Погружаешь иглу в любое жидкое лекарство и набираешь, сколько нужно.
— Верно. Такими маленькими шприцами пользуются, чтобы успокаивать буйных пациентов.
Профессор повел меня в ту часть лаборатории, где находился газовый хроматограф, осторожно положил шприц в лоток и попросил одного из сотрудников поскорее определить его содержимое.
— Инсулин, — уверенно заявил через десять минут молодой сотрудник. — Самый обычный инсулин, каким пользуются диабетики.
— Инсулин! — разочарованно воскликнул я. — Всего-то?
Профессор снисходительно улыбнулся:
— Если бы у вас был диабет, такое количество инсулина ввергло бы вас в кому. Если же у вас нет диабета, его достаточно, чтобы вас убить.
— Убить?
Лоусон-Янг заметил совершенно опавшим голосом:
— Мне просто не верится, что Адам… Мы знали, что он способен ни кражу, но на убийство… — Профессор покачал головой.
— На самом деле, — пробормотал я, — основной вопрос — зачем?
Джордж Лоусон-Янг не знал ответа.
— Сделайте одолжение, — попросил он в конце концов, — расскажите мне все с самого начала.
— Только сначала позвоню водителю.
Я позвонил по сотовому. Джим сначала вздохнул с облегчением, поскольку я был свободен и говорил с ним, а затем обеспокоенно спросил, где ему спокойно и без свидетелей дождаться меня. Профессор подробнейшим образом его проинструктировал..
— Это история о двух видеопленках, — нерешительно начал я. — Одну отсняли здесь, ее украл Адам Форс. Он же уговорил Мартина Стьюкли взять ее на хранение.
— Мы получили ордер на обыск и искали ее буквально везде, в том числе и дома у Адама, но нам бы и в голову не пришло, что она у жокея.
— Должно быть, поэтому он и отдал ее жокею. Но, как я понимаю, Мартин решил, что пленка Форса будет целее у меня, ведь у меня нет четверых любопытных детишек.
И болтливой сварливой жены, мог бы добавить я. Но вместо этого спросил, поручил бы Мартин своему слуге передать мне пленку, если бы знал, что на ней похищенные данные.
Профессор кивнул:
— Эдди — один из тех, с кем поговорили наши сыщики. Он сказал, что ничего не знает о ворованной лабораторной пленке. По его словам, он думал, что передает вам пленку, на которую вы сами же и записали инструкции по изготовлению копии старинного ожерелья.
— Это вторая пленка, — объяснил я. — Она тоже пропала.
— Эдди между делом упомянул, — улыбнулся профессор, — что видел в раздевалке вашу копию ожерелья. Сказал, потрясающе. Может быть, когда все закончится, вы мне как-нибудь ее покажете.
Я спросил, что он подразумевает под словом «закончится», и улыбка исчезла с лица профессора.
— Закончится, когда мы отыщем пленку с нашими материалами.
Я полагал, что профессор понимает, как просто скопировать видеопленку, притом многократно. И что записанные на ней сведения подобны содержимому ящика Пандоры: выпустив их на волю, назад не загонишь. Запись исследований по лечению рака могла уже кочевать по миру и никогда не вернуться к профессору. Возможно, для него эта история уже закончилась.
Для меня же, подумалось мне, она закончится, когда Роза и Адам Форс оставят меня в покое. Но внезапно, ни с того ни с сего, в памяти у меня всплыл образ четвертой черной маски. Для меня это дело не закончится, пока не выяснится, кто под ней скрывался.
Я небрежно упомянул про четвертую маску, опасаясь, что профессор воспримет мои слова скептически, но он отнесся к ним вполне серьезно.
— Введите этого четвертого во все уравнения, — порекомендовал он, — и посмотрите, на какие вопросы получите ответы.
Узнаете или нет, зачем Форс хотел вас убить? Зачем на вас нападали? Подумайте.
Не успел я подумать, как один из сотрудников явился с сообщением, что на тротуаре перед особняком стоят Адам Форс и худая женщина с каштановыми волосами — моя подружка Роза. Наверняка тылы Форса прикрывал кто-то еще.
— Так как же нам вывести отсюда мистера Логана? — спросил профессор.
Умницы исследователи предложили сразу несколько вариантов. План, которому я последовал, принадлежал очаровательной сотруднице.
— Поднимитесь по лестнице на седьмой этаж, — объяснила она. — Там дверь на крышу. Соскользните по черепице до парапета и ползите вдоль него направо. Голову пригибайте. Тут семь домов со смежными крышами. Ползите за парапетами до пожарной лестницы на последнем доме. Спуститесь по ней. Я подъеду и отвезу вас к вашему водителю.
Мы с Джорджем Лоусон-Янгом пожали друг другу руки. Он дал мне многочисленные контактные телефоны и высказал надежду, что я найду украденную пленку — дедукция и интуиция мне в этом помогут.
— Слабенькая надежда! — усмехнулся я.
— Для нас она единственная, — сдержанно заметил профессор.
Автор плана моего бегства помогла мне съехать по покатой черепичной крыше. Чтобы меня не заметили, я, потея и дрожа, пополз по-пластунски вдоль парапета, который едва меня прикрывал. Земля была далеко внизу.
Семь домов показались мне пятьюдесятью. Прошедший накануне дождь оставил на крыше лужицы, и моя одежда промокла насквозь. Но я все же благополучно спустился. К тому времени, как Джим привез меня зевающего домой, мы оба изрядно устали.
Джим уехал. На кухне тепло и гостеприимно пахло стряпней, и это казалось совершенно естественным.
— Извини. — Кэтрин кивнула на яичницу. — Я не знала, когда ты вернешься, а есть хотелось.
Она внимательно оглядела меня и вопросительно подняла брови.
— Немного промок, — сказал я.
— Потом расскажешь.
Пока я переодевался, она пожарила еще яичницу, и мы по-дружески мирно поужинали. Я сварил нам кофе и выпил свой, любуясь ее точеным лицом, светлыми вьющимися волосами и чистой кожей. А вот каким видит меня она — об этом оставалось только гадать.
Постепенно, ничего не приукрашивая, я рассказал Кэтрин о событиях дня.
Мы сидели, втиснувшись в широкое кресло. Кэтрин уютно свернулась в моих объятиях и слушала сосредоточенно, с ужасом в глазах.
Я рассказал ей о профессоре и о его методе введения неизвестной величины во все уравнения.
— Так что теперь, — подытожил я, — вспомню все, что кто-либо сказал и сделал, введу во все ситуации Черную Маску номер четыре и посмотрю, что получится.
Я с отвращением осознал, что мне придется припомнить каждый удар и каждое слово Розы. «Ломайте ему запястья», — выкрикивала она.
Кэтрин пошевелилась у меня в объятиях, прижалась теснее, и мысли о постели вытеснили из моей головы образ Розы.
Глава восьмая
Кэтрин ушла затемно, и я пешком отправился в «Стекло Логана». Хотя я пришел за полчаса до начала рабочего дня, Хикори был уже на месте. Он снова упрямо пытался сделать идеальный парусник. Тот и впрямь стал изящнее и ярче, поскольку Хикори пустил вдоль мачты красную и синюю полоски.
Я поздравил его — он пренебрежительно фыркнул. Я подумал, как легко и быстро его солнечный темперамент оборачивается взрывным. Надо отдать Хикори должное, в работе с полужидким стеклом он умел себя выигрышно подать, что пригодится ему на пути к всеобщему признанию. Про себя я, однако, знал, что его потолок — «довольно красиво» и до «великолепно» ему никогда не дотянуться.
Айриш и Памела Джейн пришли вместе, как это нередко случалось.