Я сняла кепку, вытерла ею лицо и кивнула:
– Десять минут. – Села, привалившись спиной к огромному валуну, и блаженно прикрыла глаза.
– Устала? – спросил Андрей.
Меня поразил его голос, в нем не было озабоченности, только нежность, и на мгновение мне показалось, все можно вернуть: нашу прежнюю жизнь вдвоем, в которой один день так похож на другой, заботы, домашние хлопоты и даже мечту о ребенке…
– Нет, – не открывая глаз, ответила я. – Со мной порядок. Выгляжу, должно быть, паршиво, но на самом деле все совсем неплохо. Я успела отвыкнуть от таких походов…
– Мы могли бы быть очень далеко отсюда, – не удержавшись, напомнил он, а я едва заметно усмехнулась. Потом резко поднялась. – Ровно десять минут, – сказал Андрей, взглянув на часы.
– У меня внутри будильник, – попробовала отшутиться я и указала рукой на ближайшую вершину. – Вон туда мы должны подняться.
– И что там?
– На той стороне база. Сейчас все сам увидишь.
На вершину мы поднимались очень осторожно, опасаясь сюрпризов, но их не было.
– Все чересчур просто, – проворчал мой муж, устроился за нагромождением камней и поднял бинокль. Потом передал его мне. – Похоже, базу покинули.
– Точно, – согласилась я, минут десять понаблюдав в бинокль.
– Что бы это значило?
– У меня два варианта. Первый: Искандер не захотел рисковать и ликвидировал базу.
– Допустим. А второй?
– Второй ещё проще: нас ждут.
– Отлично, я знаю только один способ проверить: спуститься вниз.
– Без надобности, – покачала я головой, вызвав у Андрея недоуменный взгляд, потом ткнула пальцем вниз. – Вон там, в паре километров от базы, есть колодец, давно заброшенный…
– Дискета там? – нахмурился он.
– Там. Отец успел связаться со мной за несколько часов до своей гибели. Я была здесь, на базе. Отправляясь за оружием, он ещё сомневался в том, что Искандер причастен к тому, что здесь происходит. В самом деле нелегко поверить, что давний друг сотрудничает со спецслужбами, которые считались его злейшими врагами. Отец сказал: «Все в порядке, приезжай, захвати стекляшки». Это означало: мне надо немедленно покинуть базу, перейти границу, а потом отправляться в Турцию, где у отца были друзья. Но я нарушила приказ, я чувствовала, отец в опасности, а дискету и несметные богатства спрятала в колодце.
– Искандер, если он не дурак, должен был все здесь обшарить… Ведь ситуация проста: если ты получила от него алмазы, но при тебе их не оказалось, значит, они спрятаны где‑то здесь…
– Искандеру прежде всего нужна дискета, его хозяева были в ней заинтересованы слишком сильно. Я ведь говорила: окажись она не в тех руках – и многие большие люди лишатся голов, ну не голов, так кресел… Искандер даже был готов пожертвовать алмазами, лишь бы быть уверенным, что мой отец и я мертвы. Твой брат рассуждал иначе, чужие карьеры его не волновали, а вот деньги… Он не дал мне умереть, а Искандер остался с носом: ни алмазов, ни проклятой дискеты и я жива и здорова.
– Не повезло парню. Тем больше повод обшарить здесь все до последнего камня.
– Возможно, он так и сделал. В этом случае кто‑то из его ребят лишился головы, а богатство развеялось по ветру…
– Этот суперклад заминирован?
– Разумеется. Мы с отцом, если верить досье, отличались маниакальной страстью к всевозможным предосторожностям. Идем…
Мы подошли к колодцу, когда солнце перевалило за вершину горы.
– Скоро стемнеет, – заметил Андрей, тревожно оглядываясь.
Идем…
Мы подошли к колодцу, когда солнце перевалило за вершину горы.
– Скоро стемнеет, – заметил Андрей, тревожно оглядываясь. Тишина ему, как и мне, казалась подозрительной.
– Давай веревку, – кивнула я.
– Может, лучше мне? – заглянув в колодец, спросил он с сомнением. Я покачала головой. Он достал веревку из рюкзака, а я начала спускаться. Колодец неглубокий, метра три, не больше, но здесь уже было темно, пришлось зажечь фонарь. Спускалась я крайне осторожно, тонкую, как волосок, проволоку заметила не сразу, и вновь меня поразило, как двигаются мои руки, выполняют привычную работу умело и быстро. Мне хотелось плакать. Я достала металлический контейнер, величиной с маленький термос, сунула его в сумку и кивнула Андрею. Он торопливо поднял меня из колодца. – До темноты надо успеть подняться на вершину, – сказал он, понижая голос до шепота. – Не нравится мне эта тишина.
– Возвращаться будем другой дорогой. – Он насторожился, а я пожала плечами:
– Так безопаснее.
Теперь идти было гораздо труднее. На дороге, что вилась по склону, то и дело появлялись машины, дважды в бинокль мы видели военный патруль, пришлось сделать большой крюк. Рано утром мы едва не столкнулись с группой вооруженных людей.
Андрей долго не задавал никаких вопросов, но наконец не выдержал.
– Куда мы идем? – спросил он тревожно, потому что мы все дальше углублялись в горы, отсюда до границы оставалось десятка два километров.
– А мы уже пришли, – ответила я, протягивая ему бинокль.
– И что? – задал он очередной вопрос.
– Здесь у Искандера родня. Вон тот дом видишь? Он принадлежит его тестю. Жена великого борца тоже живет здесь, а он её иногда навещает.
– А ты хочешь навестить его?
– Он так искал меня. Целых тринадцать месяцев.
Устроившись поудобнее, Андрей продолжил наблюдение.
– Не думаю, что идти в село разумно, – заключил он. – Если ты права, там полно боевиков и…
– Нет, – лениво ответила я, по обыкновению, закрывая глаза и вытянув ноги. – Во‑первых, мало кто знает, что Искандер женат. Во‑вторых, почти совсем никто не знает на ком, а в‑третьих и в главных: хоть он и воин ислама, в этом селении его не жалуют, люди здесь независимые, а стрельба им давно осточертела, так что наш друг свои визиты сюда не афиширует.
– Откуда ты это знаешь?
– Мы ж подозрительные, – хмыкнула я. – Отец как‑то послал меня понаблюдать…
– Ты чужая для этих людей, – оторвавшись от бинокля, заметил мой муж. – Я много думал, как ты могла заставить…
– Все проще, – перебила я. – Я имела дело только с наемниками, исключение составлял разве что Иса. Его отец был другом моего отца. Но он, по‑моему, не слишком меня жаловал. И был глуп как пробка. По существу меня интересовала лишь безопасность отца. Было создано что‑то вроде личной гвардии, формально ею командовал мой бывший возлюбленный Анатолий… Правда, мы довольно быстро разошлись во мнениях по всем основным жизненным позициям. Ему нужны были деньги, а для меня самым главным человеком в жизни был отец. Я даже не очень утруждала себя вопросом, что ему надо, черт возьми, в этих горах…
– Пожалуй, ты права, – вдруг кивнул Андрей, а я поняла, что он имеет в виду вовсе не мой затяжной монолог, а кое‑что другое, и придвинулась ближе. – В доме гости. Вроде бы во дворе ни души, но женщина понесла еду вон в ту постройку, похожую на сарай.
– Гостей в сарае не держат.
Через пару часов непрерывных наблюдений стало ясно: дорогой гость в доме, с ним три, максимум пять человек охраны.