Еще когда я помогал таксисту тащить багаж, я заподозрил, что
Вулф, уезжая из дома, приготовился к длительному отсутствию. Среди вещей оказался еще один костюм - коричневый в зеленую крапинку, из камвольной
ткани, пара туфель, пять сорочек, десять пар носков, четыре книги, одну из которых он, вероятно, привез в качестве справочника. Это был фолиант
Питера Фарба “Возникновение человеческой цивилизации на примере индейцев Северной Америки”. Вулф, вероятно, полагал, что среди подозреваемых
может оказаться какой-нибудь индеец из племени “черноногих” или из племени чип-пева, и ему хотелось знать, что они из себя представляют.
Когда мы опорожнили чемодан и разложили его содержимое по ящикам и в шкаф, я предложил:
- На подробный отчет уйдет несколько часов, поэтому стоит пройти в мою комнату - она в два раза больше этой. Если хотите, можем также
поговорить в гостиной или на веранде. Вам, вероятно...
- Нет, - сказал он.
- Что - нет? Отчет не нужен?
- Нужен, но только не здесь. Вчера вечером я постоянно возвращался к мысли о том, что нас могут подслушать - через окно, через дверь или
через стену. Свои проблемы мы всегда обсуждали с тобой, Арчи, в звуконепроницаемой комнате и в полной безопасности. Здесь же.., в доме три
женщины, и одна из них совершенно несносна. Черт побери, неужели мы не можем куда-нибудь пойти?
- Если вы имеете в виду какое-нибудь заведение под крышей, тогда - нет, а на природу - пожалуйста. Я знаю с десяток прекрасных мест для
пикника. Полки в кладовой уже не ломятся, как месяц назад, но там еще остались осетрина, ветчина, сушеная говядина, сыры - можете выбирать. В
холодильнике на кухне половина жареной индейки, а температура воды в ручье идеальна для охлаждения пива.
- Как далеко до этих мест?
- До одних - сотня ярдов, до других - сотни миль. Если возьмем лошадей...
Вулф с ненавистью посмотрел на меня и спросил, где кладовая.
Было почти одиннадцать, когда мы уходили из дома через утреннюю веранду. Диана, сидевшая там в кресле, подняла глаза на Вулфа, надула губки
и сказала, что с удовольствием бы пошла с нами, но тот даже не отреагировал.
И вот в четверть четвертого мы сидим на камнях на берегу Берри-крик. Остатки ланча, в том числе три пустые жестянки из-под пива, убраны в
рюкзак, отчет сделан, на все вопросы отвечено. Разумеется, отчет был не полным, но у Вулфа сложилась общая картина во всех подробностях,
поскольку она включала в себя фамилии, отношения и связи, гостей и много чего другого. О края камня, на котором сидел Вулф, терлись стволы трех
деревцев, и он раз двадцать пытался приспособить их в качестве спинки кресла, но каждый раз терял равновесие. Он попробовал сделать это в
очередной раз - и опять неудачно, соскользнул с камня, встал и хотел было заговорить, но не произнес ни слова, потому что его внимание привлекло
что-то у меня за спиной. Вулф поднял палец, нацелил его на что-то и спросил:
- Что это?
Я повернулся. На ветку, примерно в двадцати футах от нас, опустилась большая серая птица.
- Глупая тетеря, - объяснил я. - Из тех тетерок, которые думают, будто все на свете идет по их любимой поговорке: “Мир на земле - добрая
воля тетеркам”. Можно подкрасться к ней и снять с ветки руками.
- Эти птицы съедобны?
- Конечно, и очень вкусные.
- Тогда почему же они уцелели?
- Я и сам задавался этим вопросом, но если тетерям не хватает ума, значит и не зря зовут их глупыми тетерями. Но их здесь совсем мало.
Вулф оперся о дерево, тряхнул сначала правой ногой, затем левой. И закатанные до колен брюки опустились вниз.
- Я намерен кое-что предпринять, - сказал он после всех этих телодвижений. - Вначале позвонить по телефону. Ты писал, что линия мисс Роуэн,
вероятно, прослушивается. Но кем? Шерифом или прокурором округа?
- Шерифом.
- Тогда ее телефон не подходит. Есть ли тут телефон, которым я мог бы воспользоваться, не опасаясь, что меня подслушают?
- В Лейм-Хорс. Вы будете звонить в Нью-Йорк? Солу?
- Нет. Мистеру Вилу.
- Я не знаю никакого мистера Вила.
- Я упоминал о нем, - ответил Вулф, - правда, назвал не фамилию, а должность. Это главный прокурор в Хелине, у меня есть его номер. Он
знает, что я здесь. По моей просьбе мистер Макфарленд позвонил ему вчера еще раз и сообщил, что я приезжаю. Я уже заходил к нему в Хелине, а
сейчас мне надо кое-что у него спросить.
Я встал и надел рюкзак, сказав, что машина, вероятно, будет свободна, а если нет, то я возьму автомобиль у кого-нибудь на ранчо, и мы
тронулись.
Путь назад оказался для Вулфа труднее, поскольку теперь мы шли под уклон. Мы миновали два-три места, где можно было легко споткнуться и
упасть, но, славу Богу, все обошлось. Я вошел в хижину, сбросил рюкзак, списал телефонный номер с бумажки в ящике стола комнаты Вулфа, нашел
Лили на веранде со стороны ручья, сказал ей, что у нас дело в Лейм-Хорс, и спросил, свободна ли машина. Она ответила утвердительно и
поинтересовалась, вернемся ли мы к ужину. Я тоже ответил утвердительно, пояснив, что мы всего лишь собираемся позвонить.
Вулф воспринял машину как нечто должное и быстро влез в нее, что было несколько дерзко со стороны гостя. К тому же он сел спереди, а в
своей машине, которую вожу тоже я, он всегда садится сзади - там для него есть ремень.
Я сел за руль, и мы отправились в путь.
Проехав каменистый участок дороги, я сказал:
- Человека, от которого мы хотим позвонить, зовут Вудро Степанян. Он один из немногих, кто считает, что Харви тут абсолютно ни при чем.
- Помню, три года назад ты рассказывал мне, что в Холле культуры тебя пытались заставить читать эссе Бэкона.
- Я вижу, к вам вернулась память. И это может быть весьма кстати. - Я сбавил скорость, спустился в лощину и прибавил газу, когда начался
новый подъем. - Вуди и все, с кем вы встретитесь, захотят пожать вам руку. Предрассудков у них в отношении дьюдов и так хватает.
- Мне противна любая формальность, требующая пожатия рук, - проворчал Вулф.
- Да уж знаю. Но что такое еще одно лишение по сравнению с тем, через что вам пришлось пройти со вчерашнего утра?
Он поджал губы и отвернулся, наблюдая, как мешетчатые крысы ныряют в норы.
Я остановился перед самым входом в заведение Вуди. Вулф, прежде чем войти внутрь, постоял с минуту, обозревая окрестность. Мы направились к
столу у стены, где шла игра в скрабл <Скрабл - название игры в слова на разграфленной доске алфавитными косточками.>, хотя находился там всего
один человек - Вуди, а имена всех четырех игроков были написаны на карточках и лежали напротив свободных стульев: Уильям Шекспир, Джон Милтон,
Ральф Уолдо Эмерсон и Вудро Степанян.