедлила. — Я бы вообще ни на что не рассчитывала.
Когда она вошла, Алекс уже сидел за столом. Перед ним была тарелка с яичницей и тосты. Он вежливо поднялся и пододвинул Розмари стул. Она села, удивляясь его тревожному и немного недоуменному взгляду.
— Ну вы и парочка! — выпалила Дейзи. — Ну и конспираторы! Вам бы шпионами быть! Я ведь и правда поверила, что вы познакомились только здесь. Мне казалось, Розмари вас терпеть не может!
Том бросал на жену испепеляющие взгляды, но она ничего не замечала.
— Подумать только! А это была просто шутка влюбленных! Ну и ну!
Все это время Алекс помалкивал. Выражение лица у него было такое ошеломленное, что Розмари чуть не засмеялась. Хотя ей вообще-то должно быть не до смеха.
— А где будет свадьба? — тараторила Дейзи. — Наверное, в Лондоне?
— Нет, — неожиданно открыл рот Алекс. — Я уверен, что Розмари захочет сыграть свадьбу здесь, в фамильном имении, в местной церкви. Нужно договориться с викарием. На следующую пятницу, если получится.
Повисло молчание. Все замерли, даже вилки и бокалы перестали звенеть.
— Э-э… Но к чему такая спешка? — на правах старшего нарушил молчание отец. — Подготовиться к свадьбе — это уйма хлопот.
— Мы не собираемся устраивать из свадьбы представление, — возразил Алекс. — Мы с Розмари хотели бы тихую, скромную свадьбу. Только близкие. Розмари так долго не соглашалась, что теперь, когда она сказала «да», мне хочется побыстрее повести ее к алтарю. Ты меня понимаешь, дорогая?
Розмари силилась сложить губы в улыбку, но не слишком преуспела. Она даже не пыталась выдавить из себя какие-то слова — знала, что, кроме сдавленного хрипа, ничего не получится.
— Кроме свидетеля, с моей стороны будет единственная гостья — моя бабушка, — сообщил Алекс, намазывая маслом тост.
Дейзи вытаращила глаза.
— Как?! А ваши родители? Разве они не захотят побывать не свадьбе?
— К сожалению, нет, — любезно ответил Алекс. — Они оба погибли в автокатастрофе несколько лет назад. На дорогу выбежал ребенок, и мама, она была за рулем, направила машину в дерево.
— Какой ужас! — воскликнула Дейзи, со злостью глядя на невестку. — Розмари! Почему ты нам не сказала!
— Извините, — прошелестела Розмари. — Мне очень жаль.
— Ничего, — грустно улыбнулся Алекс.
Розмари сказала «мне жаль» совершенно искренне. Когда Алекс рассказывал о гибели родителей, в его голосе слышалась боль, которая еще не улеглась. И восхищение самоотверженностью матери. И гордость за родителей. И от этого он показался ей ближе, человечнее, понятнее. А это вовсе не входило в ее планы. Неприязнь нуждалась в немедленной подпитке.
— А ваша бабушка живет в Лондоне? — направил разговор в безопасное русло Том.
— Нет, теперь не живет. Она всю жизнь терпеть не могла большие города. После того, как умер дед, она вернулась в свой родной городок. Теперь она живет на севере Франции.
Он осторожно взял Розмари за руку, и она с трудом удержалась, чтобы не отдернуть ее. Он мягко сказал:
— Она будет счастлива узнать новости, милая. Она постоянно твердит, что мне пора остепениться.
— Так значит, в вас есть французская кровь, — сделала вывод Дейзи. — Как пикантно!
— Ты еще и половины не знаешь, — усмехнулась Розмари. — Он — просто кладезь сюрпризов.
— Если ты уже позавтракала, дорогая, — произнес Алекс, предостерегающе сжимая ее руку, — давай прогуляемся до деревни. Навестим викария и договоримся насчет венчания;
— Минуточку, минуточку! — запальчиво начал было Том.
— Слушаю вас, — только и сказал Алекс, но Том мгновенно сник.
— Я просто… Не надо торопить мою сестру. Если она не готова, то лучше дать ей время.
— А вы сами ее спросите, — улыбнулся Алекс. — И она вам скажет, что сама в нетерпении. Она уже строит всевозможные планы на будущее. Правда, дорогая?
И его рука обвилась вокруг талии Розмари.
— Разумеется, милый, — Розмари улыбнулась со всей ядовитостью, на которую только была способна.
Она молча шагала рядом с ним по дороге в деревню. Вокруг цвели луговые цветы, солнце пригревало, и идиллию нарушал лишь шум работающего вдалеке трактора.
— Прекрасный день, правда? — наконец нарушил молчание Алекс.
— У нас разные представления о прекрасном, — буркнула Розмари.
— Возможно. Но нам лучше забыть о наших противоречиях до свадьбы. Иначе не удастся никого обмануть этой историей внезапной страсти.
— А что, мы будем придерживаться такой версии — внезапная страсть? — мрачно поинтересовалась она.
— Почему бы и нет? Все лучше, чем правда,
— Не думаю, — покачала головой Розмари.
— Сама посуди. Все финансовые газеты отметят мое вступление в совет директоров. Это неизбежно. Но если кто-нибудь пронюхает, что это все подстроено, то за нас, кроме серьезных газет, примется и желтая пресса. Никому из нас это не нужно.
— А ты веришь, что нам удастся кого-то обмануть? — Сухо спросила Розмари.
— Не удастся, если ты будешь вести себя как сейчас. Да и брат твой не помогает делу. Ты бы ему напомнила, что играть роль оскорбленного брата немного поздно.
— Напомню. А ты, в свою очередь, прекрати все эти нежности.
— Боюсь, без этого обойтись не удастся. Люди непосвященные, как твоя невестка, будут недоумевать, если мы станем вести себя, как чужие.
— Пожалуй, — вздохнула Розмари. — Господи, как все плохо. И это только начало.
Она не успела уклониться, и он схватил ее за плечи и резко повернул к себе.
— Еще не поздно отказаться! Не нужно приносить себя в жертву. Венец мученицы тебе не идет. Если этот план вызывает у тебя такое отвращение, то откажись, пока не поздно.
— И тебе не поздно отказаться! — возразила Розмари. — Ты можешь согласиться на финансирование, не вступая в совет директоров!
— То есть выдать братцу Тому чек с незаполненной графой «сумма»? — насмешливо спросил Алекс. — Нет уж. Лучше отдать эти деньги на благотворительность.
— Я дала слово, — твердо сказала Розмари, глядя в землю. — И я не возьму его назад. Как бы мне этого не хотелось.
— Как возвышенно! — издевательски скривил губы Алекс. — Невинная дева принесена в жертву алчному чудовищу! Верх коррупции!!
— Как ты смеешь говорить мне такое!
Она замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он оказался быстрее. Ему удалось перехватить ее руку, и он рывком притянул ее к себе. Она почувствовала стальной плен его крепких рук, задыхаясь, ощутила жар его тела.
Он сказал:
— Ты когда-то предложила мне десять фунтов за поцелуй. Получи парочку по три фунта.
Розмари вскрикнула и попыталась высвободиться, но было поздно. Его губы припали к ее губам. Он целовал ее неторопливо, он хотел наказать ее этим поцелуем, но от этого ей не стало спокойнее в его объятиях. Она застонала, вырываясь, но он ладонью придержал ей голову, зарываясь пальцами в шелковистые пряди. Она больше не могла отстраниться, и он раздвинул губами ее губы и скользнул горячим языком в ее рот.
И вдруг она испытала странное, ни с чем не сравнимое чувство. Ей показалось, что весь мир сузился до этого странного будоражащего ощущения. Она чувствовала себя лишенной собственной воли, ей хотелось подчиниться, отдаться этой чужой силе, и ее пугала и возбуждала собственная покорность.