Аделаида приглашает нас в гости.
– Вас с Вадимом?
– Нас с тобой.
– Меня‑то с какой стати? Я ее видела всего‑то пару раз.
– Вадим считает, что кто‑то подбирается к деньгам старухи, и просил нас разобраться в ситуации.
– С ума сойти, – хмыкнула Юлька. – Пусть бы твой Вадим сам и разбирался. У меня есть над чем голову ломать.
– «Шутник» опять прислал сообщение? – спросила я, сообразив, что Юлька по неизвестной причине рассказывать об этом не торопится.
– Прислал. Как же без этого.
– И что пишет?
Юлька, бросив ложку в мойку, потянулась к своему мобильному и подошла ко мне.
– Читай.
– «Вы поступили очень опрометчиво. Теперь я под еще большим подозрением». И что такого ты успела сделать? – посмотрев на хмурую Юлькину физиономию, поинтересовалась я.
– Только не начинай сразу орать, – сказала она и ткнула пальцем в родную газету, та лежала на соседнем стуле.
Уже догадываясь, что там увижу, я открыла предпоследнюю страницу. Жирный заголовок «Тайное общество существует!» и далее: «Наша недавняя публикация возымела самое неожиданное действие. Корреспонденту нашей газеты Юлии Оболенской, автору той самой публикации, позвонил неизвестный».
– Ты что, с ума сошла? – рявкнула я.
– Просила же не орать сразу, – попеняла мне Юлька.
– Не орать? Да тебя убить мало. Как тебе это в голову пришло?.. И почему со мной не посоветовалась?
– Чего советоваться. Твое мнение мне хорошо известно. – Юлька отбросила газету и села напротив. – Я говорила с Витькой, – потерев нос, заунывно начала она.
Витька – это редактор ее издания, мерзкий тип тридцати шести лет с замашками донжуана. Он любит повторять, что является генетическим холостяком, и в редакции газеты, практически целиком состоящей из женщин, чувствует себя как падишах. И вечно ко всем цепляется, распуская руки. К Юльке тоже. Придурок искренне считал: перед ним никто не устоит. Юлька очень доходчиво объяснила недотепе, что он ошибается. Он попытался зажать ее в родном кабинете, подловив между столом и сейфом, а Юлька двинула ему коленом в известное место. И пошла писать заявление об увольнении. Через час, вернувшись в кабинет шефа с заявлением в руках, она застала его сидящим за столом с постной миной и взглядом невинного младенца.
– В чем дело, Юлия Николаевна? – удивился он, разглядывая ее заявление, насупился, разорвал его и отправил в мусорную корзину. – Идите, работайте. – Когда она подошла к двери, он все‑таки не выдержал и сказал сладким голосом: – Надеюсь, это маленькое недоразумение останется строго между нами.
– Надейтесь, – кивнула Юлька, и с тех пор шеф вел себя с ней подчеркнуто вежливо, при этом явно к ней благоволил, то есть никогда не высказывался на предмет ее опозданий.
Я Витьку терпеть не могу не только потому, что он засоряет мой мобильный идиотскими сообщениями, донжуанство я бы еще могла ему простить, тем более что от подруги он отстал и ко мне не рисковал цепляться, но Витька был мерзавцем и ничуть этого не стыдился. Даже хвастался. И при встрече с ним я с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить ему гадостей. То, что он решил обыграть ситуацию появления «шутника» с пользой для газеты, ничуть меня не удивило.
– Скотина, – сквозь зубы пробормотала я. – А ты дура.
– По‑своему он прав, – пожала Юлька плечами. – Можно сказать, это сенсация.
– А о тебе он подумал? Вместо того чтобы поднимать тираж своей газетки дешевыми сенсациями, лучше бы…
– Да угомонись ты, – вздохнула Юлька, а я поморщилась.
– Когда ты с ним разговаривала?
– Вчера. Сначала он решил, что я заливаю. Потом обрадовался.
– А в милицию он не предложил обратиться?
– Так не с чем идти в милицию, – развела руками Юлька. – Нужны доказательства. Наш «шутник» обещал их представить, будем ждать.
– Чего?
– Я думаю, труп, – облизнув губы, молвила Юлька. – По крайней мере, Витька очень на это рассчитывает.
– Чей труп? – поперхнулась я.
– Думаю, для Витьки это не принципиально. Но если тип на кладбище сказал «он будет убивать», значит, по законам жанра, труп должен появиться.
– То, что Витька подлец, мне давно известно, но ты… как ты…
– А что, собственно, я сделала? Написала правду?
– Да? А никому из вас не пришло в голову, что трупом может стать сотрудник газеты? – рявкнула я.
– Ты меня имеешь в виду? Спасибо, что высказалась так деликатно. Витьке пришло. Сегодня. Не думаю, что мой труп его особенно опечалит, но, чего доброго, отвечать ему придется. И он потащил меня в милицию.
– Правильно, – кивнула я, выжидающе глядя на Юльку и не торопясь вздыхать с облегчением. – И что?
– Написали заявление. У нас его приняли и обещали разобраться.
– Ну… хорошо, – нерешительно сказала я.
– Чего хорошего, Лизка? После этой статьи менты уверились: нам нужна сенсация. Они, пока заявление принимали, совершенно откровенно потешались. Спрашивали, когда следует ждать третью серию и сколько их всего будет. Это было глупо, – серьезно добавила она. – Мы добились прямо противоположного эффекта. И, очень может быть, здорово напакостили человеку.
– Какому? – не поняла я. Юлька кивнула на свой мобильный.
– Нашему таинственному незнакомцу. Ты же видела, что он написал. Витька руки потирает и ждет продолжения. А мне, знаешь ли, как‑то не по себе, вроде бы я человека подставила.
– Перестань. Он знал, кому звонил, в смысле, он знал, что звонит журналистке.
– Ага. А чего хорошего от нас ждать? – хмыкнула подруга.
– Возможно, он как раз рассчитывал, что ты об этом напишешь.
– Верится с трудом. Особенно после его сообщения.
Я видела, что Юлька здорово расстроена, она боялась за неизвестного, славшего ей эти эсэмэски, вместо того чтобы бояться за себя. Стоп. Чего бояться? Никакого общества нет и быть не может, мы имеем дело с психом… вот именно, с психом. И что он предпримет теперь, остается лишь гадать. Я бы многое отдала за возможность убедиться, что все происходящее чья‑то глупая шутка, но чем дальше, тем меньше в это верится.
Молчаливые и совершенно несчастные, мы сели ужинать.
На следующее утро я отвезла Юльку в редакцию и отправилась на работу. Утро было солнечным, о плохом думать не хотелось, и я поспешила погрузиться в привычную суету, как будто желая отгородиться от неприятностей, уйти от решения проблем, понимая, что это неправильно, но так было проще. И хоть сама себе напоминала страуса, однако понятия не имела, как эти проблемы решить.
Ко мне в кабинет заглянул Вадим, в то утро на нем был светлый костюм, и я неожиданно для себя подумала: «Он очень интересный мужчина», а потом испугалась, с какой такой стати меня начали посещать подобные мысли, точнее, почему это вдруг я стала придавать им значение? В общем, похоже, что все в моей жизни складывается неправильно. Вадим широко улыбнулся и спросил, звонила ли я старухе. Тут мне сделалось стыдно, потому что об Аделаиде я попросту забыла. Я пообещала позвонить немедленно, он ушел, а я набрала номер ее домашнего телефона.