– Это тюлени, – пробормотал Муми‑папа в подушку.
Муми‑тролль натянул одеяло на голову. Он знал, что Морра сидит и ждет фонаря. Но он не даст совести упрекать себя. Морра может выть, сколько хочет. Его это не волнует. Ничуточки. И кроме того, Муми‑мама сказала, что у них уходит слишком много керосина. Вот так.
Дни шли, а вода все прибывала, и упрямый восточный ветер все дул. Волны били по острову с непрерывным гипнотизирующим ревом. Маленький домик рыболова полностью отрезало, но, по словам Малышки Мю, рыболов был очень рад, что его оставили в покое. Дождь прекратился, и семья сошла на берег, чтобы оглядеться.
– Как много водорослей! – воскликнула Муми‑мама. – Теперь я могу разбить настоящий большой сад. – Она пересекла скалу и вдруг остановилась. Ее сад исчез, исчез полностью, бесследно. Его смыло море.
– Что ж, он был слишком близко к воде, – решила Муми‑мама. Она очень расстроилась. – Для нового сада придется носить водоросли намного выше...
Она долго смотрела на затопленный берег, который шипящими белыми полукругами омывали волны. Они добирались до лодки, прижатой к ольховым кустам, били ее в бок, так что она в возмущении подпрыгивала. Муми‑папа стоял в воде и искал свой волнорез. Он шел то в одну сторону, то в другую, вода уже доходила ему до пояса. Он повернулся и прокричал что‑то.
– Что он говорит? – спросила Муми‑мама.
– Волнореза нет, – сказал Муми‑тролль. – Все камни смыты.
Это было серьезно. Муми‑мама заторопилась по мокрому песку и зашла в воду, чтобы показать, как она сочувствует. В такие минуты это лучше, чем слова.
Муми‑мама и Муми‑папа стояли рядом в воде и мерзли. Она думала: «Это его море в самом деле недоброе...»
– Идем‑ка на берег, – рассеянно сказал Муми‑папа. – Наверное, эти камни были не такие большие, как я думал.
Бросив все, они направились мимо лодки и ольшаника к маяку. Там Муми‑папа остановился и сказал:
– Нет смысла прокладывать здесь дорожку. Я попробовал. Эти злосчастные камни слишком большие. Смотритель маяка давно бы сделал это, если бы мог, да и пристань тоже.
– Наверное, не надо что‑то менять на острове слишком сильно, – сказала Муми‑мама. – Просто оставь все как есть. Дома было как‑то легче... Но я попытаюсь разбить новый сад – выше.
Муми‑папа ничего не ответил.
– И в самом маяке хватает работы, – продолжала Муми‑мама. – Можно сделать много маленьких полочек и хорошую мебель! Правда ведь? И починить эту ужасную лестницу... и крышу...
«Я не хочу ничего чинить, – подумал Муми‑папа. – Я не хочу собирать водоросли... Я хочу строить большие вещи, прочные вещи, я так этого хочу... Но я не знаю... Так трудно быть отцом!»
Они направились к маяку. Муми‑тролль наблюдал, как они исчезали за холмом, их хвосты были опущены.
Над маяком появилась изломанная радуга со всеми ее прозрачными цветами. Глядя на нее, он заметил, что цвета бледнеют, и вдруг понял: для него очень важно попасть на свою поляну до того, как радуга окончательно исчезнет. Он ринулся к чаще, упал на живот и пополз внутрь.
Поляна принадлежала ему и была так же красива в облачную погоду. Между деревьями сверкала посеребренная каплями воды паутина. Стояла тишина, хотя над островом дул ветер. Муравьев не было. Ни единого. Но, может быть, они просто спрятались от дождя. Муми‑тролль начал нетерпеливо разрывать торф обеими лапами. И опять – запах керосина. Тут они и были, тысячи муравьев, но все мертвые, абсолютно все. Они задохнулись. Кошмар из кошмаров! Произошло ужасное побоище, и ни один муравей не уцелел! Они утонули в керосине.
Муми‑тролль поднялся и внезапно до него дошло: «Это я виноват.
Как же я не догадался. Малышка Мю не из тех, кто пытается кого‑то убеждать. Она действует сразу по настроению или не действует вообще. Что мне делать? Что мне делать?»
Муми‑тролль сидел на своей собственной поляне – его навсегда, – раскачиваясь взад и вперед, запах керосина окутывал его. Запах преследовал его всю дорогу домой, и Муми‑тролль был уверен, что никогда от него не избавится.
– Но ведь муравьи – как москиты, – сказала Малышка Мю. – От них надо избавляться! Кроме того, ты прекрасно знал, что я собираюсь с ними сделать. Ты просто надеялся, что я не скажу тебе об этом. Ты хорошо умеешь обманывать себя!
Ответа не последовало.
В этот вечер Малышка Мю заметила, как Муми‑тролль крадется через вересковое поле, явно пытаясь остаться незамеченным. Она, конечно же, последовала за ним и увидела, что он рассыпал сахар по краю леса, а потом исчез в чаще с жестянкой в лапах.
«Ну вот! – подумала Малышка Мю. – Теперь он пытается облегчить свою совесть. Я могла бы сказать ему, что муравьи не едят сахар, и что он все равно растает, потому что земля влажная. И что любому муравью, до которого я не добралась, все это совершенно безразлично, и он не нуждается в утешении. Но зачем суетиться?»
В следующие два дня Муми‑мама и Муми‑тролль занимались только тем, что вынимали водоросли из сетей.
Потом опять пошел дождь. Влажное пятно на потолке все увеличивалось. Капли падали – «плип, плип, плип» – в маленький соусник и – «плоп, плоп, плоп» – в большой. Муми‑папа сидел в ламповой комнате и с отвращением рассматривал разбитое окно. Чем больше он смотрел на это несчастное окно и чем больше он думал о нем, тем меньше мыслей оставалось у него в голове. Нужно забить окно снаружи или затянуть мешковиной изнутри. Так посоветовала Муми‑мама.
Муми‑папа чувствовал, что устал, и в конце концов улегся на пол. Зеленое стекло в окне превратилось в красивый изумруд. Муми‑папе сразу стало лучше. А немного погодя ему пришла в голову идея, его собственная идея. «Если взять широкую полосу мешковины, намазать клеем, а потом расколоть зеленое стекло на много‑много маленьких изумрудов и вдавить их в клей... – Муми‑папа поднялся. – Какая интересная мысль! – восхитился он. – Между изумрудами можно насыпать белого песка до того, как клей высохнет. Нет, лучше риса. Да, точно – тысячи крошечных белых зерен риса, как тысячи жемчужин».
Муми‑папа встал, взял молоток и пошел к разбитому окну. Он начал очень осторожно вынимать стекло. Большой кусок упал на пол и разбился. Муми‑папа собрал горсть маленьких осколков и с бесконечным терпением начал обрабатывать их в красивые ровные кусочки.
Муми‑папа спустился через люк после обеда, когда пояс был готов.
– Я померил его, – сказал он, – а потом убрал большой кусок. Так что он должен прийтись тебе впору.
Муми‑мама надела пояс через голову, и он очутился на талии, как раз там, где надо.
– Потрясающе! – сказала Муми‑мама. – Это самый красивый подарок, какой я получала в своей жизни!
Она была так счастлива, что внезапно сделалась серьезной.
– Мы не могли понять, зачем тебе понадобился рис! – воскликнул Муми‑тролль. – Он разбухает, когда намокает... так что мы думали, ты используешь его, чтобы как‑нибудь починить окно...
– Фантастика, – сказала Малышка Мю с невольным восхищением. – С трудом верится. – Она переставила корыто так, что капли, падающие с потолка, не говорили «плип», «плоп» или «плап», и добавила: – Что ж, скажем «прощай» рисовому пудингу.
– У меня широкая талия, – сказала Муми‑мама укоризненно.