– Или он чистюля, все за всеми убирает, точно пылесос.
– Так пылесосом бы и звали…
– Может, они незнакомы с достижениями цивилизации?
– Как же, незнакомы. А сотовый?
– Ну… пылесос и телефон вещи разные, – пожала я плечами, теряясь в догадках, чего это сестрицу так разбирает с этими кличками. Через полчаса мы закончили думать вслух и отошли ко сну.
Утром нас ждал сюрприз. Новый раскоп в районе флигеля. Мышильда побледнела от злости и молвила:
– Сил моих больше нет. Прямо хоть капкан ставь.
Эта мысль мне необыкновенно понравилась.
– А где их продают? – спросила я, Мышильда нахмурилась и сказала:
– Ты что, с ума сошла?
– А он что делает? Надо как‑то бороться.
– Слушай, – ахнула она. – А вдруг это соседи?
– Клей с дружками?
– Ну…
– А им‑то чего надо?
– Сокровища, – всплеснула она руками. – Чего ж еще? Ты сама же им и разболтала.
– Чего разбалтывать, если об этом вся улица знает? Но вести себя так, я имею в виду – по ночам рыть, втайне от законных хозяев, нечестно. Я с ними поговорю.
Я решительно направилась к дыре, а Мышильда вприпрыжку бросилась за мной, ухватила за локоть и зашептала:
– Лизка, это опасно. Не сойти мне с этого места: они бандиты. А вдруг у них оружие?
– Я ж не собираюсь сразу начинать военные действия, поговорю подружески. Так, мол, и так: хотите принять участие в поисках – ведите себя честно и благородно.
– Ой, не знаю, – томилась Мышильда, потом вздохнула и заявила:
– Пойду с тобой.
– Нет. Ты в засаде останешься.
Я влезла в чужой сад и, подойдя к дому, позвала:
– Саша.
Мне никто не ответил. Я поднялась по ступенькам и громко постучала в дверь. Открыл Коля, я стояла на средней ступеньке, а он наверху, но все равно не доставал до моего носа. Он вздохнул, томно посмотрел и сказал:
– Привет.
– Уже встали? – с улыбкой спросила я.
– Ага.
– А пройти можно?
– Проходи, – он повел рукой, в которой была зажата банка пива.
Я вошла в дом, на веранде в кресле‑качалке сидел Серега, завидя меня, он принялся раскачиваться с таким рвением, что в конце концов едва не перевернулся, командир Сашка полулежал на диване в одних шортах и наливался пивом.
– Здравствуйте, – с детской доверчивостью сказала я и наградила каждого улыбкой. Потом оглядела веранду и часть дома, которую смогла видеть в открытую дверь. – Неплохой дом, – заметила я. – Дорого заплатили?
– Мы не платили, – ответил Сашка. – Дружка дом. Так… отдыхаем.
Я покосилась на грязный пол и немытые окна.
– Может, вам помочь устроиться? Я имею в виду уборку и прочее… Машка у меня в этой области большой специалист.
– Да нет, спасибо, мы ненадолго, – заверил Сашка.
– Как хотите, – опечалилась я. – Я ведь от души предлагаю, потому что считаю, что соседи должны дружить и помогать друг другу. А вы как считаете?
– Так же, – кивнул Клей, остальные промолчали, видно, ничего не считали.
– Что ж, пойду тогда, – заявила я, разворачиваясь, и спросила без перехода:
– Вы ночью по фундаменту не бродили? Я отчего спрашиваю‑то: у нас там повсюду капканы расставлены.
Серега‑Шайба перестал раскачиваться, а Коля выронил банку с пивом.
– Какие капканы? – очень спокойно спросил Сашка.
– На медведя. Троюродного гада ловим, то есть брата, – поторопилась я исправиться.
– А зачем вы его ловите? – разволновался Клей.
– Так ведь шастает, – развела я руками, – а прав на сокровища у него никаких, жулик.
– А как же… Он ведь ваш брат?
– Я уж тогда сяду, – сказала я, устраиваясь на диване. – В двух словах не расскажешь, а сидя беседовать намного удобнее.
Я вытянула ноги, придвинула свое плечо к Сашкиному и улыбнулась еще шире прежнего. Он посмотрел на мою улыбку, потом на грудь, потом на все остальное, предупредительно одетое в шорты, и вздохнул, стараясь, чтобы это вышло незаметно. Я, напротив, старалась, чтоб меня заметили. Подтянула стул и устроила на нем свои ноги, с удовольствием поглядывая на них. Время от времени я глубоко вздыхала, жалуясь на жару, что давало возможность моему бюсту колыхаться, как кораблю в качку, и старалась ласково смотреть разом на всех троих мужиков, но глаза мои этому воспротивились, и я сосредоточилась на командире. Он покраснел, потом посерел, потом начал облизывать губы, а я не торопясь изложила историю нашей вражды с троюродным.
– Сегодня ночью опять кто‑то рыл, – завершила я свой рассказ. – Мы испугались, вдруг, думаем, вы решили счастья попытать, а про капканы‑то и не знаете. Вот я и пришла предупредить.
– Мы не рыли, – с трудом разлепив губы, заверил командир.
– Мы ведь не против, – покачала я головой. – Мы даже рады были бы, я имею в виду мужскую поддержку. Вас трое и здоровьем вроде Бог не обидел, мы бы мигом все перекопали, а сокровищ на всех хватит. – Для затравки я перечислила царские червонцы, а также золото‑бриллианты. Потом поднялась и сказала:
– Ладно, пойду я, пора за работу приниматься.
Парни сидели не шелохнувшись, сделав ручкой, я их покинула.
Обедать решено было в саду. Идея принадлежала мне, так как именно я заприметила стол под яблоней в глубине сада. Евгений охотно меня поддержал: в прежние‑то времена, когда мамаша жива была, в хорошую погоду всегда садились здесь, особенно если гости или какой праздник. Решив, что мы и гости и праздник, вынесли скамью и табуретки, застелили стол скатертью, а также распалили самовар, набив его еловыми шишками. Евгений радовался и порхал по саду, точно бабочка, Михаил Степанович с неодобрением поглядывал на Иннокентия, которого я вынесла на свежий воздух и усадила в центре стола. Иннокентий Павлович все еще жаловался на чашечку и заметно страдал.
Вскоре со стороны забора послышался шум и копошение, возвестившие о возобновлении шпионской деятельности. Однако в дыре соседи так и не появились и вскоре затихли. Обед удался на славу, Евгений дважды бегал за поллитровкой, оттого вскорости прилег под яблоней на старом одеяле. Иннокентия я отнесла в мамашину спальню, а Михаила Степановича, затеявшего исполнять русские народные песни, определила на кухню – мыть посуду. Мы с Мышильдой остались возле самовара ждать, что будет дальше. Ждать пришлось не особенно долго. В дыре возникла голова Сашки‑Клея, он посмотрел на стол и на нас за ним потом с некоторым трудом протиснулся в дыру и подошел к нам с радостной улыбкой на устах.
– Отдыхаем? – спросил он весело.
– Отдыхаем, – ответила я, лицом и бюстом демонстрируя большую радость от встречи с ним, и сразу предложила:
– Присаживайся.
Он сел, Мышильда налила ему чаю, и мы немного поболтали о том, как это хорошо и даже полезно для души в жаркий денек попить чайку из самовара, сидя в саду под яблоней. По всем основным жизненным принципам у нас с Сашкой наблюдалось завидное согласие. Почуяв родственные души, мы потянулись навстречу друг другу этими самыми душами и вскоре достигли таких потрясающих высот взаимопонимания, что могли уже обходиться без слов, выражая переполнявшие нас чувства взглядами и вздохами.