— Значит, это все правда. Значит, они любили друг друга и были близки.
И взглянув на безучастную, потерявшую интерес к жизни Милу, Леся с сочувствием произнесла:
— Вот и причина, почему Людмила полезла в петлю.
— Несчастная любовь. Она потеряла мужа, потеряла любовника, потеряла сына. Поэтому она и решила свести счеты с жизнью.
Но Кира покачала головой.
— Не уверена, что все так просто.
И когда друзья взглянули на нее, она пояснила свою мысль:
— Откуда это видео тут взялось? Кто-то узнал о тайной связи Людмилы и сына старца. Ведь кто-то должен был снимать это видео со стороны.
— Они могли сами установить камеру и запечатлеть процесс, — предположила Леся.
— Нет, — покачал головой теперь уже Лисица. — Посмотрите, Кира права. Съемка велась через окно. Кто-то стоял снаружи, снимал влюбленную парочку, а потом прислал Миле это видео!
Все повернулись обратно к Людмиле.
— Так ты из-за этого в петлю полезла?
Мила не могла говорить, но она слабо кивнула, и на глазах у нее навернулись слезы.
— Позор! — едва слышно прошептала она. — Грех!
— Брось ты, жить со старым мужем, который ничего не может, вот это грех. А иметь отношения с пусть и немолодым, но симпатичным тебе мужчиной — это вполне нормально.
Но Мила упрямо трясла головой.
— Блуд… грех…
— Ну, ты заладила! Отвечай, вы с Виссарионом любили друг друга?
— Да. Всю жизнь.
— Это из-за него ты не хотела идти замуж за Захария?
— Да. Но Виссарион — назарей. Нам нельзя было быть с ним вместе. А мы отступили от правил, согрешили. Вот Бог и покарал нас.
— Убийство совершил человек. И эта пленка… Кто это снимал?
Мила развела руками, мол, сама не знаю. Лисица обернул руку носовым платком и нажал на кнопку. Дисковод послушно выдал ему диск.
— Так, а диск этот ты откуда взяла? Или он тут уже был?
Мила вновь развела руками и что-то зашептала. Леся наклонилась к ней и ретранслировала остальным:
— Говорит, что тут уже был, когда она пришла.
— Дай ей воды.
К счастью, Мила пострадала не очень сильно. Реанимационные мероприятия заключались в том, что она выпила воды и сердечных капель. Благо арсенал лекарственных средств в домашней аптеке старца Захария был просто огромен. Мало-помалу силы вернулись к Миле. Конечно, громко говорить она не могла, но по крайней мере стало возможным установить хронологию событий, чуть было не приведших к таким ужасающим и непоправимым последствиям. Когда Людмила вернулась сегодня из города после неудачной попытки освободить своего сына из лап полиции, она сначала даже не заметила злополучного диска. Упала на кровать, поплакала, а потом пошла умыться. Лишь после того, как соленые слезы смыла вода, женщина обрела возможность нормально видеть. И первым, что ей попалось на глаза, был этот диск, при котором имелась коротенькая записка длиной всего в одно слово: «Посмотри».
Людмила поставила диск, не ожидая ничего худого. Она полагала, что кто-то из односельчан снял на видео церемонию похорон мужа и теперь хочет, чтобы она тоже посмотрела запись и увидела те моменты, которые ей пришлось пропустить. Улыбнувшись чьей-то заботливости, Людмила включила диск.
Каково же было ее изумление, негодование, а потом и страх, когда она поняла, что же на самом деле записано на диске. Шок от увиденного был тем более силен, что женщина понимала: просто так никто не стал бы снимать, а потом еще и присылать ей это видео. Если человек поступил таким образом, значит, он преследует какую-то цель. И цель эта представлялась Миле совершенно ужасной.
— Меня хотят погубить.
Если это видео увидят жители поселка, мне конец!
— Ну, не стоит все так драматизировать.
— Нет, правда! И не только мне конец! Опозорены будут все мои родные. Отец, мать, братья и сестры! На всех них будут указывать пальцем и говорить, что они воспитали блудницу.
— Поговорят и забудут.
— Мне придется уехать.
— Это да, возможно, что и придется. Но ведь этот мир велик. Илия и Ахель вернулись оттуда, они полны новых впечатлений, это изгнание стало для них своего рода отпуском.
— Но они были вдвоем, а я одна!
— Найдешь себе нового мужчину.
— Сын мой в тюрьме!
— Выпустят его!
— Муж умер, позаботиться обо мне некому!
— Сама позаботишься!
— Родители, если узнают правду, отрекутся от меня!
Стенания Милы, даром что она произносила их едва слышным шепотом, стали доставать друзей. Если грешишь, имей храбрость признать этот факт и осознать его последствия. Виссарион, быть может, умер из-за их связи, а Мила только и делает, что сожалеет о своей репутации, которой может быть нанесен ущерб.
Но потом друзьям стало стыдно. В конце концов, Мила не так уж и не права, что боится будущего. Она не имеет специальности, скорей всего, образование ее закончилось на уровне средней школы. Без поддержки своего мужа и своих родителей — она никто и ничто, если только… если она…
И Кира неожиданно для самой себя выпалила:
— Ты можешь получить наследство за своим мужем и очень неплохо устроиться отдельно от твоих родителей.
— Что?
Мила широко распахнула глаза. Казалось, эта идея ни разу не приходила ей в голову.
— Я — женщина, буду наследовать за своим мужем?
— Ну да, а что тут такого? Ты, Алеша и другие дети старца — это прямые наследники Захария.
— Нет, нет, его средние дети не будут претендовать на отцовскую власть. Вся власть должна быть передана старшему сыну. Или…
— Или кому?
— Или же Лешке. До того, как Лешка сбежал, отец хотел сделать наследником его — любимого своего сына.
И в голосе Милы мелькнула гордость за сына, который хоть и был младшим, но оказался самым любимым и достойным в глазах своего отца.
— Но я сама никак не могу наследовать власть в поселке. Это против закона, это против наших правил.
— Мы говорим не о власти в поселке. Мы говорим о самой недвижимости.
— Что? О чем?
Людмила явно не понимала, что пытаются втолковать ей друзья. И им пришлось объяснить женщине:
— Земля, дома, все в поселке принадлежало твоему мужу. Собственность записана на его имя, понимаешь?
— Дома не принадлежат людям, которые в них живут? — удивилась женщина.
— Нет, не принадлежат. А ты разве этого не знала?
— Нет, нет, конечно, — изумленно прошептала Мила. — Откуда? Мне и в голову не приходило, что люди живут не в своих домах. Как же так? Ведь они их построили, они в них и живут? Как же вы говорите, что дома не их?
— Люди живут в этих домах, но дома принадлежат твоему мужу. Вернее, принадлежали ему, а теперь могут принадлежать тебе.
— И все дома, и вся земля в поселке, и вокруг него, и рыбные пруды, и скотоводческая ферма — все это было оформлено на твоего мужа. Все прочие в поселке не более, чем арендаторы и работники. А ты его законная жена. И если ты заявишь о своих правах в суде, то суд будет на твоей стороне. Ты получишь всю Зубовку. Понимаешь?
Это была проверка со стороны друзей, и Мила прекрасно прошла ее.
— Нет, — решительно покачала она головой. — Я не могу так поступить.