- Что есть, то есть.
- Ну пойдем, потрапезничаем, чем Бог послал.
Мы поднялись на крыльцо и оказались в просторном вестибюле с колоннами.
Прямоподнималаськкадушке с фикусом широкаялестница, покрытая ковром,
справабыладвустворчатаястекляннаядверь, занавешенная изнутричем-то
цветастым, над дверью висело распятие.
Жанета перекрестилась. Зильберович снял кубанку и тоже перекрестился. К
моему удивлению, он оказался совершенно лысым.
-Аты чтожелобнекрестишь?- покосиласьна меняЖанета.-
Воинствующий безбожник?
- Да нет, - сказал я. - Не воинствующий, а легкомысленный.
Втрапезной я попал в объятияКлеопатры Казимировны, так же, как и я,
заэти годы весьма располневшей. Она была в темно-зеленом платье, в фартуке
чуть посветлее и в белой наколке.
Лео повесил шашку на крюк у дверей.
Мырасположилисьвуглуничемнепокрытогобольшого,персонна
двенадцать, дубового стола. Стулья тоже были дубовые.
Клеопатра Казимировнатутжепринеслаиз расположеннойрядом кухни
чугунок со щами, а Жанета расставила деревянные плошки и ложки.
- Что будешь пить, квас или компот? - спросила Жанета.
- А что, другого выбора нет? - спросил я настороженно.
Зильберович наступил мне на ногу и подмигнул.
- Спиртного не держим, - сухо сказала Жанета.
- А, ну да, - сказал я, - вы, конечно, не держите. Зато я держу.
Янагнулся за своим чемоданчикомтипа "дипломат",вкоторомлежала
купленная еще во Франкфуртском аэропорту бутылка немецкой водки "Горбачев".
- В этом доме спиртное вообще не пьют, - остановила меня Жанета.
О Господи! - подумал я с тоской, но ничего не сказал.
Зильберович толкнулменя коленом. Яего понял и попросил квасу,вкус
которого уже слегка подзабыл.
Щи,к моему удивлению, оказались совершенно пресными, и ястал шарить
глазами по столу.
- Тебе что-нибудь нужно? - спросила Жанета.
- Да, - сказал я. - Соли, если можно.
- Мысоль не употребляем, потому что уСим Симыча диабет и бессолевая
диета.
- А, да! -сказал я разочарованно. - Я не подумал. Ауменя какраз
солевая диета.
-Ну да, -добродушнозасмеялась Жанета.- У тебядиетасолевая и
алкогольная.
- Вот именно, - подтвердил я. - И еще табачная.
- Кстати, - заметила Жанета, - у нас в помещениях не курят.
- Это ничего,- успокоил яее. -Сейчастепло,яина улице могу
покурить.
Послещей далиперловую кашус молоком, прикотором отсутствие соли
ощущалось меньше.
Клеопатра Казимировна подробно меня расспрашивала о жизни в Германии, о
жене и детях, как мы живем, что делаем.
Я объяснил: сынучится в реальшуле,
дочка в гимназии, я работаю, жена помогает мне и ездит за покупками.
- Она научилась водить машину? - спросила Клеопатра Казимировна.
Я сказал, нет, не научилась, ездит на велосипеде.
- На велосипеде? - переспросилаЖанета. - Ноэтоже неудобно. Платье
может задраться или попасть в колесо.
Язаверил ее, что эта опасностьмоей жене не грозит, потому что она в
джинсах ездит.
- В джинсах? - поразилась Жанета. - Ты разрешаешь ей ходить в джинсах?
- Она уменя разрешения не спрашивает, -сказаля.- Но я не вижу в
джинсах ничего дурного.
-Неточкау нас стала такая строгая, - заметила Клеопатра Казимировна
не то с гордостью, не то извиняясь.
- Да, строгая, - твердо сказала Жанета. - Женщина должнаходить в том,
в чем ей предписано Богом.
Наэтоя заметил,что, поимеющимся у менясведениям, Бог сотворил
женщину в голомвиде,ачто касается джинсов, то их сейчасносятвсе, и
мужчины, и женщины, и гермафродиты.
Я еще хотел что-то сказать по этому поводу, но Зильберович так наступил
мне наногу,что ячутьневскрикнул и,меняя тему, деликатно спросил,
почему ж это не видно хозяина.
- А он уже поужинал, - сказал Лео.
- Но потом он выйдет или мне лучше к нему зайти?
Жанета переглянулась с матерью, а Лео откровенно засмеялся.
- Сим Симыч, - сказала Жанета, - после ужина делами не занимается.
-Да,- сказал я со сдержаным недовольством, -но я жене по своему
делу приехал.
- А он после ужина никакими делами не занимается, - повторила Жанета. -
Ни своими, ни чужими.
-Да-да, старик,-подтвердилЗильберович. - Он сейчас тебя принять
просто никак не может. Он сейчас словарьДаля заучивает, а потом будет Баха
слушать, он перед сном всегда Баха слушает, он без Баха заснуть не может.
Я отодвинул кашу и встал. Я сказал:
-Выменя,конечно,извините...Впервуюочередьвы,Клеопатра
Казимировна, и ты,Жанета, но я такого обращения просто не понимаю. Я к вам
вгости ненабивался. У меня нет лишнего времени. Мне предстоит далекое и,
может быть, даже очень опасное путешествие. Я квамприехал только потому,
что Лео оченьнастаивал. Яне спал ночь,я добиралсядо васшестнадцать
часов с пересадками...
-Ну, старик,старик,ну что ты раскипятился. - Зильберовичсхватил
менязаруку и тянул вниз. - Ну добирался, ну устал. Так сейчас отдохнешь.
Пока Неткатебе постельприготовит, мыстобой поболтаем...-Он опять
подмигнул мнеи скосил глазана мой"дипломат"...- ляжешь, выспишься, а
завтра разберемся.
Откуда-то сверху лилась тихая мелодия. Будучибольшим знатоком музыки,
я сразу узнал произведение Баха "Хорошо темперированный клавир".
НА БЕЛОМ КОНЕ
Проклятый Зильберович! Малобыло ему привезенной мной "Горбачева", так
онеще0.