Потоптавшись немного, она вышла, но осталась стоять возле двери, должно быть, прислушивалась. Агатка села на стул, взглянув на него с сомнением. Я предпочла подоконник. Сестрица вертела головой, я насвистывала. Никто никуда не торопился.
Наконец плед был отброшен в сторону, и показалась девичья головка. Волосы льняного цвета до плеч, веснушчатая мордашка со вздернутым носом. Глаза покраснели от слез, оттого девушка казалась похожей на кролика. Маленького, несчастного и абсолютно беспомощного. Только извращенный мозг мог выдать идею, что подобное создание спланировало убийство.
– Твою мать, – брякнула Агата, которую, должно быть, посетила та же мысль. – Что скажешь? – повернулась она ко мне.
– Скажу, что рожать пора.
– Тебе или мне?
– Обеим. Материнский инстинкт зашкаливает.
Девушка между тем села, вытерла нос ладошкой и спросила:
– Вы из милиции?
– Из сопредельной конторы, – ответила я, а Агатка добавила:
– Я адвокат.
– Чей? – испуганно пролепетала Наташа.
– Могу быть твоим.
– Зачем мне адвокат? Вас Сережа прислал? – стоило ей произнести это имя, как слезы полились сплошным потоком.
– Сережа – это Берсеньев? – спросила я.
Она дважды кивнула.
– А чего ревешь?
– Он… я… что мне теперь делать?
– Откуда нам знать, если ты ничего не объясняешь. Расскажи, в чем проблема, потом вместе подумаем, что делать.
– Он меня бросил, – заикаясь, произнесла она.
– Так ведь это было несколько месяцев назад. Ты что, с тех пор и ревешь? – Я подошла и протянула ей носовой платок. Она вроде бы его не заметила. Я вытерла заплаканную рожицу и подмигнула.
– Где вас черт свел? – сердито спросила Агата.
Этот вопрос и меня интересовал. В каком месте пересеклись пути этой девчушки и преуспевающего бизнесмена, оставалось загадкой. Худенькие плечи, ключицы торчат, грудь как у подростка. Рожица скорее забавная, чем симпатичная. Приходилось признать, что Берсеньев оригинал. Милкина обида теперь понятна: променять ее на девчушку школьного возраста…
– Где вы познакомились? – спросила я, решив перевести вопрос с Агаткиного языка на общедоступный.
– С Сережей? – вздохнула девушка. – В магазине. Возле кассы. Он за мной стоял. А мне денег не хватило. Кассирша товар пробивает, цифры прыгают, я вижу, что денег не хватит, а сказать стыдно. Я со скидкой все считала, а они пишут одно, а потом выходит совсем другое. Я хотела коробку яиц назад вернуть, а она упала и разбилась. Тетка стала возмущаться, а я… хотелось сквозь землю провалиться.
– И тут вмешался Берсеньев, – подсказала я.
– Ага. Он сказал, что не ее дело замечания делать и вообще… высказываться. И заплатил за меня тридцать четыре рубля.
– И тем пленил ее сердце, – пробормотала Агата.
Девушка, увлеченная рассказом, этого не услышала. Я легонько пнула сестрицу, это подействовало на нее благотворно, в ближайшие пять минут она хранила молчание.
– Я дождалась, когда Сережа из магазина выйдет, и сказала, что деньги верну, как только получу стипендию. А он сказал «обязательно» и засмеялся, а потом предложил меня подвезти. И дал свой номер телефона, чтобы я могла позвонить, ну, чтобы деньги вернуть. Я все думала о нем, думала… и звонить боялась. Вдруг он меня уже забыл? Но деньги‑то вернуть надо, и я позвонила. Я сказала, что звонит Наташа, и он сразу понял, кто я. И обрадовался. Вовсе не из‑за денег, тридцать четыре рубля для него пустяк.
И обрадовался. Вовсе не из‑за денег, тридцать четыре рубля для него пустяк. Это он мне потом сказал. Мы встретились возле «Кругозора», вечером. Я долг вернула, а он говорит: «Давай я тебя мороженым угощу». Там кафе рядом, и мы пошли. А потом он меня домой отвез. Дождь начался, мы сидели в машине возле подъезда и разговаривали обо всем на свете. На следующий день он позвонил, и мы стали встречаться. В кино ходили, в зоопарк, иногда в кафе. Сережа говорил, что меня надо переводить на усиленное питание, потому что сквозь меня стены видно. А потом…
– Он затащил тебя в постель, – не удержалась Агата и заработала еще один пинок.
– И вовсе не затащил, – вскинулась девушка. – Я сама… Я люблю его, понимаете?
– Насчет любви – это вот к ней, – ткнула в меня пальцем сестрица. – У меня все просто: трахнулись – разбежались. Ну, что у нас было дальше?
– Дальше? Ничего. То есть все хорошо было. На мой день рождения мы в Москву ездили, он мне платье купил.
– Платье – это здорово. А когда любовь пошла на убыль?
– Что? – не поняла Наташа.
– Когда ты реветь начала?
– Он мне сказал, что в командировку уезжает. На две недели.
– В июне? – подсказала я.
– Да, в июне. Я домой поехала. Он звонил мне два раза, а потом перестал. Я ждала, ждала, потом сама позвонила, но мобильный был отключен. И я сюда приехала на месяц раньше. Беспокоилась очень. Позвонила ему на работу, мне сказали, что его нет. Я и домой звонила, и на мобильный, а потом он сам позвонил, сказал, что… что жениться собирается на другой девушке.
– Про аварию что‑нибудь рассказывал?
– Нет, – ответила Наташа. – Еще спросил: «Надеюсь, у тебя все хорошо?» – Она вновь залилась слезами. – А у меня все плохо… Я не знаю, что мне делать…
Тут взгляд мой переместился на ее талию, и пришла догадка.
– Ты беременна? – спросила я. Наташа молча кивнула. – Родителям рассказала?
– Да, я домой ездила. Мама плачет, а отчим твердит, чтоб я к ним дорогу забыла. Он меня терпеть не может, у них с мамой двое детей, я там не нужна. Меня сюда учиться отправили, потому что здесь мамина тетка. Только она меня жить к себе не взяла, у нее квартира однокомнатная, пришлось снимать. Я в поликлинике подрабатываю и еще курьером, этих денег только на комнату хватает. Как я с ребенком буду работать? И где жить? Господи…
Она так отчаянно ревела, что могла бы разжалобить кого угодно, но только не мою сестрицу.
– Тошнит меня от этих историй: каждый раз одно и то же.
– Сюжет классический, – не стала я спорить. – Берсеньев о беременности знает?
Девушка стиснула руки коленями и кивнула. Признаться, такого ответа я не ожидала. Была уверена, девчонка изводит себя слезами, но гордость не позволяет рассказать все любовнику, который ее бросил.
– Знает? – переспросила я. Она вновь кивнула. – И как он к этому отнесся?
– Сказал, что это моя проблема.
– Ну, это он зря, – хмыкнула Агата. – Сотворили дитя на пару, так что проблема общая.
– Странно, – вслух подумала я. – Допустим, жениться он не торопится, но помочь просто обязан. Ты когда с ним говорила?
– Вчера.
– По телефону?
– Нет. Я позвонила, попросила, чтобы он приехал. А Сережа сказал, что у него нет времени. Я очень просила, тогда он сказал, чтобы я в офис пришла к двум часам. У него будет полчаса свободных, и я поехала.