Натура впечатлительная… – ответила я, сообразив, что от Женьки ответа не дождешься.
– Может, воды? – предложил Лаврушин.
– Лучше водки, – пробубнила Женька.
– Она шутит, – сказала я, видя замешательство художника. – Спасибо вам большое за содержательный рассказ. У вас есть электронная почта? Мы перешлем вам текст интервью.
Лаврушин нацарапал адрес на листе бумаги, я подхватила Женьку, которая пребывала в состоянии легкого транса, и мы, ведомые Лаврушиным, вскоре оказались возле калитки. Где и простились. Отойдя от дома на приличное расстояние, чтобы хозяева нас не видели, я встряхнула Женьку.
– Очнись.
– Я так и знала, – жалобно заявила она. – Немедленно, слышишь, немедленно уезжаем отсюда. Не хватает мне только исчезнуть в каком‑то дурацком доме. – При этих словах Женька живенько припустилась по тропинке, и я едва догнала ее.
– Дурища суеверная, вот ты кто.
– Хоть горшком меня назови, – отмахнулась Женька.
– Да что за наказание, – всплеснула я руками. – Женя, никаких привидений не существует. И люди просто так не пропадают.
– Ты же слышала, что он сказал. Дом – живое существо. Он их, это, пожирает…
– Такое встретишь разве что у Стивена Кинга. Тебе, как журналистке, следует бороться с людскими суевериями.
– Анфиса, – взмолилась она. – Неужто ты будешь ночевать в этом доме? После того, что мы узнали?
– А что мы узнали? Местные считают место нехорошим? Дом на отшибе, хозяйка нелюдимая – и вот тебе очередная легенда. Нет, я не могу поверить, что ты это серьезно…
– А я могу, – нахмурилась Женька. – Люди просто так говорить не станут. И он мне сразу не понравился… одна заколоченная комната чего стоит.
Мы вышли к реке, Женька устроилась на пригорке, зябко поеживаясь и глядя на воду. Мне стало ясно, что возвращаться в дом она попросту боится. Вздохнув, я устроилась рядом.
– Давай рассуждать как разумные люди, – предложила я. – У нас уже были встречи с привидениями. Так? И лешие нам встречались, и прочая нечисть. И что? Стоило немного покопаться в фактах, и выяснялось, что к бесовщине это никакого отношения не имеет, просто за всем стояли люди, которые умело использовали суеверия в корыстных целях. Скажешь, нет?
Женька потерла нос, потомилась и взглянула на меня с надеждой, но все‑таки заупрямилась:
– Сейчас совсем другое дело.
– С чего вдруг другое? Просто нам пока мало что известно. Кстати, тебя не интересует, что это за сокровища, о которых говорил Лаврушин? – я решила воздействовать на Женькину жадность. Попытка удалась. Подруга нахмурилась еще больше, нос почесала интенсивнее и наконец произнесла:
– Сокровища меня очень даже интересуют. Слушай, а если мы их в доме найдем, имеем право себе оставить или нам только премия полагается в двадцать пять процентов?
– По‑моему, имеем. Хотя точно не скажу. Давай сначала найдем что‑нибудь, а потом выясним.
– Хорошо. Будем искать. А как?
– Ну… осмотрим дом… – начала я фантазировать. – Поговорим с местными. У твоего дяди в кабинете полно бумаг, надо их просмотреть, вдруг там есть что‑то интересное.
– Сейчас начнем просматривать?
– Можно и завтра.
– А ночевать будем у соседки, – подхватила Женька.
– Знаешь что, пожалуй, нам в самом деле лучше уехать. С тобой никаких нервов не хватит. Пусть сокровища ищут новые хозяева дома. – Тут я ахнула от неожиданно пришедшей в голову догадки, а Женька вытаращила глаза.
Одна и та же мысль одновременно явилась нам обеим. – Ну, конечно, – простонала я. – Вот и разгадка странного поведения покупателей. Они уверены, что сокровища не пустые россказни, за всем этим что‑то есть. Оттого мнимая Руднева и предлагала взять дом в аренду до заключения сделки. За это время она надеялась найти сокровища.
– Анфиса, я не перестаю поражаться людскому коварству, – возмутилась подруга. – Это же грабеж чистой воды! Идем. Надо немедленно начать поиски. – Женька вскочила и решительно направилась к дому, а я с облегчением вздохнула. Пусть лучше занимается поисками клада, чем боится дурацких привидений.
По мере приближения к родовому гнезду Женькин энтузиазм стал заметно ослабевать. Когда я увидела дом в глубине парка, признаться, нечто похожее на тихий ужас и меня посетило. Вроде бы дом как дом, а на душе кошки скребут, когда на него смотришь. Должно быть, кошки скребли не только у нас с Женькой и у художника Лаврушина, оттого место и получило статус «нехорошего». Надо в истории села покопаться, наверняка с этим местом что‑то связано…
– Вот что хочешь со мной делай, а здесь нечисто, – изрекла Женька, входя в калитку. Данное замечание я решила проигнорировать.
Мы поднимались на крыльцо, когда я заметила на ступеньке листок бумаги, прижатый для верности камнем. Женька его тоже заметила.
– А это что такое? – насторожилась она.
Отбросив камень в сторону, я взяла в руки листок, вырванный из тетрадки в клеточку. На нем крупными печатными буквами было написано: «Уезжайте отсюда немедленно. Дом проклят, и проклятие падет на ваши головы».
– И после этого ты будешь говорить мне о каких‑то привидениях? – повернулась я к Женьке. – Налицо преступный умысел.
– Что делают, гады! Хотят лишить меня денег. – Женька едва не заревела от возмущения.
Я огляделась, не наблюдает ли кто за нами. Парк вроде был пуст, за деревьями спрятаться невозможно, но возникло чувство, что кто‑то пристально смотрит из соседних кустов. Хотя это глупость, конечно. Женька достала ключ, открыла дверь, и мы вошли в холл.
– Надо бы показать записку местному участковому, – заметила я. – Пусть разберется с шутником.
– Быстрее бы твой муж приехал, – заметила Женька. – Ромочка им покажет, как записки подбрасывать.
– Кому им? – зачем‑то спросила я.
– Так ведь покупателей двое, следовательно, о врагах приходится говорить во множественном числе.
– Они должны быть конкурентами. Надо подумать, как это использовать, – нахмурилась я.
– Подумай, Анфиса, подумай. Я, если честно, сейчас могу думать только об одном – как мы эту ночь переживем.
Ценное замечание. Для поднятия духа я позвонила мужу и минут двадцать ему рассказывала, как распрекрасно мы здесь живем. В конце концов я смогла убедить в этом не только Ромку, но и себя. Женька в это время с сосредоточенным видом разглядывала пейзаж за окном.
– Анфиса, я уверена, искать надо в заколоченной комнате. Если есть сокровища в доме, то они там.
– Для начала не худо бы выяснить, что это за сокровища, то есть что следует искать.
– Ну, это понятно. Сокровища и есть сокровища. Золото, бриллианты.
– Откуда они у твоих родственников? Ты можешь объяснить?
– Конечно, нет. Я эту родню совсем не знаю. Но, судя по дому, люди они были не бедные. Может, что‑то перед революцией припрятали?
Такое было вполне вероятным. С другой стороны, после революции с богатеями не церемонились, могли не только ценности, но и дом отобрать. Однако не отобрали. В общем, выходило, что историей семьи следует заняться.