А надежность не является твоей добродетелью, – с усмешкой закончил он.
– Ах, вот как…
– Только не говори, что тебя это удивляет. После того, как ты обошлась со мной в прошлый раз…
– Ты теперь всю жизнь будешь меня этим попрекать?
– Было бы интересно взглянуть, как бы повела себя ты на моем месте.
«Прежде всего, не позволила бы себя облапошить», – подумала я, но вслух произнесла другое:
– Допустим, твои претензии обоснованны. Давай оставим все в прошлом. Ты забудешь мои грехи, а я не стану вспоминать о рыжей. О твоей секретарше я тоже не вспомню.
– Она‑то здесь при чем? – растерялся Арсений.
– Хочешь сказать, что не спишь с ней?
– Да с какой стати? То, что у нее хорошая фигура…
– У меня лучше, – не выдержала я.
– Не знаю, не видел, – очень серьезно заявил он, а я прошипела:
– Свинья.
– Маруся, – закатил он глаза. – Она у меня работает, но это еще не повод тащить ее в постель, скорее, серьезное препятствие.
– Так я тебе и поверю.
– У тебя удивительная способность все переворачивать с ног на голову, – посетовал он. – Мы говорим о доверии, а вовсе не о том, с кем я сплю.
– Мужчины, не разборчивые в связях, доверия мне никогда не внушали.
– Очень мило. Тебе на хрен не нужна моя любовь, но тебя почему‑то злит, когда я сплю с другими женщинами. Может, мне пойти в монахи?
– Вряд ли ты продержишься больше трех дней.
– Мое терпение на исходе, – предупредил он. – Вернемся к нашему делу?
– Что ты узнал от Бритого?
Арсений вздохнул.
– Так мы компаньоны?
– Компаньоны.
– И я могу не опасаться очередной пакости с твоей стороны?
– Разумеется.
– Не скажу, что это прозвучало убедительно, но… ладно, будем считать, что мы достигли соглашения. Но если… в общем, Маруся, еще одна твоя выходка… Потом не говори, что я тебя не предупреждал. – Он наконец‑то тронулся с места, а я вновь спросила:
– Что ты узнал?
– Ничего такого, что могло бы прояснить ситуацию. Бритый сказал примерно то же, что и твой похититель. Некто, Бритый назвал его близким другом, обратился к нему с просьбой. По его словам, в доме знакомой девушки находится вещь, которая ей не принадлежит. Эту вещь следовало вернуть любым способом.
– А что это за вещь, он не сказал?
– Записная книжка.
– Записная книжка, из‑за которой убили человека? Что же в ней такого интересного?
– Вряд ли Бритому известно об этом больше, чем нам.
– Почему ты так думаешь?
– Если бы речь шла о чем‑то существенном, он бы непременно обыграл ситуацию в свою пользу. А существенным для него являются только деньги.
– Но ведь для того, чтобы получить записную книжку, кто‑то пошел на убийство.
– Бритый утверждает, что никакого отношения к убийству не имеет. Его просили об одном: заставить Раису вернуть то, что она получила от случайного знакомого.
– Очень сомневаюсь. Ты его давно знаешь?
– Лет десять. Он мне кое‑чем обязан. Не настолько, чтобы откровенничать себе в убыток, но…
– Кто он такой, этот Бритый?
– Трутнев Игорь Максимович. В лихие девяностые лидер одной из криминальных группировок. Был осужден на восемь лет, но вышел через четыре года. К тому моменту многое изменилось, и у него хватило ума это понять.
К тому моменту многое изменилось, и у него хватило ума это понять. Однако дурные привычки неискоренимы, о чем тебе хорошо известно. Свои делишки он теперь проворачивает с аккуратностью, потому что в тюрьму не спешит. У него есть легальный бизнес, вполне солидный, а сомнительными делами, с его благословения, занят его двоюродный брат Малютин Константин Владимирович.
– Блондин?
– Блондин, – кивнул Арсений. – Кстати, под этой милой кличкой он и известен в определенных кругах. В сфере его интересов наркота и проституция. Не брезгует и прочими делами – выбивает долги, к примеру. Поговаривают даже о заказных убийствах, но я склонен считать подобные утверждения сплетнями. За исключением Блондина в группировке нет по‑настоящему серьезных ребят, чтобы превратить убийства в доходный бизнес, а Блондин не только умен, но и осторожен. Мокруха ему без надобности, пример брата кое‑чему научил.
– То есть ты считаешь, Раисиного гостя убил кто‑то другой?
– Я же сказал… хотя нет правил без исключения.
– Человека, который обратился к нему за помощью, Бритый не назвал?
– До такой степени его любезность не распространялась. Но кое‑какие предположения сделать я могу. Этот человек достаточно влиятелен, если обратился к нему с подобной просьбой, но не настолько, чтобы давить на него. Иначе Бритый вел бы себя совсем по‑другому. Мое вмешательство вынудило его отказаться от первоначальных намерений, он заверил меня, что уже объяснил своему приятелю: сделав все возможное, он весьма сожалеет, но выполнить его просьбу не в состоянии. И поклялся мне, что о Раисе забыл.
– Значит, ей не о чем беспокоиться?
– Если, конечно, этот самый приятель не обратится к кому‑нибудь другому.
В этот момент Арсений свернул в переулок и притормозил возле старинного особняка, первый этаж которого занимал антикварный магазин.
– «Лавка древностей», – прочитала я название. Золотые буквы на черном фоне выглядели очень солидно. В окнах были выставлены часы, мебель на гнутых ножках и фарфор. Не припомню, чтобы Арсений раньше интересовался антиквариатом, разумеется, если не хотел погреть руки на чужой собственности. Я взглянула вопросительно. Правильно истолковав мой взгляд, Арсений пояснил:
– Николай Иванович Климов, так некстати почивший в доме Раисы, имеет к этой торговой точке самое непосредственное отношение. Хозяин магазина Никитин Аристарх Давыдович, у него три такие лавки в городе, так вот Климов ведал всей его бухгалтерией и официально числился директором вот этого заведения.
– И что ты надеешься здесь узнать? – спросила я.
– В идеале: с чего вдруг добропорядочному дяде в летах вздумалось болтаться ночью по улицам и напрашиваться в гости к случайной знакомой? Но на такую удачу я не рассчитываю, хотя попытаться стоит.
– Давай попытаемся, – не стала возражать я, и мы направились в магазин.
Арсений распахнул передо мной тяжелую дверь, и я первой вошла в просторное помещение, буквально забитое старинной мебелью. Чего здесь только не было! Зеркальные горки, резные буфеты, массивные столы, диваны с позолоченными спинками. Слева стеллаж с посудой и бесконечный ряд полок: книги в потертых переплетах, ангелочки, колокольчики, бронзовые фигурки животных, веера и дамские шляпы, все вперемешку. От этого великолепия глаза разбегались. Наверное, поэтому я не обратила внимания на молодого мужчину, который появился из‑за внушительного вида шкафа с бронзовыми вставками на дверцах.
– Добрый день, – произнес он, и я вздрогнула от неожиданности. – Простите, кажется, я вас напугал, – улыбнулся он, я тоже улыбнулась в ответ.
Арсений прошелся вдоль стеллажей, насколько это позволяло пространство, молодой человек окинул его оценивающим взглядом, в голосе появились слегка заискивающие интонации:
– Интересуетесь чем‑то конкретным?
– Моя подружка обожает драгоценности, – заявил Арсений тоном человека, который привык сорить деньгами и готов тратить их на женские капризы, глазом не моргнув.