Пришловремя спать, но Маугли ни за что не хотел ложиться
в хижине, похожей на ловушкудляпантеры,и,когдазаперли
дверь, он выскочил в окно.
-- Оставь его, -- сказал муж Мессуи. -- Не забывай, что он
никогдаещенеспалнакровати. Если он вправду послан нам
вместо сына, он никуда не убежит.
И Маугли растянулся среди высокойчистойтравынакраю
поля. Но не успел он закрыть глаза, как чей-то мягкий серый нос
толкнул его в шею.
-- Фу!--сказалСерыйБрат (это был старший детенышей
Матери Волчицы). -- Стоило ради это бежатьзатобойдвадцать
миль!От тебя пахнет дымом и хлевом -- совсем как от человека.
Проснись, Маленький Брат, я принес тебе новости.
-- Все ли здоровы в джунглях? --спросилМауглиобнимая
его.
-- Все,кромеволков, которые обожглись Красным Цветком.
Теперь слушай, Шер-Хан ушел охотиться в дальние леса,покане
заживетегошкура,--онвесьвожогах. Он поклялся, что
побросает твои кости в реку, когда вернется.
-- Ну, это мы еще посмотрим. Я тоже коевчемпоклялся.
Однаконовостивсегда приятно слышать. Я устал сегодня, очень
усталотвсегонового,СерыйБрат,нотымневсегда
рассказывай, что знаешь нового.
-- Тынезабудешь,чтотыволк? Люди не заставят тебя
забыть нас? -- тревожно спросил Серый Брат.
-- Никогда! Я никогда не забуду, что люблю тебя ивсехв
нашей пещере. Но не забуду и того, что меня прогнали из Стаи...
-- ...ичто тебя могут прогнать из другой стаи, Маленький
Брат. Люди есть люди, и речь их похожа на речь лягушек в пруду.
Когда я приду сюда снова, я буду ждать тебя в бамбуках накраю
выгона.
Втечениетрехмесяцевпосле этой ночи Маугли почти не
выходил за деревенские ворота, так он был занят, изучая повадки
и обычаи людей. Прежде всего ему пришлось надеть повязку вокруг
бедер, что очень его стесняло, потом выучиться считатьденьги,
непонятнозачем, потом пахать землю, в чем он не видел пользы.
Деревенские детипостояннодразнилиего.Ксчастью,Закон
ДжунглейнаучилМауглисдерживаться, ибо в джунглях от этого
зависит жизнь и пропитание. Но когда дети дразнили егозато,
чтоон не хотел играть с ними или пускать змея, или за то, что
он не так выговаривал какое-нибудь слово,однатолькомысль,
чтонедостойноохотникаубиватьмаленьких,беззащитных
детенышей, не позволяла ему схватить и разорвать их пополам.
Маугли сам не знал своей силы. Вджунгляхончувствовал
себягораздослабее зверей, а в деревне люди говорили, что он
силен, как бык.Оннепонимал,чтотакоестрах,икогда
деревенскийжрецсказалему, что бог в храме разгневается на
Маугли, если он будеткрастьужрецасладкиеплодыманго,
Мауглисхватилстатуюбожка,притащилеекжрецу в дом и
попросил сделать так, чтобы бог разгневался и Маугли можно было
бы подраться с ним.
Соблазн был большой, но жрец замял дело,а
мужуМессуи пришлось заплатить немало серебра, чтобы успокоить
бога.
Крометого,Мауглинеимелникакогопонятияотех
различияхмеждулюдьми,которыесоздаеткаста.Когда осел
гончара свалился в яму, Маугли вытащил егозахвостипомог
уложитьгоршки для отправки на рынок в Канхивару. Это было уже
из рук вон плохо, потому что гончар принадлежал к низшей касте,
а про осла и говорить нечего. Когда жрец сталбранитьМаугли,
тотпригрозилпосадитьиегонаосла,и жрец сказал мужу
Мессуи, чтосамоелучшее--поскорееприставитьМауглик
какому-нибудьделу.Послеэтогодеревенскийстароста велел
Маугли отправляться завтра утром на пастбище стеречьбуйволов.
Большевсехбылдоволенэтим Маугли. В тот же вечер, считая
себя уже наслужбеудеревни,онприсоединилсяккружку,
который собирался каждый вечер на каменной площадке под большой
смоковницей.Это был деревенский клуб, куда сходились курить и
староста,ицирюльник,исторож,знавшиенаперечетвсе
деревенскиесплетни,истарик Балдео, деревенский охотник, у
которого имелся английский мушкет. Обезьяны сидели и болтали на
верхних ветвях смоковницы, а в норе под площадкойжилакобра,
которойкаждыйвечерставили блюдечко молока, потому что она
считаласьсвященной.Старикирассаживалисьвокругдерева,
болтали до поздней ночи и курили табак из больших кальянов. Они
рассказывали удивительные истории о людях, богах и привидениях,
аБалдео рассказывал еще более удивительные истории о повадках
зверей в Джунглях, так что у мальчиков, сидевших вне круга, дух
захватывало. Больше всего рассказов было про зверей, потому что
джунгли подходили вплотную кДеревне.Олениидикиесвиньи
подкапывалипосевы,и время от времени в сумерках тигр уносил
человека глазах у всех, чуть ли не от самых деревенских ворот.
Маугли, который, разумеется, хорошо знал то, очемздесь
рассказывали,закрываллицо руками, чтобы никто не видел, как
он смеется. Балдео, положивмушкетнаколени,переходилот
однойудивительной истории к другой, а у Маугли тряслись плечи
от смеха.
Балдео толковал о том, что тигр, который унес сына Мессуи,
был оборотеньичтовнеговселиласьдушазлогостарого
ростовщика, который умер несколько лет назад...
-- И это верно, я знаю, -- говорил он, -- потому что Пуран
Дас всегдахромал.Емузашиблиногувовремя бунта, когда
сожгли все его счетные книги, а тот тигр, о которомяговорю,
тоже хромает: его лапы оставляют неровные следы.
-- Верно,верно,таконоиесть! -- подтвердили седые
бороды, дружно кивая головами.
-- Неужели всевашироссказнитакаястараятруха?--
сказал Маугли. -- Этот тигр хромает потому, что родился хромым,
каквсемизвестно.Болтать,будтодушаростовщика живет в
звере, который всегда был трусливее шакала, могут толькомалые
дети.