– А нам покушать дадут? – деловито спросила Стася. – Я дома не успела.
– Тебе нельзя, – сказал Тёма, известный своей бестактностью.
– Это почему?!
– Ты со вчерашнего дня на диете.
– Могу же я сделать в своей диете перерыв на завтрак!
Леденец не нашелся что возразить. Тем более что он увидел Машу, и это зрелище поразило его до глубины души.
– Ты зачем так? – спросил он.
– Я плохо спала, – механически продекламировала Маша. – Я не в форме. Прими как данность.
– Как скажешь, – промолвил Леденец. – И все же…
– Полагаю, вы уже в теме, – сказал Пармезан сердито. – Так что – за дело, у нас времени почти не осталось.
– Сколько? – быстро спросила Стася.
– Минут сорок.
– А что потом?
– А потом ингрессоры начнут ингрессию.
– Будут штурмовать? – живо осведомился Леденец. – Это интересно!
– Мы можем их задержать? – нахмурилась Стася.
– Можем, – сказал Пармезан. – Но…
– Но не станем, – вмешалась Маша.
Все посмотрели на нее с интересом.
– Ты что-то знаешь? – наконец спросил Леденец.
– Нет, – сказала Маша. – Честно нет. Но у меня предчувствие.
– А-а… – протянул Леденец. Маша относилась к числу немногих людей, над которыми он опасался трунить.
– Вон тот парень в скафандре попытается войти в здание через парадное крыльцо, – продолжала Маша. – Ему это не удастся. Зато мы получим полезную информацию о поведении фактора контаминации. Или…
– Что «или»? – спросила Стася с любопытством.
– Или ему это удастся. Он выведет Аметистова наружу, Сыч того отругает и настыдит, после чего местность будет подвергнута деконтаминации, а мы поедем по домам.
– Так и не узнав, что тут стряслось? – нахмурился Пармезан.
– Ну… быть может, Аметистов найдет время разъяснить, что он натворил.
– Если будет в состоянии, – негромко сказала Стася.
– Да, – согласилась Маша. – Если он вспомнит и если будет в состоянии.
– Ладушки, – сказал Леденец. – Маруся, сразу предупреждаю: я не понимаю, зачем я здесь. Вот если бы у этого вашего Аметистова сломалась какая-нибудь сложная бытовая техника, я бы починил.
– А у меня слишком мало информации, чтобы я генерировала гипотезы, – добавила Стася.
– Потерпи, – сказала Маша. – Скоро информации будет навалом.
– Что мне искать, Машечкин? – спросила Стася.
– Все интересное, что связано с последним местом работы Аметистова. И все, что только возможно, о нем самом и его домике.
– Вот оно как! – встрепенулся Леденец. – Ты предполагаешь, что он сам притащил заразу в дом из другого мира?
– Я совершенно в этом уверена.
– А кем он работает? – осведомилась Стася.
– Не знаю. Я встречалась с ним несколько раз, но так и не поняла. А спросить в лоб как-то не было случая.
– Он экзотопограф, – сказал Пармезан, искренне обрадовавшись шансу напомнить о себе.
– Тогда все понятно, – важно произнес Леденец.
– Что тебе понятно? – нахмурилась Стася.
– Это тебе должно быть понятно, где искать. А мне понятно, что мы имеем дело с инопланетной заразой, которая пока что ведет себя на диво спокойно, – оглядевшись, Леденец прибавил: – Но если она станет борзеть, я смогу собрать из подручных материалов огнемет.
– Эй, эй, – запротестовал юноша-пилот. – Мне не нравится, как вы коситесь на мой гравикс!
– Насчет спокойного поведения, – сказала Маша. – Я тоже обратила внимание. Контаминация ограничена довольно узким периметром. Не распространяется вширь, как это бывает в подобных случаях.
– А если вглубь? – спросил Пармезан.
– Это было бы очень неприятно, – промолвила Стася. – Так она легко сможет выйти за границы изолирующего поля.
– И еще кое-что мне показалось странным, – сказала Маша. – Я это приметила, а потом меня отвлекли разные супермены.
– Вспоминай, – распорядился Леденец. – Ты редко обращаешь внимание на пустяки.
– Я пытаюсь, – сказала Маша виновато. – Но у меня мозги сегодня плохо работают.
– Кофе? – предупредительно спросил Пармезан.
– Да, и с блинчиками, – сказала Стася. – С вареньем.
– А мне без сахара, – подхватил Леденец, который, вопреки своему прозвищу, сладкое не жаловал. – И бутерброд из черного хлеба с овечьим сыром.
– Маша, – сказал Пармезан. – Ты ведь тоже не завтракала.
– Завтракала, – возразила Маша. – Я – хрустальная ваза, в которую налито полтора литра кофе и полкило снотворного.
Стася, которая все это время с любопытством рассматривала ингрессоров, сказала:
– Какие мальчики! Какие волевые, мужественные лица! Особенно у командира. Как его зовут, кстати?
– Сыч, – ответил Пармезан и удалился.
– Какое необычное имя! – восхитилась Стася.
– Чем тебе мое не нравится? – ревниво спросил Леденец. – И чем тебе не по вкусу мое лицо? Тоже довольно-таки волевое.
Стася посмотрела на него с иронией и отвернулась к своему портативному, но чрезвычайно мощному мемографу, который использовала для поиска разнообразных полезных сведений в мировых информационных потоках.
– Сыч… – повторила Маша задумчиво. – Птичка ночная. Я вспомнила, что мне показалось странным.
– Что? – спросили все хором.
– Птицы.
– Какие птицы? – не понял Леденец.
– Ну, не знаю. Какие птицы могут обитать в этой полосе России? Вороны… галки… синицы…
– И что с ними не так?
– С ними все хорошо. Они есть.
– Марусь, ты можешь изъясняться понятнее? – спросила Стася недовольно.
– Не могу. У меня прогрессирующая афазия. А то и амнестическая.
– Хорошо, объясни как сумеешь. Или нарисуй, – добавил бестактный Леденец.
– Раньше это был дом, – сказала Маша с отчаянием. – Теперь это какой-то уродливый куст. Его накрыли пузырем изолирующего поля. А внутри пузыря остались птицы. Я сама видела. Вот откуда они там взялись?
– А ты не ошиблась? – спросил вернувшийся Пармезан. – Тебе не померещилось? Ведь ты же сама говорила, что, мол… это… не в форме. Кстати, вот твой кофе.
– А блинчики? – ревниво потребовала Стася.
– И твои блинчики.
Леденец закусил губу, сорвался с места и улетел к ингрессорам. Спустя минуту он вернулся с биноклем.
– Вот, – сказал он ликующе. – Разрешили поиграться. Оптика потрясающая!
– Свой надо иметь, – сказала Стася.
– У меня есть. Дома.
Пармезан снова покраснел. «Бинокль – это была моя забота, – подумал он пристыженно. – А я не обеспечил. И зачем только я здесь нахожусь, место занимаю?»
– Дай посмотреть, – попросила Маша.
Леденцу очень не хотелось расставаться с новой цацкой, но прекословить Маше он не мог.
– И что? – нетерпеливо спросила Стася набитым ртом. У нее получилось что-то вроде «уфо», но все поняли.
– Мне не померещилось, – сказала Маша. – Одна птица гуляет возле крыльца и чего-то склевывает с земли, а еще две сидят на ветке… если это, конечно, ветка… на десять часов от левого верхнего угла парадной двери.
Леденец все же завладел биноклем.
– Действительно, – сказал он после небольшой паузы. – Что бы это могло значить?
– Не понимаю, чем вас так поразили какие-то несчастные пташки, – проворчал Пармезан.
– Они не боятся этой чужеродной твари, – пояснил Леденец. – Даже не улетели, когда ингрессоры стали накрывать домик изолирующим пузырем. И до сих пор ведут себя возмутительно спокойно.
– Я не говорю, что они должны шарахаться от дома, как от чумы, – сказала Маша. – Но проявлять такое равнодушие в отношении инородного фактора по меньшей мере странно.
– Но, может быть, это не земные птицы, – осторожно предположил Пармезан.
Все посмотрели на него с уважением.
– Гениально! – воскликнул Леденец. – Гена, ты гений!
– Позволь-ка, – сказал Пармезан и на правах гения забрал бинокль. – У меня две новости, – сообщил он. – Одна хорошая, одна плохая.
– Начни с хорошей, – предложила Маша.
– Это земные птицы. Вороны. И они вполне комфортно себя чувствуют в чужеродной среде.
– А плохая?
– Ингрессоры затевают ингрессию.
– За что и получили свое название, – пробормотал Леденец задумчиво. – Не барбекю же им, в самом деле, затевать.
– Как быстро летит время, – сказала Маша с вялым изумлением. – Давайте посмотрим, как выглядит в натуре сокрушительное фиаско.
Все поднялись со своих мест, даже пилот вылез из кабинки, где пристроился было подремать, надвинув кепку на лицо.
Антон, ингрессор в тяжелом скафандре, был полностью готов к штурму. Закованный в свои латы на манер средневекового рыцаря, он возвышался над окружившими его коллегами на целую голову.
– Никаких подвигов, – услышала Маша голос Сыча. – Проникаешь внутрь, оцениваешь обстановку и закрепляешься. Заниматься Аметистовым и зеленью будут другие. Тебе все понятно?
Ингрессор кивнул.
– Проверим связь, – сказал Сыч. – Вот, держи ключ. Удачи тебе.
Антон переступил с ноги на ногу, словно бы проверяя землю под собой на прочность. Неторопливо, но уверенно двинулся вперед. Было ясно, что ему такие приключения не впервой. Входить в огонь, в кипящую лаву, в глубину вод и в пустоту космоса… Достигнув оболочки изолирующего пузыря, он вытянул перед собой обе руки и приналег. Поле подернулось радужной рябью, совсем как настоящий мыльный пузырь, впустило его внутрь, обволокло и тотчас же сомкнулось позади. Теперь Антон был внутри зоны контаминации. Ему оставалось преодолеть несколько метров до крыльца… Из травы, недовольно горланя, поднялась ворона, ударилась о невидимую преграду и с громкими птичьими проклятиями унеслась за дом.
– Да, это всего лишь ворона, – сказал Сыч в микрофон. – Что тебя удивляет?
– Не его одного, – сказала Маша вполголоса.
Между тем Антон уже вплотную приблизился к крыльцу, едва различимому среди сплетения зеленых стеблей. Занес ногу в бронированном сапоге на нижнюю ступеньку.
– Осторожно, – прошептала Маша.
Разумеется, никто ее не слышал.
И напрасно.
Из самой глубины буйной зелени навстречу ингрессору вылетели сразу три змеиных головы, такие же зеленые. Глухой удар… Человек в тяжелом скафандре взлетел на воздух, как щепка, пролетел с десяток метров, пронизал защитный пузырь в обратном направлении и рухнул навзничь почти на том же месте, откуда начал свое движение к цели.
– Уууу! – сказала Стася и страдальчески сморщилась.
– Ничччего себе… – пробормотал Леденец и, как стрелка компаса, развернулся в направлении толпы ингрессоров, окруживших Антона.
– Гена, командуй же ты, в конце-то концов! – воскликнула Маша.
– Да, – опомнился Пармезан. – Всем оставаться на местах, – Леденец застыл с поднятой было ногой и открыл рот, но не отважился перечить. – Стася, ты продолжаешь поиск. Кстати, когда сможешь выдать результаты?
– Минуты через две.
– Артем, если уж тебе не сидится… у тебя будет примерно минута, чтобы взять образцы инородной субстанции в том месте, где она приложила Антона. Будь осторожен – во всех смыслах.
– Слушаюсь, командир! – радостно сказал Леденец и унесся прочь.
– Маша…
– Я смотрела во все глаза, – ответила та. – Это было чрезвычайно познавательно.
– Я готова, – сказала Стася.
– И я тоже, – объявил вернувшийся Леденец. – Мне все удалось. Я великий добытчик!