Он попытался приподнять голову, чтобы посмотреть на пальцы ног, но почувствовал острую боль в шее. Ощущение, впрочем, было довольно странное, как будто боль существовала отдельно от тела.
Что-то зашуршало над самым ухом, но Нат никак не мог понять, что. Медленно, с усилием, он сдвинул руку выше и коснулся толстой эластичной повязки, под которой прощупывался еще один операционный шрам. Шрам шевелился, словно живя своей собственной жизнью, и Нат снова почувствовал, как в нем нарастает ужас. Он попытался крикнуть, но, как и в прошлые разы, не издал ни звука.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь распахнулась и в палату вошла молодая чернокожая женщина. Пристально посмотрев на него, она уселась в ногах его постели. Если бы Нат мог говорить, он бы обругал ее последними словами за то, что она оставила его одного. Если она только действительно его оставила. Не исключено, что перед ним ангел Господень, который специально спустился с небес, чтобы унести его с этой земли.
- Привет, Нат, меня зовут Хармони, - сказала негритянка чуть хрипловатым, низким голосом, и ему захотелось дотронуться до нее, чтобы убедиться, что она реальна, что он ее не вообразил. - Я - твой физиотерапевт. Каждое утро я буду приходить, чтобы помочь тебе сделать небольшую зарядку.
Нат был уверен, что никогда раньше не видел эту женщину.
Тем временем Хармони расставила на металлическом подносе несколько флаконов и, выдавив на перчатки немного массажного крема, стала размазывать его по тонкому латексу. Потом она откинула в сторону одеяло, согнула его ногу в колене (Нат испытал невероятное облегчение) и стала втирать крем ему в кожу, одновременно то сгибая, то снова вытягивая ногу. Наверное, подумал Нат, он все-таки жив, если чувствует все это, однако его не оставляло странное ощущение, что это не его нога. Он, во всяком случае, не помнил, чтобы его ноги были такими худыми и желтыми. Должно быть, он сильно похудел… но откуда эта желтизна? Может, в довершение всего, у него желтуха? О, бедная его печень!
Чтобы не потерять сознание, Нат стал думать о ее имени. Хармони, или Гармония… В переводе с греческого, кажется, это слово означает полную согласованность, стройность в сочетании звуков, красок, душевных устремлений и нот в музыке. В музыке… "Кто согласует эти разногласья?.." Эта фраза занозой застряла в мозгу. Откуда это? Из Шекспира? Слова напоминали рассыпавшуюся по полу мелочь, метеорный дождь, пронизывающий галактику его сознания.
Хармони значит "гармония"… А между тем у нее между передними зубами такая щель, что туда, наверное, пролез бы и десятицентовик… Нату грезился тающий лед, волки в непромокаемых плащах, алые рубины сыплются на мостовую, словно град… Странные, необъяснимые видения, то исчезающие, то снова встающие перед мысленным взором в мельчайших подробностях. Галлюцинации. Бред. Сон. Он не спит, и в то же время - как можно видеть такие вещи наяву?
Хармони взяла его пальцы в свои.
- Попробуйте пожать мне руку, Нат, - сказала она.
Нат представил, как с силой сжимает ей руку, но их сплетенные пальцы внезапно превратились в клубок копошащихся змей, и он крепко зажмурился, чтобы прогнать видение.
Понемногу Нат начинал сознавать, что значительные области его тела полностью или частично утратили чувствительность. Когда он прикасался к своей коже, она казалась грубой и шершавой. То и дело он слышал скрип собственных зубов, а Нат всегда терпеть не мог подобных звуков - мела по доске, железа по стеклу и прочих. От них по телу бежали мурашки и хотелось закричать и забиться в истерике.
Хармони тем временем взялась обрабатывать его с другой стороны. Взяв Ната за левую руку, она снова попросила пожать ей пальцы. Нат пожал.
- У вас получается! - воскликнула Хармони. - По крайней мере, одна рука начинает работать. Вот попомните мои слова: не пройдет и недели, как вы сможете открыть этой рукой стаканчик с мороженым. Ну хватит, можете отпустить…
Но его кисть оставалась крепко сжатой.
- Отпустите меня, доктор Шихэйн, - повторила Хармони. - Ну же!
Но мускулы отказывались ему повиноваться, и Хармони пришлось силой выдернуть руку из его судорожно сжатых пальцев.
- О'кей, - проговорила она. - Теперь мы знаем, что эта рука работает.
Потом она накрыла ему голову какой-то тканью. Что это за ткань, Нат так и не понял. Она была мягкой и в то же время - шершавой и грубой. Сквозь ткань он чувствовал, как широкие, сильные пальцы Хармони скользнули по его лбу, спустились по щекам и встретились под подбородком.
- Я уверена, что в свое время вы были настоящим красавцем, - сказала она.
"В какое такое "свое время"? - мысленно возмутился Нат. - Разве сейчас не мое время?!"
Когда Хармони сняла салфетку с его лица, он увидел, как в палату вошел крепкий высокий негр. Вместе они перевернули Ната лицом вниз и занялись его спиной и ягодицами. Они разминали их, обтирали каким-то составом и протирали сухой тканью, не переставая о чем-то оживленно болтать. Кому-то подобное могло показаться странным, но Нат хорошо знал эту сторону медицины. Он и сам помнил, как говорил с коллегами о всякой ерунде в присутствии перенесших инсульт пациентов, словно их вообще не существовало. Теперь Нат пообещал себе, что если он когда-нибудь выздоровеет, то будет более внимателен и тактичен с больными.
Прислушиваясь к разговору массажистов, Нат узнал, что негра зовут Окори Чимве, что он приехал из Нигерии и учится на санитара. Хармони все удивлялась, как ему удалось удрать из Африки.
- Тебе бы немного потренироваться, - говорила она, - так ты перещеголял бы самого Гудини.
Нат хорошо слышал их голоса, ощущал давление, когда они разминали его одеревеневшие мышцы, но кожа по-прежнему почти ничего не чувствовала.
- Смотри, какая любопытная штука! - сказала Хармони. - Ты видел?
- Наверное, они не все удалили, - прогудел Окори. - Чертовски красивая татуировка!
Они рассмеялись и снова перевернули Ната лицом вверх.
- А вот это дается мне труднее всего, - сказал Окори, склоняясь над самым лицом Ната и разрезая специальными ножницами повязку на шее. - Бр-р-р, ну и гадость! Слушай, может, подсобишь немного, а? Я и смотреть-то на них не могу.
Хармони тоже наклонилась и всмотрелась во что-то чуть ниже подбородка Ната.
- Через пару дней все будет чисто, - сказала она. - Нагноение почти прошло, остался небольшой участок.
- Все равно меня тошнит от одного их вида! - Окори содрогнулся всем своим большим телом.
- И это после всего, через что ты прошел? Не будь ребенком! - возразила Хармони, лопаточкой перекладывая шевелящихся личинок в прозрачный пакет. Потом она притворилась, будто хочет бросить пакет в Окори, и рассмеялась, когда тот отскочил.
- Ага, боишься! - воскликнула она.
Пока Хармони накладывала на шею свежую повязку, Нат глубоко задумался. Он знал, что личинки пожирают отмершие ткани и гной, а здоровую ткань не трогают. Подобная методика лечения инфицированных ран хорошо известна, но… из истории медицины. Насколько он помнил, она была широко распространена в Средние века. Кстати, откуда у него на шее инфицированная рана?
- Костюм приготовил? - спросила Хармони.
- Вот он, здесь.
Соединенными усилиями Хармони и Окори подняли койку почти вертикально, и Нат увидел какой-то сложный аппарат, отдаленно напоминающий средневековые же рыцарские доспехи.
- Пойду позову доктора, - сказал Окори.
- Да, позови, - кивнула Хармони и повернулась к Нату. - Вы уже несколько раз надевали подобный костюм, доктор Шихэйн, - сказала она отчетливо и громко. - Это специальный костюм для восстановительной терапии, который применяется для лечения больных, перенесших инсульт. Сейчас придет ваш лечащий врач, и в его присутствии мы наденем на вас этот костюм.
Дверь снова отворилась. Это вернулся Окори. С ним вошел какой-то человек, которого Нат сразу узнал. Тот самый врач, который говорил про "псевдокому". Тогда с ним были и другие, но у Ната не хватило сил повернуть голову, и он никого больше не рассмотрел. Сейчас ему отчаянно хотелось заговорить, попросить, чтобы ему рассказали, что с ним случилось, но он никак не мог подобрать нужные слова, не говоря уже о том, чтобы произнести их вслух.
- Доброе утро, Нат, - сказал врач, приветливо улыбаясь. - Вы меня слышите?
Нат попытался подать ему знак, моргнув глазами, но у него ничего не вышло.
- Сегодня он выглядит лучше, чем вчера, - проговорил врач, внимательно рассматривая лицо Ната. - Опухоль спала, цвет кожи тоже возвращается к естественному. Нат, вы меня слышите? - снова спросил он, слегка повысив голос, и, повернувшись, посмотрел в дальний угол комнаты, где за экраном рентгеноскопа сидела светловолосая женщина. До этого момента Нат ее не замечал и даже не подозревал о ее присутствии.
Женщина кивнула, и врач снова наклонился к Нату:
- Интраграмма слуховой зоны коры вашего головного мозга показывает, что вы меня слышите. О'кей, позвольте вкратце обрисовать вам ситуацию… Довольно долгое время вы находились без сознания и перенесли несколько обширных инсультов. Некоторые отделы вашего головного мозга до сих пор не работают в полную силу, но это дело поправимое. Как вы, безусловно, знаете, при соответствующей терапии все органы восстанавливаются довольно быстро, а мы лечим ваш мозг на клеточном уровне. Сейчас мы тоже собираемся провести с вами одну лечебную процедуру.
Единственное, что Нат мог сделать, - это пошевелить пальцами левой руки. Пальцы повиновались плохо, но врач заметил их движение и улыбнулся.
- Спасибо, Нат. Будем считать это вашим первым приветствием.
Окори и второй лаборант, появившийся в комнате, пока Нат "разговаривал" с врачом, начали расстегивать многочисленные пряжки и ремни, скреплявшие странные доспехи.
- Перед вами титанопластовый костюм для лечения последствий инсульта, - объяснял врач. - Он оборудован сетью электромагнитных датчиков из графитового волокна, которые, словно радиоантенна, улавливают биоэлектрические импульсы вашего мозга и преобразовывают их непосредственно в движение. Достаточно вам представить, будто вы совершаете какое-то действие, например идете, и костюм выполнит его за вас. Главное, не бойтесь - мы будем управлять костюмом, пока вы не научитесь сами контролировать свое тело.
Нату помогли сесть (при этом у него слегка закружилась голова) и надели на него костюм. Он услышал, как кто-то набирает на клавиатуре команду. Костюм загудел, потом Нат почувствовал, как ему разводят в стороны ноги и придают вертикальное положение. Последовала пауза, пока один из техников прилаживал к пенису отводной катетер.
- Ну как, Нат, готовы? - спросил врач.
- Он все слышал, - подсказала из угла белокурая женщина.
- О'кей, - кивнул врач. - Еще несколько слов, Нат… Этот костюм будет необходим вам до тех пор, пока ваши мышцы не окрепнут. Словно электромеханический корсет, он станет поддерживать ваше тело и помогать вам выполнять действия, с которыми вы пока не можете справиться самостоятельно. Возможно, вы помните, как буквально вчера я говорил вам, что такие костюмы прекрасно зарекомендовали себя при лечении пациентов, находящихся в состоянии псевдокомы.
Опять этот диагноз! Но как чертов врач может говорить такое, когда он только что пошевелил пальцами?!
Тем временем техники запрограммировали костюм, и Нат сделал - вынужден был сделать - шаг вперед. Каждое движение сопровождалось шипением сжатого воздуха, который, воздействуя на невидимые поршни, выбрасывал вперед то одну, то другую ногу, так что со стороны Нат, наверное, напоминал марионетку в руках неумелого кукловода. Когда он прошел таким образом несколько шагов, техники развернули его в обратную сторону, помогли вернуться к койке и сесть.
- За все время он ни разу не вздохнул, - сказал чей-то голос.
- Вы можете дышать, Нат? - спросил врач. - Давайте попробуем… Откройте-ка рот и вдохните.
Нат хорошо расслышал все слова, но не понял, что от него требуется. Дышать? А разве он не дышит? Похоже, что нет… Несколько мгновений Нат чувствовал себя человеком, застрявшим между жизнью и смертью. Потом он подумал о легких и сразу ощутил, что они буквально пылают от недостатка кислорода.
В этот момент чьи-то руки заставили его открыть рот, и Нат с силой втянул воздух.
- Отлично, - кивнул врач. - Как мозговой ствол?
- В норме. Дело, по-видимому, было в нервных связях, - ответил женский голос.
- Я уж подумал, что нам придется прибегнуть к сердечно-легочной реанимации.
Как раз в этот момент отводной катетер выскочил, обдав всех присутствующих брызгами мочи.
- Ну, на сегодня, пожалуй, достаточно, - сказал врач, машинально отряхивая биозащитный костюм. - Молодцом, Нат. До этого момента мы продвигались вперед на один крошечный шажок в сутки, но сегодня вы сделали сразу с десяток шагов… Теперь, я думаю, все будет хорошо.
Вместо ответа Ната вырвало прямо на его белоснежный костюм.
Он был рад, когда его снова уложили в постель. Прохладные простыни дарили ощущение безопасности и покоя, создавая некую иллюзию уединения. Каждая клеточка его тела ныла и болела, но не это главное. Главным был диагноз - "псевдокома", синдром "запертого человека". Осознание собственной неизлечимости и полной безнадежности положения придавило Ната к койке свинцовой тяжестью. Кому он нужен такой? Ему хотелось умереть, и он надеялся, что смерть не заставит себя ждать.
Прошло сколько-то времени, и в палату вернулась белокурая женщина, которую он уже видел. Она почти не обращала на него внимания. Двигаясь быстро и бесшумно, женщина занималась какими-то своими делами: переключала программы, разглядывала возникающие на экранах мониторов изображения и диаграммы. Закончив, она подошла к кровати Ната и надавила кончиком пальца на его забинтованную шею, отчего по всему его телу прокатилась волна жгучей боли.
- Ну и что с тобой теперь, Дуэйн? - прошептала женщина. - Ты ушел навсегда или только заснул? - наклонившись, она пристально всмотрелась в полуприкрытые веками глаза Ната. Он попытался ответить на ее взгляд, заставить убрать руку, но у него ничего не вышло.
- Ты говорил, что умеешь читать чужие мысли… Что ж, теперь тебе придется подчиняться приказам другого человека. И пожалуйста, не возвращайся больше, не напоминай нам о своем существовании, не пытайся восстать из небытия, о'кей? У нас и без тебя хватает забот.
И снова Нат не понял ничего из того, что услышал. Кроме того, женщина продолжала давить на его повязку, так что теперь не только его тело, но и голову пронзали словно тысячи обжигающих молний. Неужели она не понимает, что делает ему больно?!
- Что это у тебя на щеке? Слеза? - проговорила женщина. - Должно быть, у тебя плохо работают слезные протоки. - Она достала салфетку, провела по его скуле. Внезапно ее красивое лицо скривилось в гримасе отвращения. - Скорее бы избавиться от этих мерзких личинок!
Нат был с ней полностью согласен. Личинки продолжали копошиться под его повязкой. Он буквально чувствовал, как они поедают отмершие ткани его тела.
- Я знаю, что не должна быть брезгливой, - продолжала женщина, - но я просто терпеть их не могу. - Она встала, чтобы уйти, но в дверях задержалась. - Спокойной ночи, Нат. До завтра.
Лос-Анджелес
29
Кабинет Фреда напоминал ходовую рубку боевого корабля. Все четыре стены заняты мониторами, в центре - круглый рабочий стол. Мониторы подключены к основным мировым и национальным агентствам новостей, так что при желании Фред мог довольно быстро соединиться с их архивами. Порой, работая над статьей, он сравнивал себя с безумным композитором, черпающим вдохновение то из одного, то из другого источника и выбивающим на компьютерной клавиатуре гениальную симфонию.
Фред долго скитался по Сети в поисках информации об использовании трупов в медицине, но его отвлекло мигание красной точки на большой карте страны. В Луизиане была объявлена бактериологическая тревога, и в последние несколько минут он отслеживал, как развивается эпидемия лихорадки денге, просочившейся в бассейн Миссисипи и охватившей не только прилегающие к нему болотистые жаркие районы, но и более отдаленные территории. На экране с картой вспыхивали все новые красные огоньки, отмечавшие города и поселки, где уже зарегистрированы случаи грозной болезни. Их были тысячи, и карта казалась забрызганной свежей кровью. На дополнительных экранах крутились ролики последних сообщений о беспорядках и мятежах. В одном из городов беснующаяся толпа подожгла свалку, куда незаконно выбрасывались зараженные медицинские отходы. Слава Богу, подумал Фред, что он живет в Калифорнии, которая в последнее время с эпидемиологической точки зрения относительно безопасна. Тем не менее мрачные новости подействовали на него угнетающе, и он поспешил вернуться к своим исследованиям.
Если он правильно расшифровал выражение лица Джея Руби, то тело Дуэйна Уильямса попало именно в "Икор корпорейшн". Фреду не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что "Икор" - самая крупная транснациональная корпорация, специализирующаяся на медицинских исследованиях и лекарствах. По идее, он должен бы знать подобные вещи без всякой Сети, и сейчас Фред упрекнул себя за лень и нелюбознательность. Человеку, который взялся за журналистское расследование, следовало лучше владеть информацией.
В Сети он набрел на ролик, посвященный главе "Икор корпорейшн" Джону Рэндо, который посетил в прошлом году 121-й Мировой экономический форум в швейцарском Давосе и даже выступил там с речью. Выглядел он весьма импозантно, и Фред позавидовал ему, как завидовал всем, у кого хватило целеустремленности и силы воли добиться в жизни настоящего успеха. Такие люди, как Рэндо, свободно путешествовали по всему миру в герметичных личных самолетах и автомобилях, и их не касались ограничения на перемещения, введенные национальными правительствами для простых граждан.
Фениксский филиал, по-видимому, занимал в разветвленной структуре гигантской корпорации весьма скромное место. Согласно одному из источников, работы по искусственному выращиванию донорских органов велись в "Икоре" исключительно для престижа. Даже Фред понимал, что подобная деятельность вряд ли могла приносить сколько-нибудь заметную прибыль, однако факт оставался фактом - наличие на рынке доступных искусственных трансплантатов ежегодно спасало сотни тысяч жизней. В одной из медицинских цифровых библиотек Фред нашел ролик с лекциями научного руководителя Центра доктора Гарта Баннермана, которые тот читал в ряде научных и исследовательских учреждений.
Фред любил заранее знакомиться с фотографиями или видеозаписями людей, у которых собирался взять интервью. Глядя на них, он в подробностях представлял себе будущий разговор, который - увы, только в его воображении - заканчивался блестящей победой над собеседником. Гарт Баннерман выглядел на экране довольно скромным человеком с умным, интеллигентным лицом. Слушая его выступление, Фред неожиданно подумал о том, что расположить к себе этого человека можно довольно легко - достаточно пообещать, что его имя появится в прессе и станет известным. Насколько он знал, врачи - как и все, чья работа была сравнительно тяжелой и не слишком хорошо оплачивалась, - неравнодушны к признанию, к славе.