От однихидеалов она незаметно для себя
отдалялась, но к другим еще не пришла.
Как сейчаспомню, оказавшись однажды наСтромынке и не имея в кармане
двух копеек, решил я проведать Зильберовича без звонка.
Поднявшисьна четвертый этаж, усамых дверейЗильберовича нос к носу
столкнулся я счеловеком во всем беломипарусиновом:парусиновые брюки,
парусиновыйпиджак,парусиновыеботинки,начищенныезубнымпорошком, и
картузобразца ранних тридцатых годов (где он только его раздобыл?)- тоже
из парусины.
- Сим Симыч, добрый день! - поздоровался я.
Он посмотрел на меня как-то странно, словно неузнавая, и,ничегоне
ответив, медленно и на ощупь, как слепой, стал спускаться по лестнице.
Дверь мне открыла Клеопатра Казимировна.Она была ужасно взволнована и
шепотом сказала мне,что минуту назад "это чучело" сделало ееНеточке (так
она называла свою дочь) предложение.
-Ноэтоже просто наглость! - возмущалась она.-Не имея никакого
положения да еще в таком возрасте...
Кстати, насчет возраста: Симычу тогдавсего-то было сорок четыре года,
но выглядел он гораздо старше.
Клеопатра Казимировна сказала мне, что Леоскоро придет, аНеточкау
себя.И ушла на кухню. Жанетав ситцевомхалатесиделана подоконнике и
смотрела на улицу (наверное, хотела увидеть, как он выходит из подъезда).
Накругломстолепосредикомнатыстояланераскупореннаябутылка
алжирского вина и маникюрный набор в коробочке, обтянутой красным бархатом.
Жанетасомнойобычноособеннонеоткровенничала,атутвдруг
разговорилась и рассказалаподробно, как Симыч пришел, как волновался,как
долгопил чай и не уходил, как наконец поднялся и по-старомодному предложил
ейрукуисердце.А когдаонаотверглапредложение,онразозлился и
пообещал,чтоонаеще горько пожалеето своемрешении, потому что о нем
скоро узнает весь мир.
- Тысебе представляешь?- сказалаонамне, волнуясь, возмущаясьи
проявляяв то же время какую-тостраннуюдлянее неуверенность. - Онем
узнает весь мир! Ты можешь себе это представить?
- Могу, - сказал я коротко.
-Почему?-удивилась она.- В мире естьдесяткиили сотнитысяч
писателей, и каждый из них рассчитывает прославиться на весь мир.
-Нуда,-сказаля,-каждыйрассчитывает.Нокто-то изних
рассчитывает все же не зря. Тыже читала у него, что только один из двухсот
миллионов сперматозоидов выбивается в люди.
-Ты думаешь, ваш Симыч и есть тотодин? -спросила она,скрывая за
насмешкой сомнение.
- Он очень упорный, - сказал я уклончиво.
- Он сумасшедший, - сказала она. - Ты знаешь, что он мне наплел? Что он
чуть ли нецарского происхождения.
Это он-то,этот счетоводв парусиновом
картузе.
Эти свои слова,я думаю, она давно позабыла, а я никогда бы не решился
их ей напомнить.
У ВАС ЕСТЬ АЙДЕНТИФИКЕЙШЕН?
Мы ехалипоместнойдорогеNo 4, точно соблюдая инструкцию: впереди
голубой "шевроле"с заляпанным грязью номером, за ним яво взятой напрокат
"тоете". Каки было предписано,ястарался держать дистанцию,не слишком
приближаясь к "шевроле", но и не упуская его из виду.
Я думал, куда, интересно, смотрит канадскаяполицияи почемуонане
обращает внимания нато,что номер заляпан,хотя в окрестностяхТоронто,
судя по поблекшей траве, дождей давноне было. И конечно, думал я о Симыче,
о его странныхчудачествах ипривычках и об этой идиотскойигре в шпионы,
при которой надо закрывать окна машины и заляпывать номер.
-Тоже мне неуловимый Джо, - сказал я самомусебе, вспомнив анекдот о
всаднике,воображавшемсебянеуловимымпотому,что ловить его никтоне
собирался.
Водительпереднеймашины знал свое дело хорошо. Он держалвсевремя
однуи ту жескорость, не делал резкихманевров и заранеевключал сигнал
поворота.
После городка, которыйназывался, кажется, Лоренсвил,начался большой
сосновый лес за аккуратной оградой из металлической сетки. Мы проехали вдоль
этой сетки несколько километров,когда водитель"шевроле"включилправый
поворот.
Съездвлесобращалнасебявниманиетолько тем, чтобылпочти
неприметен. Но усамого начала лесной дороги наограде висел большой белый
щит с таким текстом:
ATTENTION!!!
PRIVATE PROPERTY!
TRESPASSING STRICTLY PROHIBITED!
VIOLATORS WILL BE PROSECUTED! (4)
Очевидно, водителя "шевроле" это предупреждение не касалось.
Послееще нескольких километров сухой,посыпаннойгравием дорогимы
наконец уткнулись в зеленые железные ворота, от которых в обе стороны уходил
искрывался в лесу такой же зеленый железный забор.Вернее, уткнулся в эти
ворота только я на своей "тоете". Перед "шевроле" ворота открылись, а передо
мной как раз успели закрыться.
Я, естественно, удивился, нопроявлятьнетерпениенеспешил истал
разглядывать ворота, над которыми была широкая железнаяполоса в виде арки,
а на этой полосе большими русскими буквами было обозначено:
ОТРАДНОЕ
Яуже раньшеслышал, чтоСимыч такназвал свое имение. Неуспеля
выкуритьсигарету,какворотаоткрылисьснова иявъехалвнутрь.Но
недалеко.Потомучто за воротами был ещешлагбаум иполосатаябудка, из
которой вышли два кубанских казака -один белый, другой негр, оба с вислыми
усами и с длинными шашками на боку.