Родион покосился на него - коротко стриженный, худое лицо со
втянутыми щеками, скуластое и меченноенекоейинакостью,одетнеожиданно
прилично: и джинсы не из дешевых, и куртка гораздо лучше, хотя иуРодиона
не из дешевых, Ликин подарок на день рожденья...
Машина тронулась. Чернявый шумно повел носом:
- Благоухание. Тебе что,какая-точмаранатуройплатила?-Ондаже
причмокнул: - Ой, приятный запашок...
- Да сели тут... - сказал Родион. - Влюбленные без хаты.
- Ага, понятно. А ты, значит, доцент, сеанец ловил?
- Я не доцент...
- Без разницы,-отмахнулсячернявый,закурил.-Главное,изтебя
интеллигент маячит,чтомилицейскаямигалкавомраке...Отбезденежья
подался в кучера, а?
- Да вообще-то... - сказал Родион нейтральнымтоном.-Авы,значит,
оттуда?
- А как ты угадал, доцент? - деланно удивился чернявый. - Ты не бойся, не
буду я тебя резать и грабить, не тот ты карасик,аеслиприсмотреться,и
вовсе не карасик...
- За что чалился? - спросил Родион.
- Ого, какиетысловавыучил...Заскверныеспортивныерезультаты,
доцент, скажу тебе, как на исповеди. Все, понимаешь ли успели разбежаться, а
я не разбежался, вот мне судейская коллегия запоследнееместовбегеи
влепила от всей своей сучьей души... Такие пироги - Онпотянулсяивполне
нормальным уже голосом сказал: - Ничего, сейчас сяду на крокодила, как белый
человек, а если проводничка попадется понимающая, будет совсемпрекрасно...
Выпить ничего нет? У меня капуста есть, не сомневайся, подсобрали кенты...
- Да нет, не держу...
- Оно и видно - любитель... Что, зарплату задержали заполгода,бабас
короедами на шее? И хорошо хоть, машина пока тянет?
- Ну да, - сказал Родион. Рассказывать, как все обстоит на самом деле, он
не собирался - было бы еще унизительнее, наверняка...
- Эх, жвачные... - беззлобносказалчернявый,глубокозатягиваясь.В
полумраке его длинное костистое лицоиз-заглубокихтенейивпалыхщек
казалось похожим на череп. - Нет, я бы от такого расклада сдох, посадименя
на твое место. Зуб даю.
- А что делать? - пожал плечами Родион.
- Воровать, - веско сказал чернявый. - Как говорилтоварищЕмелька,не
тот, что корешился со щукой, а тот, что Пугачев, лучшеполсталетпрожить
орлом, чем три сотни вороном... Проходил в школе такую книжку, а? То-то.
- А потом-туда?-Родиондернулголовойназад.Чернявыйпонял.
Поморщился:
- Ну и что? Если есть в хребтине железо, ты итамживешьорлом,ане
рогометом, или, уж берем крайний случай,козлом...Главное,доцент,жить
так, чтобы сам себя уважал. Усек?
Он говорил веско,седвауловимойноткойбрезгливогопревосходства.
Родион молчал -простонезнал,чтоответить.Последолгогомолчания
спросил:
- А как там - хреново?
- Кому как, я ж тебе говорил.
.. Все зависитотжелезавпозвоночнике.
Слабых гнут через колено и ставят раком...Аслабость,доцент,вовсене
обязательно от мышцы зависит, не в том дело... - он вдруг хлопнул Родиона по
боку. - Эй, притормози, возьму пойла в стекляшке...
Машина остановиласьвдлиннойполосегустойтенимеждвумядалеко
отстоящими друг от друга фонарями. Справатянулисьпрокопченныекирпичные
домишки довоенной постройки, слева лежалширокийпустырь,далековпереди
яркой полосой светился проспект Авиаторов.
- Поехали. Головой не верти и соблюдай правила. Хвоста за нами не будет -
эта сопля чуть под себя со страху не написяла, будь у нее там кнопка,давно
бы поблизости "луноход" мотался... А твоего номера она не видела, яжтебя
нарочно тормознул, где потемнее.Ну,понял,какделаделаются?Хотьи
мелочевка, зато спина ни на каплю не вспотела и ручек не натрудил...Таки
надо жить, доцент, - что твое, то мое, а что мое, то не трожь. Страшно?
- Не знаю, - честно сказал Родион, медленно выводя машину на проспект.
- Ну, если так, может, ты еще и не совсем пропащий... - Он скупоглотнул
из горлышка, завинтил пробку. - Ладно,лягунаполку,тамиразговеюсь
всерьез. Только, я тебяпрошу,доцент,нетревожьментовку.Себехуже
сделаешь. Меня через полчасика и след простынет, атебяониспревеликой
радостью законопатят для отчетности, верно тебе говорю. Сунут впресс-хату,
а там ты, чтоб очко начетверо не порвали, все ларьки,чтонаэтомберегу
бомбанули, на себя возьмешь... Усек? То,чтомыстобойпровернули,на
прокурорской фене отчего-то сурово именуется грабежом... Стой!
Родион резко затормозил, машину увело вправо -покрышки,действительно,
были лысые. Подрезавший его темно-вишневый "Чероки",нахальновыкатившийся
из переулка справа и не уступивший дорогу, как следовало бы, неспешно выехал
на проспект, мяукнув клаксоном. За рулем, Родион рассмотрел,сиделасовсем
молодаядевушка-ярконакрашенныегубы,затемненныеочки,надменно
вздернутая головка. На них она и не взглянула - умчалась в сторону центра.
- С-сучонка, - фыркнул чернявый. - Строитизсебя.Толидорогонькая
подстилка, то ли папина дочка... Догоним? Вынем из тачки и ввалимзащеку,
чтобы в следующий раз соблюдала правила движения? Ладно, доцент,яшучу-
она ж тебя непременно опишет, а через тебя и наменябыстреньковыйдут...
Давай на вокзал, а то заболтался я с тобой.
Еще несколько минут они молчали. У поворота кстаромуаэропортуторчал
бело-синий гаишный "Москвич", но останавливать ихнестали.Подстрекаемый
непонятным ему самому чувством, Родион спросил:
- И что же, вот так легко и проскакивает?
- Не всегда, - серьезно ответил чернявый. - Далеко не всегда. Смотрякак
рассчитаешьикакпровернешь.Скиоскомпроще,сделомпосерьезнее,
соответственно, посложнее. Главное, просчитать все от и до. И заранее знать,
что вешать на уши, если попадешься.
- Ты же говорил, в пресс-хате все равно расколешься.