Ноги у меня были ледяные, я тянула на себя одеяло, а потом прижалась к Сашке. Было стыдно, но так теплее.
Утром мужики сели опохмеляться. Вид имели мятый, угрюмый, были молчаливы, но, выпив и закусив, развеселились пять. У меня с утра болела голова, я готовила за перегородкой и думала, во что умудрилась вляпаться.
К обеду один из гостей, звали его Витюней, съездил в магазин и привез водки, веселье пошло по нарастающей. Меня садили за стол, звали хозяйкой и потчевали водкой. Чтобы отвязаться, я выпила cтопку.
Мужики выходили покурить на улицу, вернувшись, не заперли дверь, поэтому Димка вновь появился неожиданно.
– Что ж тебе дома‑то не сидится, паренек? – спросил Сашка. Димка таращил лаза, потом, запинаясь, спросил:
– Это что вообще такое? Я подошла к нему.
– Дима, ты бы ехал домой, а? Я тут с друзьями. – Я смотрела в его лицо и молилась, чтобы он понял. – Ты, Дима, сразу к папе заскочи, объясни, что я здесь, с друзьями. Скажи, Маша праздник устрoила, приехать никак не может. Я должна была навестить его, а теперь никак не могу. Предупреди.
Димка таращился на меня во все глаза.
– Ты слышишь, Дима? – ласково спросила я. В глазах его мелькнуло понимание, и он попятился к двери. За моей спиной возник Сашка, обнял меня за плечи, а Димка пошел пятнами и заорал:
– Обнаглела совсем! – И выскочил из дома.
Сашка заглянул мне в глаза, я разом почувствовала себя очень неуютно, в глубине его глаз было что‑то холодное и беспощадное, а я поняла, что не так он пьян, как старался казаться.
– Чего ему надо было, я не понял? – удивился Витюня, с трудом продрав глаза.
– Дурачок какой‑то, – ответил Сашка.
Через полчаса возле окон затормозил мотоцикл с коляской, и в доме появился участковый Иван Петрович. Участковым он был еще во времена моего детства, когда я приезжала к бабуле на каникулы. Человек Иван Петрович добродушный и в селе уважаемый.
Первым чувством, возникшим при виде участкового, была досада, что Димка такой дурак. Потом пришел страх. Я кинулась к дверям.
– Здравствуй, Маша, – сказал Иван Петрович. – Чего тут муж жалуется?
– О, мента черт принес, – пьяно пробормотал Витюня.
– У Димки с головой не в порядке, – глотая ком в горле, сказала я. – Привиделось чего‑то. У нас тут… праздник, одним словом.
– Праздник? Это дело хорошее. А с мужем ссориться ни к чему. Так, граждане, давайте‑ка документики проверим.
– Чего он хочет? – опять спросил Витюня. – Ну, мент, ну дает. Ты чего в дом врываешься? Тебя звали?
– Иван Петрович, – торопливо заговорила я. – Ребята приехали со мной из города, выпили, с кем не бывает. Сами знаете, проспятся, поумнеют, не обращайте внимания, пожалуйста.
Тут по‑кошачьи мягко подошел Сашка.
– Все выяснил, дядя? Вот и топай отсюда по‑доброму.
Я взглянула на Сашку и слегка попятилась, сообразив, что самым опасным из троих был он. Иван Петрович до трех считать умел и сообщение о побеге из тюрьмы, безусловно, слышал, больше всего я боялась, что он решит стать героем, однако мудрость перевесила.
– Ну что ж, – примирительно произнес он. – Догуливайте. До свидания, Маша.
Повернулся и ушел. На негнущихся ногах я пошла за перегородку выпить воды и дождаться, когда зубы перестанут стучать. За столом шел спор.
– Мотать надо, – сказал Сашка. – Мент дотошный, явится, и не один.
– А чего ему надо, а?
– Документы.
– Так дай ты ему документы, пусть полюбуется. Документы… Чего ты, Саня? Выпьем, брат, забудь про мента.
– Так дай ты ему документы, пусть полюбуется. Документы… Чего ты, Саня? Выпьем, брат, забудь про мента.
Сашка ушел в переднюю, пробыл там минут десять и заглянул ко мне за перегородку.
– Куртку накинь, выйдем, – сказал он сурово. Уже на улице спросил:
– Деньги у тебя где?
– Здесь, – заторопилась я, вынимая кошелек.
– Хорошо. Потопали, Марья Павловна. Мы пошли огородом. За небольшим полем начинался лес, туда мы и направились.
– Куда мы идем? – испугалась я.
– В настоящий момент в направлении деревни Колываново.
– А зачем? – силясь хоть что‑нибудь понять, спросила я.
– А затем. Сейчас дедок ментов притащит. Не хочу я с ними встречаться, аллергия у меня на них.
Тут я заметила, что Сашка прихватил мой старенький атлас области, я о нем и думать забыла, а он, смотри‑ка, нашел.
– Я не пойму, зачем мы туда идем? – вприпрыжку двигая с ним рядом, задала я вопрос.
– На спрос, а кто спрашивает, с тем знаешь, что бывает?
– А чего ж на машине не поехали? – не унималась я.
– До первого поста? Нет, ножками надежнее.
– Да никуда я не пойду.
– А вот это зря, Марья Павловна, смотри, как бы бежать не пришлось.
Посмотрев на него внимательно, я была вынуждена признать, что такой вариант очень даже возможен, и, вздохнув, ускорила шаги. До Колыванова мы дошли, но в деревню заходить не стали.
– Скажешь ты мне, куда мы идем? – не выдержала я.
– На что тебе?
– Как на что? Ты чего друзей‑то бросил?
– Одному легче.
– А я?
– А ты про запас.
– В заложницы взял, что ли? – данное предположение мне самой показалось глупым.
– Детективов много смотришь, – хмыкнул он.
– Сашка, а ты меня не убьешь? – на всякий случай спросила я.
– Убью, если со всякой дурью лезть будешь.
– Хороша дурь. Ну вот, к примеру, куда ты меня тащишь и зачем?
– Я тебя в город тащу. Придем в город, и топай домой на здоровье, а в деревне не оставил, потому как неизвестно, что дружки с пьяных глаз сотворят, когда ментов увидят. Прояснилось в голове‑то, Марья?
– Не знаю. Может, ты и правду говоришь, а может, врешь, – вздохнула я, но, если честно, бояться перестала… Так… самую малость.
Сашка зашагал веселее, пришлось и мне. Я немного от него поотстала, да и разговаривать на ходу не очень удобно. В общем, километров пять шли молча. Тропинка вывела к шоссе, и вскоре из‑за высоких лип показалась деревня, небольшая, домов тридцать. Здесь был магазин, и в настоящий момент он работал.
– Пойдем, купим поесть, – сказал Сашка, сурово нахмурился и добавил:
– И помни…
– Да помню я, надоел уже. В магазине ни души, только мухи летали, жирные, было их штук сорок, не меньше. Мы постояли у прилавка, потомились, Сашка зычно крикнул:
– Хозяйка! – А я продолжила наблюдение за мухами.
Наконец из подсобки вышла деваха лет двадцати пяти. Завидев Сашку, широко улыбнулась, но тут разглядела меня из‑за его плеча и разом приуныла. Мы купили колбасы, хлеба, три бутылки пива, сложили все это в пакет и отправились дальше.
Ближе к вечеру пошли вдоль дороги. Движение оживленное, то и дело машины мелькают, рядом совсем, метров триста. “Бегаю я неплохо, выскочить на дорогу, остановить машину?” – пришла мне в голову мудрая мысль. Я покосилась на Сашку: шел он сосредоточенно, о чем‑то размышляя, вроде бы начисто про меня забыв.