Она подалась вперед.
– Почему вы так думаете?
Он отнял у нее бумаги, перелистав, выбрал одну из них и передал ей.
– Потому что Эдит и Эрнест Слоуны, Эйлин, мальчика действительно усыновили. – Бумага, которую он отдал ей, была свидетельством о смерти. – Но Дэвид Аллен Слоун, семи лет от роду, погиб в автокатастрофе вместе с ними.
Эксетер выпустил свою погремушку и встал, приветствуя вошедшего в кабинет Медсена. Тот почесал ему макушку и позвонил секретарю, чтобы разрешила войти посетителю.
– Извините, что беспокою вас, – сказал Риверс Джонс еще в дверях, входя в кабинет. Его походка стала заметно энергичнее. – Но вы сказали, что желаете получать полную информацию о ходе расследования по делу Браника. А мы столкнулись с проблемой.
Медсен, не переставая почесывать голову собаке и скармливать ей сухарик, поднял бровь.
– Мы проанализировали записи телефонных разговоров Браника за последние шесть месяцев. Один телефонный номер в них повторяется. – Джонс обогнул кресло так, словно дистанция была способна смягчить удар, который он, несомненно, нанесет своей информацией. – Это номер телефона в Мак‑Лине. Звонки туда шли постоянно, в любое время дня и ночи. Иногда следовали один за другим. В последний день звонили несколько раз.
– Женщина, – предположил Медсен, все еще почесывая голову собаки.
Джонс наклонился вперед.
– Эскорт‑леди, сэр.
Медсен поднял глаза.
– Проститутка.
Джонс кашлянул.
– Можно и так сказать.
– Занимается сексом с мужчинами за деньги?
– Да.
– Проститутка...
Поставив свой портфель на кресло, Джонс вынул из него листок бумаги в целлофановой обложке и протянул его Медсену.
– И вот что мы обнаружили.
Щелчком пальцев приказав Эксетеру отправляться обратно к своей погремушке, Медсен сделал шаг и взял документ. Он нацепил на нос бифокальные очки для чтения.
– Где? – спросил он, опуская страницу.
– В его портфеле.
– Кому еще это известно?
– Трудно сказать. Портфель находился в его кабинете, когда мы вошли туда, чтобы... чтобы все проверить. До тех пор кабинет был опечатан, так что, может быть, никому больше это и неизвестно, но уверенным быть не могу.
– Можете.
Джонс кивнул и забрал бумагу. Над их головами жужжал кондиционер.
– Простите мне мои слова, генерал, но, мне кажется, вы не удивлены.
Медсен ухмыльнулся.
– Мало что в людях и людских характерах способно меня теперь удивить, Риверс. Всю жизнь я наблюдаю и оцениваю людей. Что, к несчастью, превратило меня в циника. Чрезвычайно редко люди таковы, какими хотят казаться. Знакомя вас с этим делом, я сказал, что подозреваю худшее. Уверен, что, в частности, и поэтому президент выразил желание проявлять тут деликатность.
Повернувшись, Медсен обогнул стол и опять встал за ним.
– Что вы намерены делать?
Секунду Джонс собирался с мыслями:
– Намереваюсь побеседовать с этой женщиной, Терри Лейн, разузнать, что ей известно, когда в последний раз она виделась или говорила с мистером Браником.
Медсен потер ладонью рот с видом глубокой задумчивости.
– Вы не согласны?
Медсен пожал плечами и взмахнул рукой.
– Ответственный за расследование вы, Риверс.
– Но я считаюсь с вашим мнением, – огорченно заметил Джонс.
Медсен сделал глубокий вдох.
– Беседа с этой женщиной станет известна, Риверс. И мы оба это знаем. Чем больше камушков швырнешь в водоем, тем больше его взбаламутишь, а чем больше взбаламутишь, тем больше вероятность, что какая‑нибудь из волн достигнет берега.
Поговорить с этой женщиной, так кто знает, до чего она договорится, когда откроет рот.
– Сэр?
– Учитывая выбранный ею род деятельности, Риверс, и тот факт, что звонки шли в Мак‑Лин, я могу предположить, что она имела дело с постоянными и весьма состоятельными клиентами. Неужели вы думаете, что журналисты удовольствуются одним только Джо Браником? Они тут же унюхают кровь. Почуют скандал.
– Вы не считаете, что ей лучше помалкивать?
Такое предложение позабавило Медсена.
– Мы, конечно, не знаем, каким образом эта женщина записывала и контролировала свои встречи с клиентами, Риверс, дабы обезопасить себя. Но если все обстоит так, как я подозреваю, она будет первым человеком на всех телевизионных ток‑шоу, вроде «Опры», по всей Америке. – Медсен покосился направо, словно уже различал там силуэт Роберта Пика, восседавшего в Овальном кабинете. – И вообразите, какой убийственной для родных Джо Браника окажется подобная история, просочившись в прессу. – Он прошелся взад‑вперед за столом. – Президент, без сомнения, хочет оградить своего павшего соратника, Риверс. К несчастью, я опасаюсь, что другие придерживаются на этот счет иного мнения. После Уотергейта и Кена Старра все только и ждут возможности стащить президента с пьедестала.
Джонс откашлялся.
– Я думал об этом, и мне кажется, нащупал решение.
Медсен повернулся к нему.
– Полученная информация не отменяет факта самоубийства мистера Браника.
– Полагаю, что так, – согласился Медсен.
– Человек этот совершил самоубийство. Мы занялись расследованием сами, дабы факт этот подтвердился. Что и произошло. На национальную безопасность случай этот не повлияет, и общественный интерес к нему раздувать не следует.
Медсен кивнул.
– Согласен. И что же вы предлагаете?
– Предлагаю сделать для прессы официальное сообщение – дескать, Министерство юстиции Соединенных Штатов, удовлетворенное заключением о том, что имел место несчастный случай, трагическое и ужасное самоубийство, поручает парковой полиции Западной Виргинии завершить расследование.
– Журналисты захотят знать, что убедило вас в этом.
– Вскрытие. – Джонс улыбнулся с видом человека, заметившего свет в конце туннеля. – Вот что мы получили вчера. – Джонс вытащил из портфеля заключение и протянул его Медсену. – Результаты баллистических экспертиз совпадают. Следы пороха как при ранении, нанесенном собственноручно. Он застрелился.
Медсен поднял взгляд от бумаги.
– А лабораторное исследование?
– Оно значения не имеет, – сказал Джонс. – К вопросу о том, самоубийство ли это, оно не относится. И не меняет основного. Мы опубликуем короткое сообщение, что вскрытие подтвердило факт самоубийства Джо Браника. Местным властям необходимо будет завершить расследование, и так как они ничего не найдут, тем все и кончится.
Медсен покачал головой, словно был еще не убежден.
– Журналисты все равно захотят знать причину, почему он покончил жизнь самоубийством.
– Предоставим это семье. Если они захотят порочить репутацию покойного тем, что брак его был на грани краха и что он был пьяницей, – пожалуйста.
Медсен кивнул.
– Что ж, примем как рабочий вариант. Но как вы намерены сообщить это семье?
Джонс сморщился, как от внезапной боли.
– Это может оказаться нелегко. Сестра мистера Браника поднимает шум, требуя результатов вскрытия. Она прибывает в Вашингтон завтра, с тем чтобы разобрать кабинет мистера Браника, и хочет получить отчет по всей форме.
– Когда вы с ней встречаетесь?
– В двенадцать часов. Я хотел тогда же сообщить ей новости. Но я мог бы отменить...
– Нет. – Медсен секунду помолчал, обдумывая ситуацию. – Встречу не отменяйте.