Сначала я решила, что это Андрей, и едва не упала в обморок. Человек вошел, солнечные лучи падали в окно, и в этом трепетном свете он стоял, точно в огненном ореоле, рыцарь из сказки. Рост, фигура, цвет волос. Лица не разглядишь. Я еле сдержалась, чтобы не крикнуть: «Андрюша», но он сделал шаг, и сказка кончилась. Тонкий с горбинкой нос, карие глаза в сочетании со светлыми волосами – это выглядело каким‑то не правильным, впрочем, сами по себе волосы не были такими уж светлыми. Приглядевшись, я поняла: скорее всего парень много времени проводил на солнце, и они выгорели. Под белым халатом джинсы и футболка. На вид мужчине было лет тридцать, узкие губы раздвинулись в улыбке, а глаза смотрели настороженно. С минуту он разглядывал меня, а я его, он показался мне искренним, и я решила: он не из ТЕХ.
Вошел мужчина один, и это было странно. Он прикрыл за собой дверь, улыбнулся, сказал:
– Здравствуйте. – А потом представился:
– Рябов Вадим Николаевич. Я бы хотел поговорить с вами, если не возражаете.
– Я ни с кем не разговариваю, – усмехнулась я, а он вроде бы растерялся, видно, не ожидал, что я вот так запросто заговорю. Это показалось забавным, я засмеялась, тихонько, чтобы санитары за дверью не услышали и не вкололи мне чего‑нибудь посущественнее, дабы отбить у меня охоту шутки шутить, и, кивнув на постель, сказала:
– Садитесь. – Он сел, с некоторой опаской приглядываясь ко мне. – Надо полагать, вы посланник, – все ещё улыбаясь, сказала я.
– Кто? – встрепенулся он.
– Посланник. Считается, что я сумасшедшая, вот я и стараюсь говорить так, чтобы соответствовать. На самом деле я подразумеваю, что вы, безусловно, посланы мне судьбой. Вы из милиции?
– Да, – помедлив, сказал он, а я как‑то механически отметила про себя: «Врет». Рябов Вадим Николаевич был следователем по особо важным делам областной прокуратуры.
– Значит, мое дело особо важное? Хорошо, – кивнула я.
– Что вы имеете в виду? – Он все ещё приглядывался, наверное, решал: чокнулась ли я окончательно, или ещё есть надежда. Беда в том, что я этого тоже не знала.
– Я имею в виду, если дело важное, может, в нем кто‑нибудь разберется?
– Именно это я и пытаюсь сделать, – обрадовался он. – Вы мне поможете?
– С удовольствием. Хотя в данном случае «поможете» на редкость неудачное слово. К тому же не знаю, чем могу помочь. Я‑то надеялась, это вы мне поможете.
– Вы Шульгина Анна Ивановна?
– В течение года; я называла себя этим именем, – хмыкнула я.
– То есть вы не уверены, что это ваше имя?
– Я ни в чем не уверена. Особенно после того, как узнала, что умерла в возрасте восьми лет. Для покойницы со стажем я неплохо сохранилась. Как вы считаете?
– Я рад, что чувство юмора вас не покинуло. – Он улыбнулся, беспокойство в его глазах исчезло, осталось только внимание. – И все же я бы хотел поговорить подробнее…
– О моем имени?
– Да.
– Это сложно. Полгода я называла себя Анной и была твердо уверена, что Анна Ивановна Шульгина – это я. А мужчина и женщина, проживающие в Екатеринбурге по известному вам адресу, мои отец и мать.
– Теперь вы думаете иначе?
– У них были дети?
– Дочь.
– Та, что умерла от лейкемии?
– Да.
– Так что же я должна думать?
– Анна Ивановна, расскажите мне, пожалуйста, вашу историю, – очень спокойно попросил он.
– А вы поверите? – Мой вопрос как будто застал его врасплох, с каждой минутой он нравился мне все больше и больше.
– А вы поверите? – Мой вопрос как будто застал его врасплох, с каждой минутой он нравился мне все больше и больше. Я была почти уверена: он тот самый человек, что так необходим мне.
– Я вам уже верю, – ответил он, глядя мне в глаза, и в тот миг говорил правду, а я, в свою очередь спросила:
– Почему?
Какое‑то время мы молчали, чьи‑то шаги раздались из коридора, нарушая тишину, Вадим Николаевич вздохнул и наконец сказал:
– Тут вот что… Осипенко Иван Иванович в семнадцать лет был осужден на два года лишения свободы. Потом судимость с него сняли…
– И что? – Сердце вдруг забилось в ожидании чего‑то очень для меня важного.
– Отпечатки пальцев обнаруженного в квартире мужчины и опознанного соседями как Осипенко Иван Иванович не соответствуют отпечаткам пальцев тридцатилетней давности.
– А женщина?
– Вы имеете в виду вашу мать?
– Она не была моей матерью. По‑моему, у меня вовсе не было матери, то есть я лишилась её очень рано. С ней ничего не связано…
– Выходит, вы что‑то помните?
– Нет. Просто иногда я знаю. У меня не было матери, а мой отец убит. Я это точно знаю. Мне кажется, я все вспомню, если увижу лицо того парня…
– Какого парня? – Он опять забеспокоился, и было отчего: изъясняюсь я как сумасшедшая. Это никуда не годится. Я вздохнула.
– У меня был паспорт, я его видела. Где‑то когда‑то его получили для меня. Вам удалось что‑нибудь узнать?
– Конечно. – Он усмехнулся, почувствовав себя увереннее, потому что я вновь заговорила о вещах, ему понятных. – Паспорт получен взамен утерянного на основании свидетельства о рождении, родилась в Екатеринбурге, родители Осипенко… и так далее. Год назад вы вступили в брак с гражданином Шульгиным Андреем Ильичом, об этом есть соответствующая запись в отделе регистрации браков.
– Здесь, в Екатеринбурге?
– Нет. Вы расписались с вашим мужем в маленьком районном городке в Белоруссии.
– Почему в Белоруссии?
– Странный вопрос, – пожал он плечами. – Вы что, никогда не видели свое свидетельство о браке?
– Нет. Оно исчезло вместе с другими документами во время переезда, а новое Андрей выправить не успел…
– А свое свидетельство о рождении вы видели?
– Нет. Паспорт выправлял Андрей, я плохо себя чувствовала после аварии.
– Занятно, правда?
– Еще как, – усмехнулась я. – Особенно после того, как меня несколько раз пытались убить. Я расскажу вам все, что знаю. Очень может быть, что я действительно спятила и не догадываюсь об этом, но в одном вы можете быть уверены: я говорю правду. Так как помню её и знаю. Несоответствие её с вашими сведениями не моя вина, и объяснить его я не могу. Ну что, будете слушать?
– За этим я и пришел, – вздохнул он.
Ночью я изнывала от бессонницы, таращилась в потолок, на котором лежала тень от оконной рамы, и пыталась понять или вспомнить… То, что я, умерев в восемь лет, неожиданно воскресла, очень меня интересовало. Что произошло с настоящими супругами Осипенко и кто их заменил? Дублеры исправно играли моих родителей, а когда я поняла, кто передо мной, их убрали: ведь ниточка потянется от них к другим людям.