Нат вскочил в карету, захлопнул дверцу, и они со страшным грохотом и
треском понеслись вперед по самой скверной дороге, какая только есть на
свете. Нат просунул руку в петли, вцепился в них что было силы, но вдруг
карета натыкается на камень, взлетает в воздух дно у нее отваливается, а
когда она снова упала вниз ноги Ната очутились на земле, и он видит, что
если не поспеет за клячами, то тут ему и крышка. Он до смерти перепугался,
однако взялся за дело не за страх а за совесть: уцепился за петли, ноги у
него так и замелькали. Бежит он во весь дух и что есть силы орет кучеру:
останови, мол; да и народ на улицах тоже вопит - ведь все видят, как он
под каретой ногами перебирает, а голова и плечи, из окон видать, внутри
болтаются, и все понимают, какая страшная грозит ему опасность. А кучер-то
- чем громче люди кричат, тем громче он гикает, пуще прежнего понукает
своих кляч, а сам орет не своим голосом: "Вы не бойтесь, хозяин, уж я вас
к сроку доставлю, вы не беспокойтесь!" Ему-то кажется, будто все его
погоняют, и понятно - он из-за своего крика ничего расслышать не может. И
вот таким порядком несутся они вперед, и тот, кто это видит, просто
холодеет от ужаса, а когда они, наконец, подъехали к Капитолию, то все
сказали, что еще никто никогда так быстро не ездил. Лошади стали. Нат в
полном изнеможении свалился наземь, а когда его вытащили, он был весь в
пыли, в лохмотьях и босой, но зато он успел как раз вовремя, захватил
президента, вручил ему письмо, и все вышло как следует - президент тут же
его помиловал; Нат дал негру полдоллара прибавки вместо четверти - он ведь
понимал, что, не будь этой кареты, ему бы ни за что не попасть туда к
сроку.
Да, это было замечательное приключение, и Тому Сойеру приходилось всячески
козырять своей раной, чтобы не ударить лицом в грязь.
Так вот, мало-помалу слава Тома начала меркнуть, потому что у людей
появились новые темы для разговоров - сперва скачки, потом пожар, потом
цирк, потом большой аукцион невольников, а сверх всего затмение. Ну, и
тут, как всегда бывает в подобных случаях, устроили молитвенное собрание,
и уж теперь никто больше не говорил о Томе, а он просто вне себя был от
возмущения.
Вскоре Том совсем загрустил и целыми днями ходил как потерянный, а когда я
стал спрашивать, из-за чего он так мается, он сказал, что у него скоро
сердце разорвется от тоски: годы, мол, идут, он стареет, никто нигде не
воюет, и не видит он никакого способа покрыть себя славой. Сказать по
правде, все мальчишки про себя так думают, но я никогда еще не слыхал,
чтобы кто-нибудь да прямо так и заявил об этом.
Ну вот он и принялся выдумывать разные планы, как бы ему стать
знаменитостью. И очень скоро его осенило, и он предложил принять меня и
Джима. Том Сойер всегда был человеком щедрым и великодушным. Есть много
ребят, которые подлизываются к тебе, если у тебя что-нибудь хорошее
завелось, но когда им самим случится наткнуться на что-нибудь хорошее, они
тебе ни слова не скажут, а постараются все это прикарманить. Но за Томом
Сойером этого греха никогда не водилось.
Бывают же такие люди - начнет он ходить вокруг глотая слюнки, когда у тебя
появилось яблоко, и выпрашивать огрызок, но уж если яблоко попалось ему, а
ты попросил огрызок у него и напомнил, как однажды тоже давал ему огрызок,
он тебе такую рожу состроит, да еще и скажет, что век будет тебя помнить,
но вот только огрызка ты не получишь. Но, между прочим, я заметил, что им
всегда за это воздается. Подождите - сами увидите. Том Гукер всегда так
поступал, и что же? Не прошло и двух лет, как он утонул.
Ну вот, отправились мы в лес, и Том рассказал нам, что он придумал. Он
придумал стать крестоносцем.
- А что это такое - крестоносец? - спрашиваю я.
Посмотрел он на меня с презрением, - он всегда так делает, если ему стыдно
за человека, - и говорит:
- Гек Финн, неужто ты не знаешь, что такое крестоносец?
- Нет, - говорю я, - не знаю и знать не хочу. До сих пор я без них
обходился и, как видишь, жив и здоров. Но как только ты мне скажешь, - я
узнаю, вот и хорошо будет. Не понимаю, зачем стараться узнавать про разные
вещи и ломать себе голову над ними, если они, может, никогда мне и не
понадобятся? Вот, например, Ланс Уильямс. Научился он говорить на языке
индейцев чокто"Чокто (чоктавы) - племя североамериканских индейцев", да
только у нас тут никогда ни одного чокто не бывало, покуда не явился один
- рыть ему могилу. Ну, так что же это такое - крестоносец? Но только я
тебя предупреждаю: если на него требуется патент, то ты на нем много не
заработаешь. Вот Билл Томпсон...
- Патент! - говорит он. - В жизни не видывал такого идиота. При чем тут
патент? Крестоносцы ходили в крестовые походы.
"Уж не спятил ли он?" - подумал я было. Но нет, он был в полном сознании и
спокойно продолжал:
- А крестовый поход - это война за то, чтобы отобрать Святую Землю"Святая
Земля - Палестина" у язычников.
- Какую имение Святую Землю?
- Ну, просто Святую Землю - она только одна и есть.
- А нам-то она на что?
- Да как же ты не понимаешь? Она находится в руках у язычников, и наш долг
отобрать ее у них.
- А почему же мы позволили им захватить ее.
- Ничего мы им не позволяли. Они всегда ею владели.
- Ну, раз так, она их собственность. Разве нет?
- Разумеется, собственность. Разве я сказал, что нет?
Я немного подумал, но так и не уразумел, в чем тут дело.
- Знаешь, Том Сойер, уж этого я понять не могу. Если у меня есть ферма и
она моя, а другой человек хочет ее отобрать, то разве справедливо будет,
если он...
- Ох, ни черта ты не смыслишь, Гек Финн! Это же не ферма, это совсем
другое. Видишь ли, дело вот в чем. Они владеют землей - просто землей - и
больше ничем, но наши - евреи и христиане - сделали эту землю святой, так
нечего им теперь ее осквернять. Мы ни минуты не должны терпеть такой
позор. Мы обязаны немедленно отправиться в поход и отобрать ее у них.
- Н-да, в жизни не встречал я такого запутанного дела. Допустим, у меня
есть ферма, а другой человек...
- Говорю тебе, что ферма тут совсем ни при чем. Фермерство - это самое
обыкновенное дело, и больше ничего, а тут нечто возвышенное - тут замешана
вера, а не какие-нибудь низменные занятия.
- А разве вера велит нам отбирать землю у людей, которым она принадлежит?
- Конечно! Так оно всегда и бывало.
Джим только головой покачал и говорит:
- Масса Том, я так думаю, что тут где-то ошибка, уж наверняка тут ошибка.
Я сам человек верующий и много верующих людей знаю, да только не видал я
никого, кто бы так поступал.
Тут Том совсем рассвирепел и сказал:
- От такой непроходимой тупости заболеть можно. Если б кто-нибудь из вас
прочит что-нибудь по истории, вы бы узнали, что Ричард Львиное
Сердце"Ричард Львиное Сердце (1157-1199) - английский король (1189-1199),
участник третьего крестового похода", и папа римский, и Готфрид
Бульонский"Готфрид Бульонский (ок. 1060-1100)-герцог Нижней Лотарингии,
один из руководителей первого крестового похода", и множество других
благороднейших и благочестивейших людей больше двухсот лет подряд били и
резали язычников, стараясь отобрать у них их землю, и все это время они по
горло плавали в крови, и после всего этого здесь, в захолустье штата
Миссури, нашлось два тупоголовых деревенских остолопа, которые вообразили,
будто лучше их понимают, кто прав и кто виноват! Ну и нахальство же!
Да, конечно, после этого все дело представилось нам совсем в другом свете,
и мы с Джимом почувствовали себя очень неловко, и нам стыдно стало, что мы
такие легкомысленные.