– Кто ж еще? Звериная жестокость. Вырванное сердце… Еще и в холодильник его запихнул, чертов психопат!
– Он был не один, – сказала я.
– Почему вы так решили?
– Допустим, он вошел, оглушил ее, а потом распял на полу. Он очень рисковал, она могла очнуться и закричать.
– Он отрезал ей язык.
– Светку он связал. У нее на руках и ногах были следы от веревок. Здесь ничего подобного. Наш маньяк осторожен, он не стал бы рисковать. Тем более что здесь не заброшенная стройка. Рядом люди. Кто‑то что‑то услышит и вызовет милицию. Мне кажется, их было двое. Один держал ее, другой… Да, минимум двое. Но главное не это. Метка отсутствует. – Ковалев присел на корточки рядом со мной. – Грудь разорвана, у Светланы было то же самое, но он еще вырезал крест на шее. Здесь нет ничего подобного.
– Идемте отсюда, – выпрямляясь, сказал Ковалев. – В голове не укладывается, как люди…
Вид трупа и меня вгонял в глубочайшую депрессию. Мы вышли в прихожую. Возле зеркала был прикреплен листок бумаги. Пытаясь отвлечься, я стала изучать, что там написано. Неожиданно это меня заинтересовало.
– Похоже на график работы, – сказала я. Ковалев, взглянув, со мной согласился:
– Да, похоже.
– Но ведь она была на инвалидности и официально нигде не работала.
– Она помогала в церкви. – Он пожал плечами.
В нем чувствовалась нервозность – наверняка участковый готовился к встрече с коллегами и подыскивал объяснения, почему он оказался здесь. Мне, кстати, тоже бы не помешало подготовиться.
Коллеги появились в квартире через пятнадцать минут, чем приятно удивили. Я скромно стояла возле зеркала, пока Алексей Дмитриевич объяснял, как мы обнаружили труп. Потом я повторила его показания, прислушиваясь к тому, что происходит в квартире. И порадовалась своей догадливости: оперативники все сходились на мнении, что убийц было по меньшей мере двое. Через час появились первые интересные показания свидетелей. Кто‑то из жильцов соседнего дома заметил в переулке машину, номера на которой отсутствовали. Около часа ночи к машине подошли трое мужчин в кожаных куртках, загрузились в нее и уехали. По мнению соседа, мужчины вели себя странно. В чем была их странность, не объяснил. Вроде бы они то ли нервничали, то ли чего‑то боялись, но явно не желали, чтобы кто‑то их видел. Машина, кажется, импортная, но какая, точно сказать не мог.
– Вы хорошо знали погибшую? – спросил меня следователь.
– До этого виделись лишь однажды. У нас была общая знакомая. Ее, кстати, тоже убили.
Когда выяснилось, кого я имею в виду, следователь заметно поскучнел.
– О чем вы собирались с ней поговорить?
– Об убийстве Светланы, конечно.
– Почему вас так интересует убийство?
– Потому что мы были хорошо знакомы, и потому что я журналист.
– Если бы вы не полезли не в свое дело, возможно, человек остался бы жив, – буркнул он. Кому приятно, когда в его работу вмешиваются дилетанты.
Однако и я в долгу не осталась:
– И уж точно эта женщина осталась бы жива, если бы вы не сочли ее сумасшедшей, а обратили внимание на ее слова.
– На какие слова? – насторожился следователь.
– Она говорила о дьяволе, который появляется из тьмы. И если она ничего о нем не расскажет, то он, возможно, забудет о ней. Напрасные надежды. Он не забывает.
– Человека убили, а вы шутки шутите, – разозлился следователь.
Я дипломатично промолчала.
Нас продержали довольно долго. Я заметила, что к Ковалеву отношение было самое доброжелательное, большинство из прибывших он вроде бы неплохо знал.
Я заметила, что к Ковалеву отношение было самое доброжелательное, большинство из прибывших он вроде бы неплохо знал. Это внушало определенный оптимизм. Когда нам наконец разрешили удалиться, Ковалев сказал, садясь в машину:
– Придется сообщить им о нападении на вас возле дома Светланы.
– Это необходимо?
– Конечно. Если два убийства связаны, они должны знать об этом Талызине.
– Логично, – не стала я спорить. – Тогда нам следует поторопиться.
– Что вы имеете в виду?
– Нам следует поговорить с молодым человеком раньше, чем это сделают они, – с улыбкой пояснила я.
– Слушайте… – возмущенно начал Ковалев, но я перебила:
– Они вызовут его повесткой, и парень успеет подготовиться к разговору. Скажете, я не права? Ну так что, едем?
– Слушайте, завязывайте‑ка вы со своей самодеятельностью! – рявкнул он. И сумел‑таки произвести впечатление: и голос командирский, и решимости хоть отбавляй.
– Хорошо, – ласково ответила я. – Отвезу вас домой. Меня и так совесть мучает за то, что вы тратите на меня отпуск.
– Дело не в отпуске. Вы отвезете меня домой, а сами что будете делать?
– Ну.., возможно, пойду в кино.
– Так я вам и поверил, – проворчал он. – Я должен понять это так: со мной или без меня, но вы с Талызиным все равно встретитесь?
– Рада вашей сообразительности.
– Вам никто не говорил, что милиции надо помогать, а не…
– Что, по‑вашему, я делаю?
– Угораздило меня с вами познакомиться, – заворчал Ковалев. – Нажил себе геморрой.
– Да бросьте вы! На самом деле вы меня ждали, – хихикнула я. Он едва не поперхнулся:
– В каком смысле?
– Расслабьтесь. В фигуральном. Просто я собралась сообщить вам, что я – девушка вашей мечты. Возражения есть?
– Прекратите надо мной издеваться. Я этого не заслужил.
– Извините, – дипломатично сказала я.
– Ваше «извините» – просто следствие хорошего воспитания. Сказали бы просто: иди к черту.
– Напраслину на девушку возводите, – принялась я канючить. – На самом деле я очень рада, что мы встретились. И вы мне нравитесь. Почему бы нам не перейти на «ты», кстати? Самое время, по‑моему. Мы уже поучаствовали в драке, нашли труп…
– Твой юмор у меня уже в печенках!
– Привыкай, то ли еще будет.
– Звучит многообещающе. – Он усмехнулся, посмотрел на меня и вдруг рассмеялся. – Сворачивай налево. Знаешь, где улица Михайловская?
– Конечно, там плавательный бассейн. – Я свернула, с любопытством поглядывая на спутника. – Занятно наблюдать на твоем лице борьбу чувств.
– Да? Рад за тебя. А вот мне совсем не занятно. И даже наоборот.
– Брось. Ты не меньше меня хочешь во всем этом поучаствовать. Иначе с самого начала вел бы себя по‑другому. Не болтался бы со мной в свой отпуск, а сообщил обо мне куда следует. Ребята из ФСБ быстро бы нашли способ от меня избавиться. К примеру, обнаружили бы у меня оружие и продержали в каталажке до выяснения обстоятельств и просветления мозгов.
– У тебя есть оружие? – испугался он.
– Нет. Главное, что оно есть у них.
– Ну и мнение у тебя об этих ребятах!
– Нормальное мнение. У них с юмором проблемы, а со всем остальным полный порядок.
Мы выехали на Михайловскую.
– Какой номер дома?
– Десять.