Симычаарестоваливодиннадцатьвечеравобстановкестрожайшей
секретности. Родственников изолировали, телефон выключилинетолько у него
самого, но и у всех соседей. В печать ничегобы не просочилось, если быне
случайно проезжавший мимо корреспондент агентства ЮПИ.Он видел, как Симыча
выводилииз дому и заталкивали в воронок. Но пока он проверял эти сведения,
покапередалихпотелетайпу, Симыча надГолландиейуже выталкивалис
парашютомизсамолета.Каксталопотомизвестно,голландская полиция,
обнаруживна своей территории столь необычного десантника, пыталась в ту же
ночь перетолкнуть его в Бельгию,но бельгийцы, каким-тообразом пронюхав о
задуманнойоперации, сосредоточили на границесвои войскаи затолкали его
обратно Голландцам ничего не осталось, каксделать хорошую мину приплохой
игре.Утромправительствоэтойстранывыпустилозаявление,чтохотя
Нидерландыобладают очень незначительной территорией, темне менее наней
найдетсядостаточноместа дляписьменногостолагосподинаКарнавалова.
Впрочем, уже через несколько дней Карнавалов обнаружилжелание переселиться
вКанаду, посколькуприродаэтой страны большевсего напоминала емуту,
среди которой онвырос. Так что все в конце концов завершилось ко всеобщему
удовольствию.
Кажется, я залез куда-то не тудаиначинаю рассказывать то, что и без
меня всем известно. А моя задача состоит вовсе не в этом. Собственно говоря,
никакой задачи у меня даже вовсе и нет, я просто вспоминаю отдельные моменты
нашихснимотношений,невсегдасамые важные ипоройдажене очень
связанные между собой.
Все-таки время, когда мы познакомились, было, как потом стали говорить,
оттепельное.
Все оттаивало и все оттаивали. Даже бывшие зэки. Идаже скрытнейший из
скрытных Сим Симыч.
Яу негои послебывалС Зильберовичем и безЗильберовича. В конце
концов, заметив, что я не имею против него никаких злостных намерений, Симыч
и мне стал доверять и даже давал читать не только "КПЗ", но и из других глыб
отдельные главы.
Он уходил всвою котельную шуровать уголь,а я сиделза его кухонным
столом и читал взахлеб.
Между прочим, я еще тогда обратил внимание наодну главу из "КПЗ". Она
былабольшая, страницоколо ста, иизвсего повествования выбивалась.В
началеее дажебыло сказано,что она не длялюбителейлегкого чтения, а
только дляпытчивого читателя. Слово"пытчивый" Симычизвлек, конечно, из
словаряДаля,которыйонрегулярночиталив работесвоейпостоянно
использовал.Таквотяоказалсядостаточно пытчивымивсюэтуглаву
терпеливо прочел.Хотя она была больше похожа не наглавуиз романа, а на
научное исследование. Называласьона "Вожак истадо". Там опять упоминался
этот пресловутый сперматозоид, который один из двухсот миллионов куда-то там
пробивается.
И былосказано, что природа делит все живые существа,начиная
со сперматозоидов икончая высшими животными, навожаковичленов стада.
Много места уделялосьповедениюбаранов,волков, гусей,тюленей,ивсе
отмеченные автором законыпереносились, понятно, на человеческоеобщество.
Где тоже есть природное разделение на вожаков и стадо.
У нассСимычемтогда ипроизошелпервый серьезныйспорпо этому
поводу.Он какраз вернулся изкотельнойи,стояпосредикомнаты,ел
перловую кашу из своей миски. Меня он не угощал, но я, правда, этогоесть и
самне стал бы. Я ему сказал, что глава мнеочень понравилась, но все-таки
животный мири человеческое общество имеют существенные различия.И хотя у
человека естьтоже стадноечувство,ноунеговсе-такиболееразвиты
индивидуальные качества, стремление к свободе, ивообще, сказал я, людине
должныслепоподчинятьсяприроде,ичеловеческоеобществодолжно
основываться наосновах плюрализма. Это словечко"плюрализм" тогда вошло в
наших кругах в моду, ивсе егоупотребляли к месту и нек месту. И яего
тоже ляпнул очень неосмотрительно. Яеще не знал, что это самое ненавистное
для него слово. Мои словаего так возмутили, что он весьзатряссяидаже
чуть кашей не подавился.
Плюралисты! закричалон. - Да онидажехуже заглотчиков.Тысам не
знаешь, чтоты болтаешь. Возьми хотя бы стадо гусей. Вот они куда-то летят.
Уних всегда есть вожак.А если небудет вожака, а будут одни плюралисты,
они разлетятся в разные стороны и все погибнут.
- А вот как раз пример очень неудачный, - возразил я. - У гусей как раз
устроено не совсем так. У них сначала одинведет стадо, потом другой, у них
есть такая гусиная демократия.
- Дерьмократия! - рявкнул Симыч.-В демократииничего хорошего нет.
Если случается пожар, тогда все демократы и все плюралисты ищут того одного,
который их выведет. Эти хваленые демократииуже давно разлагаются,гибнут,
погрязли в роскошной жизни и порнографии.А нашему народу это не личит. Наш
народ всегда выдвигает из своей среды одного того, который знает, куда идти.
Я тогда первый раз заподозрил, что под этим одним он имеет в виду себя.
Сейчаснекоторыеговорят,что этоон, попав наЗапад,таксильно
переменился. А я говорю, он всегда был такой. Однажды, япомню (в этот раз,
кстати, онтоже ел перловую кашу), мыговорили обАфганистане и я сказал,
чтоэтавойна ужасная. А онсказал, ужасная, нонеобходимая. Потому что,
когдамы заглотчиков прогоним, нам все равно будет нужен выход к Индийскому
океану.
Я ему сказал:
- Симыч, прежде чем заботиться о выходе к Индийскому океану, ты бы хоть
немножко выходизсвоегоподвалапривелв порядок.Доскикакие-нибудь
положил бы, а то ведь такая грязища, что утонуть можно.
Но это,конечно,спорыбылиединичные. Авообщеи егоглыбами, и
поведением ябылнастолько покорен, что сразупоставил Симычанадвсеми
другими и в его присутствии ужасно робел.